— Ты дождись, моя хорошая. Я ненадолго совсем.
— Серёж, откуда тебя дождаться?
— Дождись. Обещаешь?
— Конечно, только…
Картинка исчезла. Вместо нее появился металлический скрежет открывающейся двери.
— Скучала?
Я молчу. На кой черт мне с ним разговаривать. В подвале стало значительно светлее — в щель под потолком пробивалось солнце и, видимо, стояло оно уже достаточно высоко. Это сколько же я проспала?
— А я поговорить пришел, — Диму мое молчание не смущало.
— Больше не с кем?
— Я думал, тебе скучно.
— И о чем ты хотел… поговорить? — спросила я.
— О светлом будущем.
— Твоем? Ты самоуверен.
— Раньше тебе это нравилось.
Я фыркнула.
— Раньше я считала, что люблю тебя. Глупая я была.
— А сейчас поумнела?
Тон был издевательский, но я правда поумнела, чтоб не вестись.
— Да. Сложно оставаться наивной дурочкой, когда твой жених откупается тобой от своих долгов.
Парень усмехнулся и вдруг резким, быстрым движением достал откуда-то охотничий нож. Тяжелый, с широким лезвием.
— Хочешь, я расскажу тебе, что было бы дальше? Если бы не долги?
Он присел передо мной и начал, не дожидаясь ответа:
— Дальше я бы на тебе женился и жил спокойно. У твоей матери стабильное дело, ты — будущий юрист, понятно, что без работы ты бы не осталась — теплое местечко бы подыскали, да и совладелицей ты числишься. Твоих друзей, которые лезли не в свое дело слишком часто, я бы отвадил, и ты бы была только моя. Понемногу бы рассчитался с долгами и жил бы в свое удовольствие не особо напрягаясь.
— Ну и на черта ты порушил такой красивый план?
— Карточный долг святое дело — слышала такое выражение? Не отдал бы… Короче проще было отдать тебя, чем найти такую сумму. В конце концов обеспеченных дурочек много, а жить хочется.
— Какая же ты тварь, — покачала я головой, — бог отвел от тебя, не иначе.
— Ну что ты, Сашенька, раньше я тебе таким не казался, спать со мной тебе это не мешало. Правда в постели ты, — он скривил разочарованную физиономию, — не огонь. Но у меня уже тогда была Наташа — компенсировалось.
— Да нет, Дим, — не я осталась в долгу, — это ты хреновый ленивый любовник, оказывается. Хотя, может тебя просто на двоих не хватало? А, нет, с Надькой даже на троих.
Как его это задело!
— Сука! — в этот раз он меня ударил в солнечное сплетение и пока я хватала ртом воздух, держал за волосы и выговаривал, — Я смотрю, ты опыта набралась? Пока я сидел, ты по хуям скакала? Сравнивала, шалава? И кто первый был? Андрюшенька или Ольшанский? Они оба на тебя как коты на сметану смотрели всегда. А может оба, а?
— Чушь не неси, — с трудом выдавила я, — они не ты.
— Ну да, они ангелы бесполые, — заржал Дима, но меня отпустил, — дрянь! Все пытаешься выпендриться, что не такая, как все — ах, Сашенька наивная чистая девочка! Ах, у Сашеньки талант!
— Завидуешь?
— Бездарной шлюшке? — скривился он.
Я промолчала. Говорю же, поумнела.
— Ладно, я не за этим пришел, — Дима достал телефон, — сейчас будем с тобой звонить, свидание назначать.
— Кому?
— Заткнись и слушай. Когда я трубку дам, скажешь, чтобы делал, что я говорю. Орать не вздумай, ясно?
— Ясно, — я догадалась, что звонить он собрался Сергею.
* * *
Сергей.
Я задремал под утро, пройдя путь от безысходного отчаяния до надежды и обратно. Провалился в тяжелую тревожную дрему, просыпаясь на каждый шорох и каждое уведомление телефона. Почему-то сейчас их было особенно много — бесполезных и бестолковых.
Разбудил меня Игорь.
— Никаких новостей?
Игорь покачал головой:
— Как в воду провалилась.
— Который час вообще? — я действительно плохо соображал.
— Одиннадцать. Ты спал что ли?
— Можно сказать, что нет. Кофе будешь?
— Буду. Я тоже не спал, да только толку ноль. Как спецагента ловим, ей богу.
— Он такой умный или так хорошо подготовился? — я поставил на огонь большую турку.
— Ставлю на то, что подготовился. Времени у него на это было достаточно. Но нигде не накосячил и это очень-очень для нас плохо. Если Лешка прав, то играть придется по правилам Маркова.
Я снова бросил взгляд на телефон и в этот момент он засветился, показывая плашку «Неизвестный номер».
— Громкую поставь, — попросил Ольшанский.
— Доброго дня, Сергей Георгиевич, — тон в трубке был издевательский, — как вам спалось в одиночестве?
— Где Саша?
— Ну зачем так сразу? А поддержать светскую беседу? Нет?
— Где? — повторил я, — И что тебе надо?
— Денег, — просто ответил сучонок, — скучно, правда?
— Допустим. Где доказательства что Саша у тебя и жива? — я посмотрел на Игоря, тот кивнул.
— Скучный вы, Сергей Георгиевич, — в трубке зашуршало, и я услышал тихий голос, от которого все внутри сжалось, — Привет.
— С тобой все нормально? — я жадно вслушивался в каждый шорох.
— Да. Делай как он говорит, хорошо?
— Хорошая моя, ты не бойся только.
— Надо же, какие нежности, — трубку Дима забрал, и я не понял, услышала Саша мои слова или они достались мелкому ублюдку, — деньги. Позвоню позже, скажу куда привезти. И глупостей не делайте.
— Леха был прав, — сказал Игорь, когда звонок оборвался.
— У меня столько нет, но я найду.
— Тсс, притормози. Сколько есть?
— Треть. Сученыш много хочет.
— Нормально. Поехали, по дороге объясню, потом отдам тебя суровым дядькам, они тоже инструктаж проведут. Не паникуй, одного тебя никто туда не отправит.
* * *
Тишина такая нереальная. Обычный день, солнышко светит, а я иду по гравию к разрушенному цеху бывшего завода с сумкой наполовину фальшивых денег. Игорь и «суровые дядьки» вселили в меня какую-то уверенность, что все закончится хорошо. Дай бог, чтобы это было правдой.
Я услышал хруст кирпича и обернулся. Вот и клоп. Его бы можно было назвать симпатичным, если бы не неприятная хищная усмешка — люди не должны так улыбаться, даже приставив пистолет к чужому виску. Сашей он прикрывался именно так. Они сделали шаг, свет упал по-другому, и я увидел синяк у нее на скуле и разбитую губу. У меня от ярости потемнело в глазах. С каким удовольствием я бы сейчас возил его мордой по стене!
