– Все объяснимо, Бель. Твоя сила растет сообразно силе Адриана и моей. Ты трансформировала нас обоих, пусть и не ведая об этом, пусть об остальном тебе так же едва известно, но ты должна успокоиться и принять тот факт, что как маг становишься существенно сильнее. Это страшно, поначалу, но ты у нас очень отважная… одна только черная сорочка чего стоит…
И вот вся его речь после данных слов показалась одним сплошным издевательством.
– Отпустите меня! – потребовала я, пытаясь высвободить ладони.
Давернетти удержал, не скрывая улыбки. Затем медленно поднес к губам и поцеловал сначала одну мою руку, затем вторую, после уже серьезно произнес:
– Соберись, Бель, ты сейчас нужна очень и нужна мне. Адриан настаивает на том, чтобы я вернул тебя в особняк, и он занят «крысятниками» потому что это важно для тебя. Не буду спорить – это важно. Но каким бы подлым и циничным я не был в твоих глазах, я не могу оставить этого находчиво вломившегося к тебе парнишку и его ситуацию без должного внимания. Ты со мной?
Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Затем эти слезы соскользнули с ресниц и упали на ладони Давернетти, коими он продолжал удерживать мои. Больше всего на свете, мне хотелось бы сейчас спрятаться от всего и всех, измерить свой уровень магии, осознать новую для меня реальность, сжаться под пледом, согревая ладони чашкой теплого успокоительного чая… Но я знала, что никогда не позволю себе искать успокоения в тот миг, когда кто-то подвергается чудовищному насилию. И все же, меня останавливал страх – новые возможности и новые силы, это не всегда хорошо. И это крайне опасно в том случае, когда есть риск причинить необратимый вред. А я могла его причинить…
– Нет, если ты против, я, как менее благородный дракон всего Вестернадана, всегда могу использовать в качестве рычага давления твою обожаемую миссис Макстон! – оскалился Давернетти.
Он шутил, пытаясь сгладить весь мой ужас от прочитанного послания профессора Стентона, и от ситуации в целом. И я это понимала, но все же высказалась:
– Вы невыносимы, лорд Давернетти.
– Уж каков есть, мисс Ваерти. Ну так что, отправимся рыдать в особняк, или попробуем спасти тех, кого спасти еще можно?
Высвободив ладони из его захвата, я вытерла слезы, что казалось желали литься беспрестанно, и прошептала:
– Лорд Давернетти, я боюсь причинить вред. Я очень боюсь навредить. Я более не ощущаю границ собственных возможностей, я…
– Я понимаю, – серьезно произнес старший следователь. – Я все понимаю, но больше некому. Даже если я соберу всех своих подчиненных, ослабив позиции Адриана в момент, когда это может стать роковой ошибкой, я не спасу всех девчонок, которых сегодня… Мне нужна помощь, Бель. И учитывай тот факт, что ситуация – хуже некуда. На, – он достал носовой платок из кармашка сюртука, – вытирай сопли и пошли. Рыдать будешь, когда Арнел обо всем узнает и будет отрывать мне голову.
Удивительно, но эта мысль неожиданно воодушевила.
– Неужели подобное возможно? – поинтересовалась миссис Макстон, пока я вытирала лицо.
– Увы, – ответил Давернетти, поднимаясь. – Миссис Макстон, прежде чем я начну использовать вас в качестве рычага давления на мисс Ваерти, не могли бы вы наведаться на кухню данного заведения, и приготовить успокоительный чай для Бель? Я отправлю с вами одного из своих ребят, так что с владельцами чайной проблем не возникнет.
– Конечно, лорд Давернетти. Заодно поищу там же крысиный яд. Вы ведь не откажетесь от чашечки моего чаю, не так ли? – практически с угрозой поинтересовалась миссис Макстон.
– О, нет, благодарю! – мгновенно открестился старший следователь. – У вас есть бесконечно влюбленный в вас мистер Нарелл, вот на нем и практикуйтесь.
И уже без шуток продолжил:
– Бетсалин, вы с нами. Мистер Уоллан, найдите мистера Диггера и его сына, я так же выделю вам дракона в сопровождение. Поторопимся, дамы и господа.
* * *
Это был совершенно другой мир, мир о котором я не знала ничего.
Благовоспитанная девочка, воспитанная в благополучном доме никогда не станет смотреть на женщин одетых не по погоде и не по приличиям. Воспитанная девушка никогда не задержит взгляд на пьяном забулдыге, сидящем на обочине или в грязном переулке. Воспитанность, это как слепота, тебя приучают к ней с детства.
Всегда держи осанку. Всегда сохраняй достоинство. Всегда будь правильной. Никогда не сворачивай с пути добродетели – правила, что приличные девушки впитывают с молоком матери, наставлениями няни и нравоучениями гувернантки.
Я была воспитанной девушкой, я никогда не смотрела вниз, проезжая в экипаже по улицам столицы. Меня ослепляли витрины дорогих магазинов, уличные украшения, блеск нарядов дам из высшего общества, а то общество, что было покрыто грязью извечных унижений, я не замечала. Попросту не замечала.
В университете это частично изменилось. Мы узнали столь о многом, став студентами. Например о том, что женщины нескромных взглядов, готовы на все, чтобы заполучить в свои объятия мага, и понести от него. Ведь тогда есть шанс, родить дитя с магическим даром – а такие стоят дорого. Незабываемая лекция, когда краснеть пришлось парням, и мы не стали спускать им подобное. О, мы не упустили возможности в течение всего первого года, при любом выражении вроде: «Да они же девушки, что они могут», ответить: «Краснеть как вы, уважаемые, мы точно не можем».
Потом все изменилось. Большинство девушек удачно вышли замуж, ведь как говаривала одна знакомая матушке графиня «Девушки поступают в университет для того чтобы найти себе достойного мужа», и от части это было правдой. Но не для всех. Вырвавшись из душного мира запретов, правил и условностей, став магами мы обрели свободу, и у некоторых из нас хватило сил на то, чтобы воспротивиться возвращению в золотую клетку.
Жаль, ненадолго. Сложно противостоять родителям, обществу, близким. И к концу обучения девушки неизбежно выходили замуж, возвращаясь на круги своя. И все что оставалось – воспоминания о студенческих приключениях, о магических патрулях вот в таких вот окраинах столиц, редкие столкновения с боевыми магами, дивное чувство того, что ты личность, а не дочь, супруга и будущая благочестивая мать.
Но, воистину, реальность порой такова, что хочется оставаться в плену иллюзий всеобщего благосостояния, чем видеть… это.
Грязные дерущиеся за кусок иссохшей булки дети. Грязные псы, со взглядом столь затравленным, что невольно ощущаешь – если дети не наедятся булкой, в ход вполне могут пойти эти самые затравленные исхудавшие псы… Кошки, перемещающиеся по крышам полуразваленных домов, и крысы – таких тощих и изголодавшихся я не видела нигде и никогда. Мне доводилось сталкиваться с крысами, но эти… едва ли были больше мышей. А уж тощие настолько, что псы на их фоне выглядели упитанными…
Но кроме этой ужасающей картины, я, с каждым шагом вглубь этого квартала на окраине столицы, чувствовала и другое – я ощущала драконов.
