Синяки?! Свежие?!
Лексий мысленно взвыл от осенившей его догадки. Значит… «Светлая Ария, где был мой разум?!»
Догадки подтвердила и валявшаяся на лавке рубашка, разодранная почти пополам.
«Синяки, рубашка… Значит не по доброй воле, значит я…»
«Зверь и сволочь» — подсказал внутренний голос.
«Да, зверь и сволочь, — согласился Лексий, — ,но в глаза ей как теперь смотреть?!»
«Сам влип — сам и выкручивайся» — припечатало подсознание.
* * *
М-м-м, утро, как ты не вовремя!
Вчера сил у меня хватило только на то, чтоб переодеться и рухнуть спать. Синяки и прочие следы бешеной страсти залечивать придется сегодня и прямо сейчас, чтобы Лексий не увидел. Не надо, лишнее это.
Кстати, оборотень явно проснулся и пакует сумки, судя по звукам. Надо вставать, тем более, до ближайшей деревни придется топать пешком — лошадь-то одна теперь.
Синяки я залечила, много времени на это не нужно, и, наскоро одевшись, вылезла во двор, прямо через окно. Ну не хочу я раньше времени на оборотня любоваться! Мне и так с ним весь день рядом быть. И не один день. Хорошо, что Тиш вернулся.
Лексий и вправду собирался.
— Доброе утро!
Оборотень вздрогнул и обернулся. Ма-а-ать моя женщина! Я, что, стала приведением? Зачем на меня ТАК смотреть?
— Доброе. Искра, собирайся, нам пора.
А в глаза не смотрит. Неужели помнит?! Да нет, не должен.
Собраться — дело нехитрое. Особенно, если и собирать особо нечего.
Лексий уже вывел Василька, а Тиш, очередной раз трансформировавшись, помогал ему закреплять сумки.
Хм. Я смотрю, эта парочка вообще спелась.
— Всё?
— Почти.
Есть такое простенькое заклинание, Лер мне его показал одним из первых, наверное. Суть в том, что человека с дурными мыслями оно не пропустит. Полезная штука, которую я на дверь и повесила. От греха подальше.
— Теперь всё.
Лексий кивнул и потянул Василька. Да что с ним такое?! С оборотнем, а не с конем, конечно.
Топать гробовом молчании — удовольствие ниже среднего, я вам скажу. Тиш не выдержал первым.
— На кладбище и то веселее!
— Ага, — согласилась я, — особенно с некромантом. Весело — скелетики маршируют, зомбики прыгают, а если еще упырь какой забредет, так вообще веселье через край!
— Личный опыт? — поинтересовался Лексий. Надо же! Отмер!
— Конечно, — ответил за меня наглый висник, — у Искры, обычно, роль упыря.
Я попыталась дернуть Тиша за хвост, но котик обернулся совой и поудобнее устроился на седле.
— Кстати… А правда, что есть Зовущие Смерть?
Такого вопроса от Лексия я не ждала.
— А откуда ты про них знаешь?
— Отец рассказывал, — пожал плечами оборотень, — вроде у альвов их было больше всего.
— Ну да. Зовущие Смерть или Ночные Тени. Нет, не миф, правда есть. Правда это редкость среди людей. У эльфов и гномов Зовущие вообще не рождаются, а вот у людей, орков и альвов — бывают. Правда если у ребенка проявился такой дар, делают все, чтоб это скрыть.
— Почему?
— Слишком большая опасность и, одновременно, ценность. Могут убить, а могут сделать оружием. Ночные Тени, при определенном умении и силе Дара, могут убить обычным взглядом. Но бывают исключения.
— Это какие?
— Очень сильный Дар, обычно с ним достается власть над Огнем. Вот таким Теням, достаточно просто пожелать человеку смерти.
Лексий передернулся, а меня это покоробило.
— Да уж…
— Только везде есть обратная сторона, — продолжила я лекцию, — после каждого применения Дара, Зовущий все меньше становиться человеком. Отмирают чувства, эмоции. Ослабевают привязанности и Тень превращается в безумную машину для убийства.
Пару веков назад у Теморского короля был Зовущий. Что-то вроде личного убийцы. Уж не знаю, какой магией его подчинили, только он все равно обезумел и убил короля.
— Поучительно.
— Очень, — согласилась я.
— Темы у вас — одна другой веселее! — проворчал Тиш.
— Вот сам бы и рассказывал тогда! — возмутился Лексий.
— И расскажу!
— Не надо!
Так мы и перепирались до самых Половинок
— Кстати, а почему именно Половинки? — спросила я оборотня.
— Ну-у… Сначала они были… Половики. Ну что ты ржешь, гнусная ведьма?! Половики тут делали! Домашние!
Но меня уже было не остановить!
— Лексий, — простонала я, вытирая слезы, — это же в честь тебя названо! Или нет, это твоя ро-о-одина! — и снова согнулась от смеха.
Оборотень закатил глаза, всем своим видом показывая, что мои подколы действия не возымели. Ну и ладно, зато Тиш оценил. Ржущая сова — сильное зрелище!
А вот деревня нас встретила как-то не весело. На улицах народу мало, молодежь и детей не видно.
— Интересно, тут трактир или какая-нибудь забегаловка есть? — задумчиво спросила я.
— На том краю деревни. Тут охотники живут, большей частью, поэтому за мехами частенько приезжают купцы. Ну, и останавливаться же нужно где-то.
— Ты тут уже был?
— Так город почти приграничный. Был, конечно.
Таверна была более, чем скромной, но чай и хлеб с сыром там был. М-м-м, настоящий чай, а не кора-трава в котелке, которую Лексий варит и гордо именует чаем.
— А почему у вас тихо так?
— Так нечисть житья не дает, — хозяйка тяжко вздохнула.
— Какая нечисть?
— Упырь у нас завелся. Трех коров утащил.
— Упырь? — переспросила я.
— Упырь милая. Волкодлаков-то мужики постреляли да извели, охотники ведь, а с этим не знаем, что и делать.
— А давно он у вас?
— Так, почитай, две недели, чтоб его проклятого!
Мы с Лексием переглянулись. Две недели, тогда же и волкодлаки возле альварской деревушки появились. Не нравиться мне это…
— Староста уже и вознаграждение объявил, только бояться все, — продолжила хозяйка.
— А какое вознаграждение? — кошель не резиновый, да и лошадь бы мне хотелось не из категории — «три дня до смерти».
— Сто золотых.
Я присвистнула. Черти! На лошадь хватит еще и останется! И на хорошую лошадь.
— А как бы мне старосту найти? — вкрадчиво поинтересовалась я, заметив, как насторожился оборотень.
