На макушку легла тяжелая теплая рука. Я почему-то подумала, что она принадлежит Хантеру, и посмотрела наверх, ожидая, что он улыбнется и скажет что-то вроде «Ну что ты расклеилась? Все будет нормально».
Но вместо него увидела монстра, скрючившегося под темным плащом.
Он надавил – и я ушла под воду, едва успев схватить ртом воздух.
Сквозь воду, покрытую мерцающим осадком от пены, я видела бесформенное черное пятно. Отец без особых усилий держал меня под водой, а драгоценного воздуха оставалось все меньше и меньше. Внутри все обожгло, когда я случайно хлебнула воды, а потом холодный ужас сменился странным спокойным осознанием: это действительно конец. Очень ироничный, учитывая то, что меня не убил ментальный удар. И обидный. Утонуть в ванне в доме, полном народа?
Удивительно, сколько мыслей появляется в голове в последние секунды.
«Только бы он не тронул остальных», – подумала я.
Хантер – менталист, но сможет ли он остановить человека, оттачивавшего мастерство столетиями?
– Эй! – раздался голос Хейвен. – Не вздумай утонуть! Кордеро! Ты что, с ума сошла?
Давление вдруг ослабло. Какая-то сила вытолкнула меня наверх и удержала над водой. Я схватилась за бортик, жадно хватая ртом воздух и надсадно кашляя.
– Ким? Ты как?
Протерев глаза, я увидела Райана, мужа Кайлы. Он смотрел на меня так, словно тоже увидел призрака. Потом опомнился, схватил со стойки полотенце и протянул мне.
– Что случилось?
– Я… не знаю. Здесь был кто-нибудь?
– Когда я зашел – нет. Ты лежала под водой, и я решил…
Он осекся.
– Кажется, я уснула. Давно не валялась в ванне. Перебор с расслаблением. Спасибо, что вытащил. Я кричала, да?
– Нет, я вообще не знал, что ты здесь. Кайла заняла ванную наверху и сидит там уже час, что-то напевая. Я не выдержал.
– Сейчас. – Я неловко улыбнулась. – Ванная полностью твоя. Я, кажется, наплавалась.
Прижав руку к груди, где неистово колотилось сердце, я выскользнула в коридор и рванула в спальню, намереваясь лечь под одеяло и на всякий случай не шевелиться. Хантер уже проснулся, он читал вчерашнюю газету, развалившись на постели, и, кажется, совсем не переживал, что пациентка куда-то подевалась.
– Как водичка? Кажется, быть богатой наследницей довольно круто. В домах попроще горячие ванны бывают только по праздникам.
– Мне снился сон. Яркий.
– Это проблема? – Хантер нахмурился.
– Да. Раньше не снились.
– Что за сон?
– Папа. Как он пытался утопить меня в ванне. Я уснула в ванне. Чуть не захлебнулась, а Райан меня вытащил.
– Ким, тебе нужно быть осторожнее. Ты много времени провела в лечебнице. То, что просто и легко для здорового человека, тебе может быть сложно после всех процедур. Пожалуйста, если захочешь сделать себе бутерброд, позови меня. Иначе отрежешь себе руку, а Райан может быть занят, чтобы пришить ее обратно.
Хантер улыбнулся, он явно пытался меня развеселить, но, посмотрев на кислую мину, вздохнул и отложил газету.
– Хорошо, вот тебе мое мнение как твоего целителя. В лечебнице мы даем пациентам много лекарств. Среди них – успокаивающие зелья, которые подавляют эмоции. А сны – это своего рода проявления эмоций. Поэтому если они вам и снятся, то тусклые, размытые, тягучие. Ты уже давно не принимаешь лекарства, ты пережила ментальный удар. Твои эмоции возвращаются. А сны – отражение реальности. Наших страхов, надежд и чувств. Иногда они эхом повторяют то, что мы и так знаем. А иногда говорят что-то новое.
– И что мне сказал этот сон?
– Ты мне скажи. А пока раздумываешь, пойдем искать завтрак. День будет длинный.
– Дай мне несколько минут, я раздобуду одежду.
– В шкафу сестра для тебя что-то оставила. Спускайся, я буду внизу.
Когда он ушел, я задумчиво распахнула шкаф и посмотрела на несколько домашних платьев, размышляя, кто из сестер одолжил мне одежду. Вряд ли Кортни: судя по утреннему разговору, она ждет, когда появится возможность забыть о моем существовании. Наверное, Кайла одолжила парочку своих.
– Ну, и о чем ты думаешь? – подала голос Хейвен откуда-то из темных недр шкафа. – Что все это значит?
– Что из нас двоих в этом мире есть место только для одного. И отец, кажется, это давно понял.
* * *
Внизу я нашла только Хантера и Райана. Они уже раздобыли завтрак и сели за столом в гостиной, обложившись документами. Я с любопытством сунула в них нос и поняла, что это дела об убийствах, совершенных отцом. Или предположительно им.
За два года агонии он натворил немало дел.
Пытаясь снова и снова провести ритуал, получить себе новое тело, он раз за разом терпел неудачи. Бросал жертв умирать, искал новых. И все повторялось до тех пор, пока на свободу не вышла я. Хотя, может, и сейчас повторяется. Может, пока мы здесь пытаемся осознать правду о Конраде, он сейчас мучает очередного беднягу.
– Давайте его поймаем, – произнесла я. – Я хочу помочь.
– Я рассчитывал на это, – кивнул Райан. – Без тебя нам никак не справиться.
Меня пронзило острое чувство дежавю. Я уже слышала эти слова, уже помогала детективу найти убийцу-менталиста.
Ощутив прилив паники, я потянулась, чтобы пощупать Райана. Он явно ожидал от меня всего, но не этого, потому что поперхнулся кофе и удивленно посмотрел.
– Хотела убедиться, что ты настоящий.
Хантер рассмеялся, хотя, на мой взгляд, в этом не было ничего смешного.
– Он настоящий, Ким. Все хорошо.
Какое у нас разное понимание слова «хорошо».
– Что от меня требуется?
– Информация в первую очередь. Все, что ты помнишь о том времени, когда Конрад…
Он осекся и явно смутился.
– Ставил на мне эксперименты. Не бойся. Я в порядке.
– Мне нужно все: места, люди, какие-то, может быть, обрывки разговоров. Нужно найти место, где Конрад прячется. И где держит жертв.
Я не стала спрашивать, что Райан и остальные будут делать, когда найдут бессмертного ментального мага. В управлении должны быть менталисты, которые справятся с ним. Но дальше…
– Что будет, когда его поймают?
Хантер подарил мне взгляд, полный подозрения, и пришлось пояснить:
– Нет, я не собираюсь жалеть бедного папочку. Я имею в виду – о Конраде ведь узнают. О бессмертии. И этот секрет не задвинут в дальний угол. Они будут его изучать, и рано или поздно кто-то пройдет тем же путем. Сколько еще безумцев породит этот секрет?
Райан и Хантер переглянулись, словно не могли решить, стоит ли мне доверять.
