Кажется, я все же отключилась, потому что, когда темнота рассеялась и картинка снова прояснилась, рядом с нами на камнях появилась Кайла. К моим губам прижался флакон с зельем. Я закашлялась, но боль стала чуть легче. Мне хотелось сказать сестрам, что я не уйду, но губы не слушались.
И я сдалась. Расслабилась, откинувшись на камни.
Все хорошо, я победила. И сестры рядом. И у нас есть шанс.
Над головой рассеивались тучи, неторопливо обнажая голубое небо.
Я не одна.
Глава 10
В реальной жизни я никогда не была на море, но сны – совсем другое. Во сне можно позволить себе помечтать. Впрочем, мне редко снятся хорошие сны. В основном это обрывки прошлого, мешанина из страхов и смертей.
А вот сейчас что-то изменилось. И я на берегу теплого моря, которого никогда не видела. Ноги утопают в белоснежном песке, которого никогда не чувствовала. И даже ветер здесь другой. Не хлесткий и холодный, а ласковый, мягкий, с привкусом морской соли.
Рядом раздается мелодичный смех.
– Вот и все, Ким. История закончилась.
Я с любопытством рассматриваю светловолосую симпатичную девушку лет восемнадцати. В ней есть что-то знакомое, мы явно встречались, но я не сразу вспоминаю, при каких обстоятельствах.
Уж очень эта Жизель отличается от той перепуганной девчонки в старом темном доме.
– Да, наверное. Что будет дальше?
– Кто знает? – Жизель улыбается солнцу. – Если бы мы могли знать, было бы неинтересно, правда?
Она лукаво подмигивает.
– Однажды ты мне расскажешь.
– Однажды расскажу, – эхом откликаюсь я.
Однажды я найду способ уйти. Сниму проклятие Конрада.
– Можно вопрос? Что случилось с Рейганом? Ты пыталась убить его, но ведь он был бессмертен, так же как и Конрад.
При упоминании отца Жизель погрустнела, и мне стало стыдно. Ей хорошо здесь. Зачем бередить старые раны?
– Это уже неважно, Ким. Важно лишь то, что его вечность ему не понравится.
– Жаль, что я не смогла тебя спасти.
– Хорошо, что ты смогла спасти себя.
Я чувствую, как сон тает. Как тускнеют краски и слабеют ощущения. Стихают звуки и улетучиваются запахи.
Жизель медленно протягивает руку и гладит меня по щеке.
– Не потеряй себя снова, Ким. Не подведи меня.
Пляж, солнце, ветер и мертвая девушка были всего лишь сном, а вот прикосновение к щеке вполне настоящим. Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Хантера. Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.
– Очнулась. У тебя большие неприятности, Кимберли Кордеро.
– Что, еще большие, чем обычно?
– Ты очень рисковала.
– Я не думала об этом. Я устала, Хантер. Устала его бояться. Устала смотреть на его жертв. Устала называть его отцом.
– Знаю. Но я за тебя испугался. Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит. – Я поморщилась. – Пить очень хочется.
Он взял с прикроватной тумбочки стакан и осторожно поднес к моим губам. Я жадно выпила всю воду до дна и почувствовала себя немного лучше. На самом деле я лукавила: болела не только голова, а все тело, наверняка я сломала добрую половину костей.
– Хантер…
– Мм?
– Что с ним? Он жив, я знаю, но что с ним? Где он?
Я затаила дыхание, боясь услышать: «Ушел. Мы не знаем, где твой отец, Ким».
– Вы упали с большой высоты. Никто бы не выжил…
– Кроме Конрада. Брось, Хантер, хватит избегать этого слова. Ублюдок бессмертен.
И я тоже.
Единственная его наследница. По жестокой иронии судьбы именно та, кого он создал в отчаянии, в последней попытке спастись.
– Он жив, Ким. Если это состояние можно так назвать. Парализован. Прикован к постели. Навечно заперт в собственном бессмертном, но, увы, страдающем от времени теле. Он в моей лечебнице. Получает нужный уход, но и только. Я не смог бы ему помочь, даже если бы захотел. Годы магических экспериментов и травмы, несовместимые с жизнью – будь он обычным человеком, – не оставили шансов. Вот такой вот конец у величайшего мага в истории. Когда-то он считал себя богом, а теперь способен лишь вращать глазами и молить богов о смерти.
От меня не укрылось, как он стиснул зубы. С трудом я накрыла руку Хантера своей – на это ушли почти все силы.
– Так выглядит справедливость, – произнесла я. – Кажется, это первое ее проявление в моей жизни.
– Пожалуй, в моей тоже.
– Мне жаль Кристину. Она влюбилась не в того парня.
– А мне кажется, в того. Она любила Карла. Так сильно, что когда в его теле уже был Конрад, почти сразу это поняла. И даже тогда, столкнувшись с магией, которой никто из нас не мог вообразить, Кристина не отступила. Она не могла противостоять Конраду, но если где-то внутри него еще был Карл, он знал, что она сражается за него. Без нее у Конрада бы все получилось. И в ребенке Кортни жила бы душа чудовища. Без Кристины я бы не узнал тебя.
– У вас много общего. Я благодарна, что ты сражался за меня.
– Теперь, когда ты все вспомнила, осознала и приняла, я могу попробовать отпустить тебя, – сказал Хантер. – Начнешь жизнь заново.
От этих слов сердце забилось быстрее, но я запретила себе даже думать об этом.
В углу комнаты, положив ногу на ногу, на стуле сидела Хейвен. На нее можно было не смотреть, делая вид, будто личного призрака не существует, обманывать окружающих, но не саму себя.
– Это займет время. Сначала я должен убедиться, что ты здорова. Потом убедить в этом комиссию, суд. Затем наблюдать за тобой несколько лет. И, поверь, это будут сложные несколько лет, потому что тебя будут таскать в управление стражи при каждом убийстве, даже если жертве на голову упало никак не связанное с ментальными магами бревно. Но потом, пройдя через все это, ты будешь свободна.
– Нет, – выдохнула я, не дав себе даже шанса на мечты.
С лица Хантера сошла улыбка.
– Нет? Почему? Ким, ты что, хочешь провести остаток дней в лечебнице? Зачем?! Сейчас, когда Конрад получил по заслугам, а тебе стало лучше, ты не хочешь попробовать заново? Помириться с сестрами, окончить школу, поступить в колледж, жить обычной жизнью? Только не лги, что тебе это не нужно, потому что в твоих огромных синих глазах я вижу настоящий ужас от мысли, что придется вернуться в палату. В чем причина, Ким?
Я снова посмотрела на Хейвен, и она мне подмигнула.
