– Из-за тебя придется спалить все это кладбище! – выкрикнула Ким. – Видишь, что ты делаешь, Кортни? Ты все разрушаешь! Ты – причина смерти Герберта, ты – причина того, что от Кордеро остались жалкие клочки. Как тебе нравится осознавать это?
– Да за что ты меня ненавидишь?!
– Лучше скажи, за что тебя вообще можно любить, – выдохнула Ким, бросаясь в новую атаку.
А у меня почти не осталось сил.
И жажды жизни не осталось, она вместе с кровью вытекала из раны, впитываясь в старый камень, проникая в трещины и уходя в землю под фамильным склепом Кордеро. Угасла вместе с Гербертом, которому я так и не сказала, что люблю.
Пространство склепа осветила красная вспышка. Ким отшатнулась, закричав, ее кожа покрылась безобразными пузырями. Последнее усилие, последний всплеск магии – и я, перестав контролировать собственное тело, медленно осела на пол, наблюдая, словно во сне, за мечущимися в красных оттенках тенями.
Не знаю, на сколько я отключилась, но когда пришла в себя, почувствовала теплые руки, обнимающие за плечи. И знакомый запах… Слезы пролились беззвучно, я уткнулась носом в шею Герберта и боялась открыть глаза. Боялась, что это иллюзия, что я или сплю, или медленно умираю.
– Надо идти за помощью, – ворвался в сознание его голос. – Тебе нужен лекарь.
– Она сказала, ты мертв… – ничего не соображая, пробормотала я.
– Она не удосужилась проверить. Ничего страшного, крови много, но и только. Будет у меня теперь брутальный боевой шрам. Расскажешь детям, что я завалил медведя, а то схватка с тощей блондинкой не тот подвиг, которым стоит гордиться.
Я с трудом заставила себя улыбнуться.
– Не уходи. Не оставляй меня. Ты мне нужен.
– Почему ты сразу не сказала, что надо умереть, чтобы это услышать?
– В ту ночь, когда я сбежала, я заходила к папе. Он знал о нас. И сказал, что ничего ко мне не чувствует. Что знает: должен любить дочь, но не может отыскать в себе ни капли чувств ко мне.
– Твой отец был подонком, Кортни. Никто из нас не станет таким родителем, как он.
– Возможно, я уже такая.
Казалось, чувства просто отключились. Я что-то делала, кое-как поднялась на ноги, зажимая рану, на мое счастье, оказавшуюся неглубокой. Остановилась рядом с бесчувственной Ким и с полминуты на нее смотрела. Сейчас она словно спала, и если бы не теплая кровь, стекающая между пальцев, и расколотая крышка саркофага, похоронившая под собой останки отца, то я бы подумала, что все это какой-то странный кошмарный сон.
Когда мы вышли из склепа, на горизонте уже брезжил рассвет.
* * *
– Леди Кордеро, если бы вы сразу сказали, что присматриваете палату для сестры, я бы непременно…
Я остановила леди Бьюит жестом, поморщившись от напоминания о цели визита.
– Давайте просто подпишем документы и на этом расстанемся, хорошо?
– Разумеется, разумеется, – сразу засуетилась женщина. – Подпишите, пожалуйста.
– Вы уяснили мои требования? Если я увижу, что с Кимберли жестоко обращаются, вы больше не будете здесь работать.
– Леди Кордеро, – обиженно поджала губы директор лечебницы, – в моем заведении непозволительно грубо обращаться с пациентами. Однако должна вас предупредить: многие сами наносят себе повреждения. Или пытаются нанести их окружающим…
– Я прекрасно знаю об этом, леди Бьюит, не нужно напоминать. Уверяю вас, я сумею разобраться в любой ситуации. Просто помните о нашем уговоре.
Я поставила подпись с таким нажимом, что перо в некоторых местах прорезало бумагу. Директор тут же сложила все подписанное в папку и сунула в сейф.
– Еще раз прошу извинить за инцидент с Франческой, мы не понимаем, как так…
– Достаточно, – улыбнулась я. – Напоминаю только, что этот инцидент – наш с вами секрет. Если вы сохраните в тайне то, что я вам рассказала, я сохраню в тайне то, что произошло. Вы неглупая женщина, так что, думаю, мы подружимся.
Я поднялась, бросив на стол очередной мешочек с золотом.
– На расходы. Если ей что-то понадобится, свяжитесь со мной. Я доверяю вам, леди Бьюит. Сделайте все, что в ваших силах. А за помощью с нашей стороны дело не станет.
Не дожидаясь ответа, я вышла. Не отдавая себе отчета, спустилась по дальней лестнице именно тем путем, которым вела меня леди Бьюит в прошлый раз, показывая «мою» палату. Я до последнего уверяла себя, что пройду мимо, что не позволю снова напомнить себе, что у нас больше нет сестры. Но сердце дрогнуло, и я сама не заметила, как оказалась перед окошком одной из палат.
Ким не могла меня видеть оттуда. Она сидела, привалившись спиной к мягкой стене, закрыв глаза, и что-то беззвучно напевала. Прошло всего три дня с той ночи, но как же изменилась Ким… Длинные золотистые волосы превратились в сухие и ломкие бледные пряди. Изящество и легкость сменились болезненной худобой. Она ни с кем не говорила, отказывалась принимать пищу. Засунуть в камеру ее получилось, лишь усыпив. В скором времени Ким начнут кормить принудительно, а если улучшений не наступит, прибегнут к помощи сильных менталистов, которые смогут ввести ее в апатичное состояние хотя бы для того, чтобы сохранить жизнь.
Если она ей вообще нужна такая.
Я постоянно думаю, где мы ошиблись, позволив Ким превратиться в то, чем она стала? Ее всегда любили больше, она была ангелом семьи Кордеро, такая непохожая на нас, такая настоящая. В какой момент Ким перешла черту, за которой уже не было ничего нормального? И что сделал с ней отец?.. Не уверена, что хочу это знать, но версии одна страшнее другой лезут в голову беспрестанно. И самое мерзкое, что ни от одной я не могу с легкостью отмахнуться.
Вся логика, все выводы и теории разбились о реальность. Я думала, жизнь станет проще, когда история, начавшаяся со смерти Кристалл, закончится. Но, похоже, этому не бывать.
Перед домом сносили деревья. Несколько магов-садовников занимались выращиванием новых. Из самого Кордеро-холла слышались звуки ремонта. Мы решили не переезжать, оставив особняк как дань памяти роду. Но я все же взялась полностью обновить обстановку, внешний вид, сад, даже ворота. Избавиться от ненавистной буквы «К» и начать жить хоть немного по-другому. Пожалуй, за это можно было Ким поблагодарить.
Кайла сидела на диване, когда я вошла. Листала каталог тканей, но любой бы заметил, что взгляд сестры устремлен совсем не на страницы.
– Привет, – осторожно поздоровалась я.
– Привет. Как все прошло?
– Нормально, подписали все бумаги, и я ушла.
– И… и что дальше?
Этот вопрос волновал только ее. Ким осматривал ментальный лекарь. Итог был неутешителен. Подобные нарушения практически невозможно исцелить, болезнь не меняла Ким, а была частью ее, а значит, сестра проведет в лечебнице остаток жизни. Короткой жизни, ведь через несколько дней ее лишат магии.
