– Не думаю, что в этот, – я кивнула на стену, – опасно. «К» явно там бывал. Интересно, сколько еще в доме тайных ходов.
К моему удивлению, Герберт вдруг сказал:
– Как минимум два. Один соединяет три спальни с домиком прислуги, где есть подвал. Во время войны предполагалось, что хозяева дома смогут уйти, если начнется пожар или стрельба. В подвал под домиком нельзя попасть иначе.
– А второй?
– Второй ведет из подвала особняка, но он завален. Опять же, во время войны там обрушился потолок. Мы с Карлом проверяли все ходы, когда Кристалл обустраивала сад.
– Ты, похоже, знаешь этот дом лучше, нежели я.
Я не хотела ни на что намекать, но прозвучало так, словно я не доверяю Герберту.
– Почему ты не рассказал о них, когда кто-то в доме напугал Ким? Или когда мне отрезали волосы? Почему ты молчал? Ведь… ведь ход из домика прислуги ведет в ту спальню, где я уснула, верно? Тот, кто отрезал мне волосы, мог им воспользоваться.
– Конечно, это был я, – с сарказмом сказал Герберт. – Я поехал вместе с Ким и Кайлой в управление, оставил их там и рванул обратно, чтобы пролезть тайным ходом и отрезать твои кудри. Потом вернулся на допрос. Книжка «Сто глупых развлечений» оказалась очень познавательной.
– А книжка «Сто глупых шуток» шла в комплекте?
– У меня большая библиотека. Кортни, я просто забыл. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я не думаю ежеминутно о том, как устроен ваш дом. Мне и в голову не пришло подумать про эти ходы, это было так давно!
Я все еще пыталась рассмотреть что-то во тьме обнаружившегося хода. Когда поняла, что просто так это не удастся, подошла к самому проему. На кончиках пальцев зажглись огни, осветившие пространство. Ход оказался не совсем ходом, а, скорее, эдакой тайной кладовой. По размеру она была совсем небольшой. От голых стен веяло прохладой.
– Не бойся, – хмыкнул Герберт. – Местечко явно обитаемое.
Он указал на угол комнаты, оставшийся неосвещенным. Когда я подошла, то увидела, что он имел в виду: гору чьих-то вещей. Я наклонилась, чтобы рассмотреть находку лучше, и чуть не ахнула: среди всякого хлама были и листки с неудавшимися рисунками маяка, и две сломанные куклы, совсем как те, что плавали возле лодки на озере. Обертки от шоколада, старая глиняная кружка со следами кофе.
– Он бывал здесь все это время. В моем доме, у меня под носом.
– Надо проверить все остальные ходы и комнаты, даже те, которые заперты, – кивнул Герберт. – Хочешь обратиться к Портеру? У него ресурсов немного больше.
Чуть подумав, я отрицательно покачала головой.
– Нет, хватит с меня этого детектива. Кстати, поищи о нем информацию на досуге, мне не нравится то, как он взялся за Ким. А это… вызови рабочих, пусть замуруют эту комнатку навечно. Я выпью кофе и возьму Кайлу, мы проверим остальные ходы, пока Ким и Диналия спят.
– Как скажешь, – с сомнением согласился Герберт. – Вечером ужин, не забудь.
Забудешь тут. Как думать об ужине, когда в твоем собственном доме такое происходит?
* * *
– Сделай лицо проще! – со смехом попросила Ким. – У меня такое чувство, что ты идешь не на ужин, а на публичную казнь.
Я вяло улыбнулась.
Весь день мы осматривали дом. Каждую щель, каждый шкаф, каждую трещинку. Кайла пришла в ужас, когда узнала, что «К» готовил свои гадости прямо у нас под носом. Ким и Диналию мы не стали посвящать в подробности, придумали удобное объяснение: планируем делать в доме ремонт и проверяем его состояние, в том числе потайные ходы. Им это показалось игрой, и девчонки от души и с удовольствием нам помогали.
Но никаких следов «К» больше не нашлось. Или мы разорили его единственное логово, или и Герберт не знал о доме всего.
– Я устала, Кимми. И, честно говоря, осталась бы дома.
– Если ты будешь сидеть постоянно дома, то сойдешь с ума, – наставительно произнесла сестра и особенно больно впихнула шпильку в мою косу.
Коса получилась красивая, высокая, с незаметными, но элегантными рубиновыми шпильками. Вообще я не любила носить мамины украшения, но эти уж очень подошли к новому платью. Длинному, черному, с красным кружевом на спине и в виде вставок на юбке. Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что все больше и больше соответствую любимому типажу отца: яркая брюнетка с выразительными глазами и бледными губами. Как мама. Как Кристалл.
Из череды его женщин выбивалась лишь Эмили Фаннинг. И Ким, совсем нетипичная Кордеро. Может, поэтому ее любили больше.
– Красавица, – улыбнулась Ким. – Удачного вечера. А я буду есть мороженое, болтать с подружкой и мечтать о славных днях, когда мне тоже разрешат ходить на ужин с Гербертом.
– Боюсь, его на всех нас не хватит, – рассмеялась я. – Найди кого-то помоложе.
Ким покраснела – явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями и особенно – убийствами. Лицемерная, напускная забота, которой они прикрывают свои секреты.
Вечер выдался прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт вместе с рабочим «дипломатом». Я просила взять его с собой документы, чтобы кратко ввести меня в курс дела. Делами я прикрылась скорее из-за опасений: разговор с Гербертом на личные темы мог зайти не туда, куда планировалось.
– Может, накинешь что-то теплее? – спросил он, оценив мой плащ. – Там довольно прохладно.
– Незачем, я не планирую прогулку.
– Как скажешь, – почему-то фыркнул он. – Ты прекрасна сегодня, Кортни. Идем?
В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин. Но если что и есть, то оно высшего класса.
В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без промедления проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной город.
– Прошу вас, меню. – Миловидная разносчица принесла две книжечки и вручила нам. – Я подойду через пару минут.
– Серьезно? – рассмеялась я, едва вчиталась в текст. – Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными тратами?
– Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты бывала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.
Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение или просто, по обыкновению, язвил, но вдруг стало весело. Ведь он прав: в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег катастрофически не хватало, особенно когда приходилось оплачивать поездки, новые учебники или одежду. Иногда удавалось подзаработать, но я все равно ими не сорила. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера полнились другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.
