— Хорошая моя…
— Не надо, а то я разревусь.
— Ну и хорошо, отпустит.
— Нет. Сейчас полиция, протоколы, показания — мне надо быть вменяемой.
Железный характер, что я хотел?
* * *
Александра.
Топольский поднял голову на шум мотора.
— Началось? — я не хочу выходить из машины, мне страшно так, что снова трудно дышать.
— Да. Хочешь, я сам?
— Нет, меня все равно вытащат, без меня никак.
— Тогда пойдем.
— Сереж… — мне нужно это услышать.
— Я рядом, — в этот раз ни тени улыбки.
Попал. Почему он вообще всегда понимает, что нужно сказать?
Всполохи мигалок, распахнутые ворота, любопытные взгляды соседей. И чувство неизбежной беды.
Из ближайшей машины вышел старший Ольшанский. В сумерках их с Лешкой можно было бы легко спутать — похожие фигуры, одинаковые движения.
— Ты как, мелкая?
— Не очень. Дядь Игорь, познакомьтесь, — я вздохнула — не так это должно было быть, — это Сергей. Сергей, это Игорь Дмитриевич, Лешкин папа.
— Лешкин папа, — Ольшанский фыркнул, — дожил! Игорь, — он пожал руку Сергею, — а теперь расскажите толком, что случилось, пока ребята работают.
— Мне позвонили из администрации поселка — газовая проверка, надо в шесть встретить мастера.
— И ты не удивилась?
— Нет, каждые полгода проверяют, как раз должны были. В прихожей Сергей услышал телефон. Все.
Дядя Игорь помолчал, я-то знаю, что он сейчас очень быстро думает, но со стороны это выглядит так, будто он завис.
— Так, пока спецы ничего не скажут — гадать не буду, но за домом следили, раз позвонили ровно тогда, когда вы вошли. Это раз. Два — этот твой взрыватель слишком много мелочей знает о твоей жизни. Слишком, будто дружит с тобой.
— Нет. Это точно исключено, кроме своих я никого так близко не подпускаю, а свои вне подозрений.
— Не ершись, я твоих и не трогаю, вы у меня все почти на глазах выросли. Но не Димка же это воскрес?
— Еще немного, я его сама откопаю, — пообещала я, — чтоб точно знать, что не воскрес.
— А я помогу, — невозмутимо добавил Топольский.
— Вот не надо — мне потом отмазывать вас. Погоди минутку, — дядя Игорь отошел к группе людей в камуфляже.
— Дай сигарету, — попросила я у Сергея.
Руки дрожали и мутило. Больше всего мне хотелось оказаться подальше отсюда, спрятаться под одеяло с головой, чтоб никакие монстры из прошлого не нашли.
Все-таки следили… значит, если ли бы я приехала одна, то могло быть что угодно… К горлу подкатил ком тошноты, я с отвращением отбросила сигарету и растеряла ее в пыли носком туфли.
— А то я не знаю то ты куришь! — старший Ольшанский истолковал мой жест по-своему, — Сашунь, новости такие — взрывное, мать его, устройство, собрали топорно, но оно бы взорвалось, если бы тот рукожоп, что его собирал, контакты паял нормально — один отошел, не дал искры, слава богу. Мне вся эта х… ситуация, — поправился дядя Игорь, — совершенно не нравится. А еще мне не нравится, что мимо вашей, так называемой охраны можно ходить как к себе домой. Ты, кстати, ключи не теряла?
— Нет. А что — дверь своими открыли?
— Неясно пока, ребята работают. Когда камеры последний раз проверяла?
— Не помню уже… кажется, когда венок подкинули. Я ведь дома не живу.
— У тебя две, в сторону леса, не работают. Одна в краске, вторая просто разбита.
— Чего-то такого я и ждала.
— Сашуль, прогуляйся вон до той машины, пожалуйста, подпиши бумажки.
* * *
Сергей.
— Давай на ты? Родственники почти, — сказал Ольшанский, когда Саша отошла.
— Давай.
— Есть мысли, что дальше делать?
— Уехать пока психа этого не поймали. Мне кажется, для Саши это лучший вариант.
— Ей страшно и жутко, — кивнул Игорь, — лучшее, что можно сделать это действительно увезти ее куда-нибудь к морю. А я поставлю город на уши и достану этого ублюдка из-под земли.
— Это реально вообще? Найти? — спросил я.
— С теперешней информацией да, эту Наталью и так ищут. Сашке покой нужен, она же опять сорвется, — он досадливо махнул рукой.
— Я понимаю.
— Береги девочку. Она все думает, что железная.
— Дядя Игорь, — мы оба не заметили, как Саша подошла, — это надолго все?
— Устала?
— Да, — девушка поежилась, — и я не понимаю, для чего я тут могу быть еще нужна.
— В принципе, права, — согласился Ольшанский, — показания сняли, бумажки подписали. Езжайте-ка домой.
— А… — начала Саша.
— Я дождусь, мне мнение спецов нужно. Езжай, я тут пока начальство, и я тебя отпускаю.
— Спасибо, — я пожал ему руку.
— Пока не за что. Сашунь, позвони, как доберетесь.
— Спасибо, дядя Игорь. Позвоню.
С неестественно прямой спиной она пошла к машине.
— Саш, может, все-таки, к медикам? Успокоительное и поспишь? — спросил я.
— Нет. Мне плохо потом, не хочу.
— Завтра же улетим, — сказал я, заводя мотор.
— Это временная мера.
— Но, вполне возможно, что твоего психопата успеют поймать.
— А если его не поймают? Что дальше? Машина собьет? Или застрелят на выходе из дома?
— Так. По мере поступления давай, я сейчас куплю билеты неважно куда, главное — подальше. У тебя как с визами?
— Никак. Загран есть.
— И то хорошо. С собой?
— У Андрея, я документы еще после венка забрала и у них с Дашкой оставила, — она слишком спокойная. Обычно после такого спокойствия наступает катастрофа.
Она молчала до самого города. Только бросала на меня странные взгляды. Будто о чем-то раздумывала. Это потом я понял, о чем, а сейчас слегка занервничал.
— Ночуешь у меня и это не обсуждается.
— Хорошо, — безразлично ответила Саша и снова замолчала.
Напряженная, холодная, вытянутая, как струна.
Пока лифт поднимался на мой восьмой я придумал целых три варианта, как стряхнуть с нее эту молчаливую холодность. Лучше истерика, лучше пусть выплачется, чем вот этот пугающий ступор.
— Кухня прямо и налево, проходи, — я зажег свет в прихожей, — курить можно, только окно открой. И не молчи, пожалуйста.
