Зато могла высказать свое основное предположение:
– Возможно герцог Карио тоже… жертва.
И миссис Эньо рухнула на ближайший стул.
Шокирована была не она одна.
– Жертва? – с трудом сдерживая негодование, вопросил мистер Уоллан. – Мисс Ваерти, я не горю желанием, и в принципе никогда не покажу вам записи показаний некоторых из плененных магов, а иначе чем пленом я не могу это назвать, но поверьте, в мире не существует более чудовищного ублюдка чем Карио!
– Мистер Уоллан! – вскинулась миссис Макстон.
Однако было уже слишком поздно заботиться о моей репутации и благовоспитанности. И мы все дружно проигнорировали ее возмущение. Более того, я решилась на совершенно недопустимый для благовоспитанной девицы вопрос:
– Проскальзывало ли в этих показаниях что-либо связанное… с семенем герцога Карио?
И они побледнели. Миссис Макстон, мистер Уоллан и доктор Эньо. Все трое быстро переглянулись между собой, и точно так же все трое… промолчали.
– О, я боюсь, сейчас не то время, когда можно что-либо замалчивать! – воскликнула я.
Мистер Уоллан и доктор Эньо промолчали, так что отвечать пришлось миссис Макстон.
– У каждого «крысятника» имелась своя специализация, мисс Ваерти. Некоторые специализировались на производстве магмеханизмов, таких как вы нашли в двух подчиненных оборотнях ОрКолина, но подавляющее большинство…
И на этом миссис Макстон умолкла. Мистер Уоллан так же не горел желанием ставить меня в известность, зато доктор Эньо оказался более циничен.
– Драконьих девиц даже в самом юном возрасте подвергнуть насилию не так просто, поэтому… они использовали человеческих девушек, мисс Ваерти, – произнес он, спокойно встретив мой потрясенный взгляд. И продолжил: – Семя вводили шприцом, магически сохраняя и поддерживая его жизнеспособность. Большинство девиц… гибли на ранних сроках, половина выживших на последних месяцах, и поголовно все во время родов.
И я с трудом удержалась на хлипком стуле, ощутив, как все силы разом покинули меня. Все абсолютно. Это было чудовищно. Слишком чудовищно для того, чтобы все это принять и осознать. Я пребывала в состоянии какого-то священного ужаса, не в силах даже представить, что все это правда.
– Есть еще кое-что, – продолжил все так же мистер Эньо. – Как я понимаю, вы, мисс Ваерти, находились в группе магов, имеющих иммунитет к драконьей магии. По этой причине вы и еще одна леди избежали чудовищной участи. Боюсь, остальным девушкам, коих вы можете помнить по студенческим годам, повезло меньше.
Меня хватило всего на один вопрос:
– Живы?
Доктор Эньо молча и отрицательно покачал головой.
Я вскочила. Прошлась по ограниченному пространству кухни, чувствуя, как задыхаюсь. Попросту задыхаюсь от всей этой информации, и вспоминая наш магический университет. Сколько леди проходило там обучение? Множество. Университет считался лучшей возможностью найти перспективного мужа, а потому девушки прикладывали немалые усилия для поступления. Мало кто ставил целью завершить обучение, но вот поступить… Господи, это же ужас какой-то!
– Мисс Ваерти, вы сейчас рухнете, – как-то даже скучающе произнес доктор Эньо.
Но я не собиралась падать. И впадать в отчаяние не собиралась так же.
А еще я совершенно точно знала, что еще один и вовсе не человек так же не собирался впадать в отчаяние – герцог Карио!
И точно так же, совершенно точно, я знала, что главную ставку он сделал на лорда Арнела. Четыре года убийств в Вестернадане, дочери коих он отдал в жертву данному плану, и одна неучтенная человеческая магиня, напрочь перечеркнувшая весь его замысел. Из Вестернадана герцог Карио уезжал совершенно раздавленный осознанием того, что план рухнул, и лорд Арнел приобрел крылья, сохранив разум и сознание. План, ради которого герцог Карио пожертвовал дочерьми и готов был пожертвовать женой, только бы заполучить контроль над драконами.
Но что дальше?
Ради чего была замышлена и воплощена в реальность столь чудовищная игра?
И тут я остановилась перед плитой, в которой горели угли и полыхало пламя.
– Уничтожай ржавое семя… – фраза всплыла из сознания, и я произнесла ее вслух.
В этот миг, видимо прогорев, угли осыпались под весом дубовых поленьев, на плите зашипела сконденсировавшаяся на крышке кипящего котла вода.
А я, кажется, осознала, в чем был главный план герцога Карио – он хотел сохранить Ржавых драконов. Он фанатично желал именно этого. Вернуть всадникам крылатых драконов их «законное» место…
– Рискну предположить, – медленно произнесла я, – что лаборатории имевшие целью производство детей курировал лично герцог Карио. Те же, в коих разрабатывались магмеханизмы – курировались магами старой школы.
– Почему вы так думаете? – вопросил доктор Эньо.
И все так же глядя на полыхающий в печи огонь, я объяснила:
– У каждого в этой игре свои цели. Ржавые драконы хотят вернуться из небытия и восстановить численность и позиции – ранее герцог Карио полностью придерживался именно этой стороны. Маги старой школы и во главе их императрица – желают выйти из сумрака, в коей их загнал закон после дела «Генверт» и вновь занять свое привилегированное место. Вероятно у них с герцогом Карио существуют определенные договоренности. Драконьи леди так же хотят власти, положения и статуса, главенство лорда Арнела им поперек горла. А так же мы точно знаем, что у драконниц была договоренность с герцогом Карио. Цели, желания и стремления всех этих сторон мне понятны. Неизвестной составной уравнения является Зверь. Зверь, о котором было известно профессору Стентону, и который… вероятно, завладел герцогом Карио, потому как в Вестернадане я не ощущала его вовсе, теперь же… все изменилось.
И миссис Макстон напряженно спросила:
– Мисс Ваерти, почему вы считаете, что профессору Стентону было известно о Звере?
Мне не пришлось отвечать, за меня ответил мистер Оннер:
– Потому что в прошлом имело место происшествие с нападением на мистера Илнера. И на наемном кэбе профессор использовал то же заклинание, что позже применила мисс Ваерти, замуровывая дом. К слову, мисс Ваерти, почему именно его?
– Причина в том, что «Murum» весьма просто заклинание, требующее небольших магических сил, зато обратный процесс крайне сложен, и вот именно он требует абсолютной концентрации, на что, насколько поняла я, и определенно знал профессор Стентон, Зверь не способен.
Я не стала объяснять, почему не способен, по факту я до конца так и не сумела понять, почему так, но Зверь был в чем-то крайне примитивен. А еще Зверь был в чем-то оборотень, и потому получал мгновенную зависимость от опиума… и эта информация была еще одним моим козырем.
И тут я вспомнила одиозное предложение лорда Давернетти: «А ну-ка пальчики-то ему разожми» – третий козырь в моем рукаве.
