И я едва не отдергиваю ладонь, когда ее обвивает зелеными призрачными чешуйками магии старшего следователя. Но сдержав порыв, продолжаю удерживать руку над посланием.
И медленно провожу от самого начала, до финальных строк, посвящая обоих драконов в весьма унизительные для меня обстоятельства.
Первым прерывает контакт лорд Давернетти – его магия покидает меня стремительно, ладонь вновь становится обычной. Сияние лорда Арнела задерживается чуть дольше, а исчезая, на краткий миг охватывает плечи, словно окутывает объятиями теплого пледа, затем рассеивается и оно.
Несколько минут после я сижу, медленно допивая давно остывший чай.
Затем, оставив пустую чашку, сворачиваю послание, планируя подняться и покинуть это заведение. Как вдруг, с вежливым стуком открывается дверь, и входит официант с подносом, наполненным шестью чашками с блюдцами, пиалами с печеньем и лимонно-желтым мармеладом, фарфоровым заварником и высоким стальным чайничком с кипятком.
Дальнейшее абсолютно потрясло меня!
Совершенно внезапно мистер Уоллан огрел ловко пытающегося уйти от неожиданного удара юношу подхваченным стулом. Второй удар нанесла миссис Макстон – своим внушительным ридикюлем. Бетси тоже не церемонилась, и обрушила на официанта поднос, уже имеющийся на нашем столике.
И несчастный подросток рухнул почти бездыханным.
Из коридора заглянули потрясенные драконы-охранники, не менее потрясенная я в ужасе взирала на случившееся. И это привело к неожиданным ответам:
– Нас четверо, а он принес шесть чашек, – произнес мистер Уоллан.
– Чайничек с заваркой от другого сервиза, чашки были с каймой, чайничек нет, – объяснила причину своего агрессивного нападения миссис Макстон.
– Лимоный мармелад – миссис Макстон его не переваривает, мы бы в жизни подобное не заказали! – гордо выпалила Бетси.
До меня и драконов не сразу, но все же дошло очевидное.
И тут, на редкость живучий парнишка, сумевший остаться в сознании после сокрушительных ударов, простонал под обломками:
– Я ж не знал… что лимонный мармелад нельзя…
И предпринял попытку вскочить, видимо решив испариться столь же неожиданно, сколь и появился, но было поздно.
– Congelo!
Слабое заклинание оцепенения, должно было замедлить его действия и только, но вскочивший было юноша – застыл, ошарашено вращая глазами, которые медленно, но верно, теряли человеческие очертания.
– Дракон! – потрясенно воскликнула миссис Макстон.
Для меня потрясением стал несколько иной момент – этот дракон абсолютно и полностью подчинился моему заклинанию. Ни один человек не застыл бы от простейшего «Congelo»! Ни один. Это не нормально, не естественно, не правильно, в конце концов. Но реальность опровергала все правила. И парнишка, взирающий на меня совершенно драконьими глазами, потерял возможность даже дышать и в данный момент… задыхался.
– Potest! – мое восклицание.
И следом шумный рваный вдох подростка, еще один, и еще… И юный дракон рухнул на колени, все так же пытаясь отдышаться.
За дальнейшее меня следовало бы казнить на месте, но, не выдержав гнета неизвестности, я произнесла:
– Transformatio!
И рухнувший на колени полукровка взревел нечеловеческим голосом, а тело его начало стремительно покрываться чешуей!
Окончательно потрясенная, я произнесла заклинание истинного облика.
– Quod vera imago!
Но кем бы ни был этот вторгнувшийся подросток, не имела права на это. Я не должна была подвергать его трансформации. Я была не в праве, поступать с ним подобным образом.
Однако повторный рев, и полукровка начал стремительно увеличиваться в размерах, превращаясь в дракона!
– Potest!
И я медленно осела на диван, в то время как подросток судорожно дышал, лежа на полу. Из его горла доносился хрип. Одежда трещала, а размеры неумолимо увеличивались – и вскоре это был уже не юноша немногим ниже мистера Уоллана, это был дракон, ростом и комплекцией соответствующий тем, что стояли на страже у дверей нашего чайного кабинета.
Я же потрясенно взирала на свои ладони, не в силах осознать происходящее.
Что со мной?
Что это за сила, предоставляющая мне почти безграничную власть над драконами?
С каких пор полукровки способны трансформироваться в полноценных не обделенных крыльями представителей этого гордого народа?
Если я сумела без каких-либо сложностей подвергнуть трансформации этого полукровку, смогу ли сделать то же с другими детьми, которых вывезли с Железной Горы и обрекли на более чем печальную участь?
И, о Господи, как же мне теперь жить?!
– Послушайте, леди, – уже не юноша, а молодой мужчина, кое-как сел на полу, скрестив ноги и сгорбившись, он все еще не мог отдышаться, но уже был готов к диалогу. – Вот тот фокус, что вы провернули со мной, он на других наших подействует?
Мне впору было разрыдаться от ужаса и нахлынувшего испуга, и все же я чувствовала свою вину перед этим полукровкой… точнее уже драконом, и потому я ответила:
– Возможно. Я не знаю. Вам требуется помощь?
Дракон с хрустом размял шею, посмотрел на кисти своих существенно укрупнившихся ладоней, посмотрел на меня зелеными глазами с отчетливым вертикальным зрачком и буднично сообщил:
– Кто-то шепнул бандам, что скоро нас всех вывезут из столицы драконы, значит, на нас скоро зарабатывать не смогут. Мою сестру и многих других совсем еще девчонок сегодня уволокли в бордели. Я сильный, но… Леди, вы не могли бы…
– Мисс, – поправила я, – мисс Ваерти.
– Рад знакомству, мэм, – в его произношении чувствовалось влияние трущоб и улиц столицы, – так вы поможете?
И он с трудом, но поднялся, пусть и пошатываясь встал, кое-как поклонился даже, а потом продолжил:
– Больше некому, мэм. У меня есть банда, проверенные парни, хотя бы их… пожалуйста, мэм. Банни забрали два часа назад, она ребенок совсем… Мэм…
Мне не пришлось отвечать – послышались быстрые шаги, затем главный полицейский Вестернадана мрачно спросил:
– Где этот бордель?
Через мгновение молодой дракон в почти босоногом положении, мчался прочь с подопечными Давернетти. Сам старший следователь прошел в чайный кабинет, сдвинул в сторону стол, присел передо мной и вглядываясь в мое бледное лицо, тихо спросил:
– Бель, ты как? Держишься?
Я могла бы ответить многое, но почему-то прошептала истинную правду:
– Мне страшно.
Сочувственно покивав, глава полицейского управления снял черные кожаные перчатки, взял мои дрожащие ладони, сжал, и произнес:
