– Он вернулся, да? – вместо этого услышала я ее голос. – Я думала, ты его выдумала.
– Я тоже так думала, – глухо сказала я. – Это безумие. В чистом виде. Он не мог вернуться, он мертв!
– Может, ты ошиблась? Вдруг ты ошиблась?
Хейвен панически заметалась по комнате.
– Он нас найдет! Он отомстит!
– Хейвен, я прошу тебя, уймись! Дай мне подумать!
– Ты глупая, глупая, глупая! Зачем ты его убила?! Почему ты не слушалась, Ким?! Почему ты такая непослушная?!
– Заткнись! – прошипела я, чувствуя, как внутри поднимается ярость.
От неожиданности я замерла, прислушиваясь к себе. Я давно не испытывала таких чистых эмоций. Я давно не испытывала злости, ярости, ревности – таких простых человеческих чувств. Лекарственные зелья глушили все, кроме монотонного выматывающего страха. Иногда через пелену тумана в сознании пробивалась обида или усталость, но страх – вот основа послушания каждого безумца.
– Он вернулся… – все шептала и шептала Хейвен. – Вернулся. Что нам теперь делать, Ким? Он убьет нас! Убьет, как убил их всех…
Я резко поднялась, и она отпрянула. Расширившимися от ужаса глазами посмотрела на меня, попятилась и замотала головой так отчаянно, что если бы не была призраком, непременно свернула бы себе шею.
– Нет! Нет! Нет! Не смей! Не смей, Ким, ты слышишь?! Ты не можешь уйти! Ты не можешь пойти к нему! Ты больная! Ты должна оставаться здесь! Тебе нельзя уйти! Ким!
Хейвен преградила мне путь. В темноте казалось, будто ее черты исказились, превратив некогда красивую девушку в одного из монстров моих кошмаров.
– Отойди, Хейвен, – тихо сказала я.
– Я не позволю тебе снова играть! Снова стать «К»! Снова вредить твоим сестрам! Ты не уйдешь. Не сможешь. У тебя не осталось магии. Тебя схватят и упекут в психушку навечно, где ты умрешь, забытая своими обожаемыми сестрами, с которыми тебе так нравилось играть…
Я сделала то, на что никогда не решалась: прошла прямо сквозь Хейвен, заглушив ее вопли старой детской песенкой, которую всегда напевала, когда становилось невыносимо.
Тук-тук, за окном
Тихо плачет навь…
Когда я обернулась, Хейвен в коридоре не было.
Как же давно я не ходила по улице в одиночку!
Старинные переулки Хейзенвилля в ночное время были пустынны. Они одновременно пугали и восхищали своей мрачностью.
«И ночью стелется туман по духом зла испещренному тенями проспекту», – одна из любимых цитат первой жены отца. Маленькая, я часто слышала ее от старших сестер, но никогда не размышляла над сутью.
А сейчас, перепрыгивая темные выбоины в старой брусчатке, кутаясь в тонкую рубашку, насквозь промокшую из-за плотного клубящегося по улицам тумана, я поняла, что древняя книжка наверняка имела в виду таких, как я. Пронизанных злом, пропитанных до самой души. Как черные ямы-пятна на блестящей от дождя дороге, на мне не заживают отметины прошлого.
Каленым железом выжжены имена. Наполняют сны их последние крики.
Хейвен.
Эмили.
Я вдруг споткнулась, поняв, что не помню (а может, и никогда не знала) имени детектива, которого убила.
На глаза набежали слезы. Каждый заслуживает, чтобы его помнил его убийца.
Я не знала, куда направляюсь, лишь знала, что должна снова дать о себе знать. Позвать его, крикнуть «Я в игре!», оставить послание. Но ноги сами несли меня в последнее место, куда стоило идти.
В старинный особняк, стоящий поодаль от прочих домов, надежно скрытый за роскошным садом.
В резиденцию древнего магического рода, заложившего основы основ: алхимию, пламя и разум.
Кордеро-холл.
Домой.
Я знала в нем каждый коридор, закуток, каждую комнатку. Знала, какой из прутьев можно сдвинуть, чтобы попасть в сад, и под каким из деревьев спрятан тайный ход, ведущий прямо в подвал. Я могла передвигаться бесшумно, не выдавая своего присутствия, ведь делала это много лет. Целая сеть тайных ходов Кордеро-холла служила мне верным напарником. Используя тайны старого дома, я оказывалась там, где быть не могла, и всегда оставалась незамеченной.
Дом – это место, где я обожала играть. И единственное место, по которому немного скучала.
Потайной ход, ведущий из домика прислуги в особняк, предсказуемо оказался засыпан, но я знала еще об одном. Его не нашли ни сестры, ни рабочие, когда делали ремонт. Его не было на планах, и о нем молчала я. Во время игры я не пользовалась этим ходом, делая вид, будто его не существует. Но сейчас он был единственным способом попасть внутрь.
Неподалеку, буквально в нескольких кварталах, много лет стоял заброшенный домишко. Не перечесть, сколько раз на общегородском собрании поднимался вопрос о его сносе, но в Хейзенвилле, городе, где правит частная собственность, никто не решился бы снести дом без согласия владельца. А его, увы, так и не разыскали. Кто-то говорил, что он уехал за океан, кто-то – что пропал без вести. Но счета оплачивались в срок, пожертвования в фонд благосостояния Хейзенвилля исправно вносились, и вопрос откладывался снова и снова.
Всего два человека знали, кто настоящий хозяин дома.
Я и папа.
Впрочем, после того как я его убила, наверняка за дом не платили, но ход, ведущий в Кордеро-холл, должен был остаться.
Сад совсем зарос. Я с трудом пробралась через высокую траву к ссохшимся деревянным ступеням, ведущим в дом. Они жалобно скрипнули и прогнулись, а сердце на секунду остановилось. Я пригнулась и прислушалась, но вокруг стояла совершенная, идеальная тишина.
– Что это за место?
Хейвен появилась так неожиданно, что я вздрогнула, хотя давно перестала пугаться ее внезапных появлений. Но стены старого дома из давних кошмаров обострили все темные эмоции, и страх в том числе.
– Дом.
– Дом? – Хейвен с подозрением на меня посмотрела. – И что ты здесь делаешь, в этом доме?
– Просто пришла. Тебе какая разница?
– Ты врешь мне, Ким! Ты врешь! Что это за дом?
– Хейвен, отстань, мне нужно кое-что найти!
– Не отстану, пока не расскажешь! Не отстану! Не отстану! Не отстану!
– Ладно, хватит! – не выдержала я. – Замолчи! Это папин дом. Через тоннели он связан с Кордеро-холлом.
– И ты об этом знаешь, потому что…
Я ненавижу Хейвен. Я знаю, что она – мое подсознание, и будет правильнее сказать, что я ненавижу себя, но как же я порой мечтаю, чтобы она исчезла раз и навсегда!
– Потому что, когда я была нужна папе, он приводил меня сюда через тоннель. Так никто не догадывался, что мы отлучались.
Хейвен рассмеялась. Прислонившись к стене (прямо как живая!), она укоризненно на меня смотрела.
