– Леди Кордеро, – он вздохнул и откинулся на спинку кресла, – вы умная девушка. Вы должны понимать, что ваше положение… мягко говоря, незавидное. И чем больше вы врете, тем хуже делаете себе.
– Вру? Я вру? И в чем же, позвольте поинтересоваться?
– Ну, – начальник стражи задумчиво пожевал верхнюю губу, – вы утверждаете, что некоторая леди Лаваресто…
– Лавреско.
– Неважно. Так вот, эта самая леди виновна в гибели родителей девочки и сейчас охотится за самой девочкой. Подумайте сами, зачем леди Лаваресто отдавать вам в таком случае ребенка?
– Я не знаю. Я не понимаю, что происходит, и лишь рассказываю о том, что видела собственными глазами. По-моему, разобраться в мотивах и планах Лавреско – ваша задача, а не моя.
– Да нет, милая девушка, моя задача – привлечь к ответственности преступника. То есть вас. Вы обвиняетесь в похищении Стеллы Белами. Учитывая эпизод годичной давности… с братом Стеллы Белами, я не удивлен.
– Это была моя сестра. Она похитила ребенка, чтобы досадить мне. И тогда все решилось без обвинений. А сейчас…
– А сейчас, – отрезал начальник стражи, – вы отправитесь в камеру, где проведете несколько дней. Потом вас переправят в Хейзенвилль и будут судить. Говорят, леди Кордеро, в вашем родном городе не очень любят тех, кто нарушает права детей.
– Что ж, – холодно произнесла я, – свяжитесь с моим адвокатом Гербертом Уолдером. И будьте уверены, жалоба на вас как на лицо, представляющее закон, будет незамедлительно передана верховному судье.
Я ожидала чего угодно, но только не смеха. Мужчина расхохотался, причем так искренне и с удовольствием, словно я рассказала смешной анекдот, а не пригрозила разрушить его карьеру.
– Адвокат, милочка, у вас будет, когда окажетесь в родной тюрьме. Непривычно, когда вам не целуют туфельки, лишь услышав знаменитую фамилию, да? Будете сидеть тихо и радоваться, что я всего лишь закрыл вас в камере, а не пригласил на допрос пару крепких ребят, которые очень любят допрашивать таких стерв, как вы. Ясно выражаюсь?
– Вы можете пригласить на допрос кого угодно, хоть самого короля, – усмехнулась я, поднявшись. – Но у моей семьи длинные руки.
– Что-то эти руки, вместо того чтобы защитить вас, как полагается по закону, сделали преступницей и отправили в бега. Может, вы не так уж и нужны своей семье, Кайла?
Он махнул рукой, и двое стражников осторожно, но настойчиво повели меня к выходу.
Казалось, что в этой тюрьме я была единственной заключенной – такая стояла в коридорах тишина. За мной захлопнулась массивная дверь камеры и громко щелкнул замок. Хватило нескольких секунд, чтобы осмотреться.
– Да, это определенно наказание богов за насмешки над дешевыми отелями.
Одиночная камера с небольшой койкой у стены производила гнетущее впечатление. Тонкое одеяло и потертая, видавшая виды подушка на узкой твердой скамье лишь отдаленно напоминали постель. Умывальник не работал, зато с потолка капала вода.
Я с тоской посмотрела в закрытое решеткой окно, где было видно лишь тусклое темно-синее небо. И села на койку, вздрогнув от пробирающего холода.
Итак, начальник стражи беззастенчиво мне угрожал. При этом он явно слышал о Кордеро и совсем не боялся, что от такого отношения ко мне неизбежно наступят последствия. Я знаю, о чем говорю, меня уже арестовывали за похищение ребенка. Но тогда детектив, что вел дело, находился меж двух огней и, хоть открыто ненавидел мою семью, почти не переступал границу.
Я невесело рассмеялась. Ким бы понравилось происходящее. Если бы я не была уверена, что сестра до конца жизни заперта в психушке, я бы ни на секунду не засомневалась в том, что за Лавреско стоит именно Ким.
Но это невозможно.
Впрочем… Ким – талантливый манипулятор, ментальный маг и одержимая ненавистью стерва. Могла ли она обвести всех вокруг пальца, притворившись безумной, измученной и не представляющей угрозы пациенткой лекарского дома?
Трижды да!
Но есть и еще одна версия. Начальнику стражи покровительствует кто-то как минимум такой же могущественный, как Кордеро. Честно сказать, я никогда не интересовалась, с кем отец вел дела. Но наивно полагать, что у него не было врагов. Когда-то род Кордеро был могущественным, огромным, когда-то особняк в Хейзенвилле был нам мал. После смерти мамы все пошло наперекосяк. Я и Кортни – жалкие крохи некогда великой семьи, но у нас все еще есть деньги, власть и союзники. А значит, есть и враги. Кто-то из них вполне мог воспользоваться подвернувшимся случаем.
Стелла напугана, это точно. Скорее всего, ее увезли в приют при управлении стражи. Какое-то время, может, пару дней, ее никому не отдадут. Но потом – я была в этом уверена – Лавреско добьется своего. Надо отсюда выбираться!
Но, естественно, идей не было ровным счетом никаких. Я так устала, что мысли в голове путались. Я думала, что прилягу лишь на минутку, и сама не заметила, как уснула. И что странно – крепко, без снов.
Сколько прошло времени, не знаю, но вряд ли слишком много – за окном еще даже не начался рассвет.
Скрип двери в камере заставил меня поднять голову с койки. Сквозь крохотное окошко с решеткой помещение освещала луна. Холодно.
Вдруг вспыхнул свет, я прищурилась и закрыла глаза ладонью, но успела заметить силуэт в дверном проеме. Потом свет погас, и дверь с лязгом закрылась.
Я почувствовала терпкий, с цитрусовыми нотками запах. И безошибочно определила, кто мой ночной визитер: порой этот запах я ощущала не то в кошмарах, не то в других, более личных снах. Я не произнесла ни слова. С Райаном Хефнером всегда было так: лучше молчать и ждать, пока заговорит сам. Любое слово он мог обратить против меня же. Еще тогда, двенадцать лет назад, в его присутствии я немного терялась.
Райан рассматривал меня так, словно впервые видел. Рассматривал долго, размышляя о чем-то своем. Его тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего, и… я немного жалела о том спектакле, что устроила в библиотеке. Нет, конечно, он ничего не забыл. Терпеливо ждал, когда представится случай отомстить. Работал ли он с Вероникой? Знал ли, что представляет собой его жена?
Мне хотелось верить, что нет. В глубине души я все еще надеялась, что Райан – тот, кем я его считала. Но, похоже, он таким не был даже во время нашего романа. Я придумала себе идеального мужчину и до последнего не верила ни в то, что он предал отца, ни в то, что связался с убийцами. Быть может, будь я умнее, Стелла сейчас была бы рядом, а меня окружали бы не холодные стены тюремной камеры.
– Ты совсем не изменилась, Кайли, – усмехнулся Райан.
Он пересек камеру и сел у меня в ногах. Я инстинктивно отодвинулась от него подальше.
– Хотя, может, я и не прав. Ты стала осторожнее. Чуточку умнее. Хитрее. Признаю, я тебя недооценил.
– Да, я тебя тоже. – Мой голос дрожал, но оставался холодным, в нем явственно мелькали нотки презрения. – Мне казалось, у тебя вкус лучше. Взять в жены Лавреско мог только конченый идиот.
