Аполлинарий пошел показывать Юле вишневое дерево, временно передав управление шашлыком отцу.
– Расстояние от мяса до углей, – продолжал показывать блестящие знания перед богатой вдовой Константин Бенедиктович, – не должно превышать пятнадцати сантиметров.
– Тебе интересно, Аделаида? – Пародонтов заметил, что она его не слушает, а косится на Крылова.
– Безумно интересно, – пробормотала Анжела, мысленно возвращаясь обратно на бренную землю.
Она только успела представить, как они с Крыловым живут в деревне, она по утрам жарит ему шашлык, а он, вот так, как сейчас, скинув теплый свитер, в одной майке, рубит дрова. Какая у него великолепная фигура! Отчего она раньше этого не замечала? Как привлекательно играют мускулы, как сексуально обрушивается на дерево топор…
– Безумно интересно, – повторила Анжела, поворачиваясь к Константину Бенедиктовичу.
– Вот и вишня, – довольная Юля кинула веточку в мангал.
– Лучше будет две, – не менее довольный Аполлинарий кинул свою.
Нанизывать мясные кусочки на шампура Анжелу не подпустили, Клементина заявила, что она не хочет, чтобы Аделаида испачкала свои чудесные пальчики. Константин Бенедиктович сам принялся заниматься этим ответственным делом. Глядя на то, как он все делает серьезно и с полной отдачей, Анжела не выдержала и сказала:
– Какой вы, Константин Бенедиктович, надежный.
– Я такой, – обрадовался он. – Основательный. Я буду хорошим мужем для состоятельной дамы. Ни волоску не позволю упасть с ее головы, ни копейке пропасть задарма.
– Ни евроценту, – улыбнулась Клементина.
– В Швеции своя валюта, – усмехнулся Крылов.
Анжеле стало смешно, что он подслушивает. Впрочем, это его двор, пусть делает все, что хочет. Он надел свитер и протер руки снегом.
– Накрываем стол, – торжественно провозгласила Клементина, когда бидон опустел, а мясо заняло позиции на углях. – Девочки мне помогут, мальчики, отдыхайте, Костик, следи.
Константин, многозначительно глядя на Анжелу, мол, никто, кроме него, больше не справится с шашлыком, склонился над мясом. А Аполлинарий с Алексеем пошли в дом за пледами.
– Как ты ее сегодня находишь? – воодушевленно поинтересовался Аполлинарий у друга.
– Как обычно, ничего в ней не изменилось, – пожал плечами тот.
– Неужели ты не видишь, что она, как Снегурочка, сошедшая со страниц детской сказки, которую я читал накануне Сереже?
– Рыжая Снегурочка? Обычно их изображают блондинками.
– Какая рыжая? О ком ты только думаешь? Я про Юленьку… А, так ты о ней думаешь? О моей тетке или кем она там мне приходится. Она тебе понравилась?
Аполлинарий спросил исключительно из вежливости: ему хотелось постоянно говорить только о предмете своей любви. Но друг воспользовался упущением.
– Понравилась? Не знаю, есть в ней что-то такое, неуловимое… Баба бабой, вредная, хитрая, жадная к шубам. Она шубы меняет, как мы свитера. Этим отталкивает, а так ничего, я согласен на ней жениться. Заметь, Аполлон, исключительно ради дела. Сколько, ты думаешь, она вложит в наш бизнес?
– Я об этом, Алеша, совершенно не думал, – признался тот растерянно.
– И зря. Кризис на дворе, нужно подниматься, стремиться дальше. – Крылов подхватил пару пледов. – Или она, или никто. Зачем? Мне холостяковать нравится.
– А как же чувства?
– Не смеши меня, Аполлон! Какие чувства? А да, твои. Ты натура более тонко организованная, чуткая и открытая. Только смотри, не обожгись, как с первой женой.
– Что значит «с первой»?! Она была единственной!
– Но вторая-то будет?
– Я собираюсь попросить ее об этом, – опустил глаза Аполлинарий.
– Так не тяни, сегодня и проси. А то увезет ее миллионерша в дальние страны…
– Да, тянуть больше нельзя, – согласился Аполлинарий.
Они вышли с пледами на крыльцо. Бенедикт Аполлинарьевич привычно дремал.
– Нужно деда в беседку перевести, – предложил внук.
Подхватив кресло, мужчины потащили его в сторону беседки, старик даже не проснулся.
Шашлык удался на славу! Анжела не помнила, когда ела такое вкусное мясо. Все сидели в беседке вокруг стола на деревянных скамейках и были похожи на дружную семью. Все чувствовали себя раскованно, словно не были в гостях. Крылову это нравилось, он был гостеприимным хозяином. Мужчины говорили тосты, Бенедикт Аполлинарьевич, как обычно, невпопад восклицал «Горько!». Ему не дали мяса, жевать тяжело. Клементина отложила несколько кусочков в пластиковую коробку, чтобы для отца прокрутить мясо через мясорубку. Тот засмеялся:
– Вот, дожил, праздник у меня теперь только через мясорубку. Эх, Наденька, где мои восемнадцать?
– А, – беспечно отмахнулась захмелевшая Анжела, – мои восемнадцать тоже неизвестно где!
– Вот тебе, Аделаида, и нужен взрослый, опытный, солидный, надежный мужчина, – поспешил вставить Константин Бенедиктович.
– Это Бенедикт Аполлинарьевич, что ли? – засмеялась Анжела.
Пародонтов обиделся.
– Зябко на улице становится, – передернула плечами Клементина, – чай пойдем пить в дом!
– Я еще пледы найду, – пообещал Крылов.
Но пледы не понадобились потому, что молодежь решила поиграть в снежки. Юлька накрыла деда своим пледом и побежала за дом, где уже собрались остальные. Клементина принялась убирать со стола.
Анжеле было весело, за ней сегодня ухаживали двое: Пародонтов-старший делал это вызывающе заметно, а Крылов стремился не демонстрировать свой интерес. Но он был, этот интерес! Девушка видела его изучающий взгляд и довольный вид, когда отвечала вниманием. Игра в снежки быстро наскучила мужчинам. Ведь они позволяли Анжеле кидаться в них без промаха, а сами постоянно промахивались, боясь нечаянно задеть красавицу.
– Пойду, помогу Клементине, – сказала Юля и ускользнула в дом.
– Надо проверить Евгения, – со смутной тревогой сообщил Константин Бенедиктович, боясь, что, как только он покинет поле битвы в прямом и переносном смысле этого слова, его противник тут же пойдет в атаку. Но племянника проведать следовало! Полковник, вздыхая, пошел к калитке, соединявшей оба участка.
– Сегодня поговорить, – задумался Аполлинарий и отправился в сад, мысленно готовясь к предстоящему объяснению.
– Вам никуда не нужно? – насмешливо поинтересовался Алексей, когда они с Анжелой остались одни.
– А вам? – в тон ему спросила она.
– Тогда я проведу экскурсию по саду, – предложил Крылов.
– Мы в снегу утонем, – испугалась Анжела.
– Обижаете, все дорожки очищены.
– Мы помешаем Аполлинарию.
