– Ваша невестка убила ее родителей. И пыталась убить нас.
– Вероника? Не удивлен. Ты можешь не волноваться, Вероника не знает, где Стелла. Моя внучка в безопасности.
Я поморщилась и хотела было напомнить, что между ним и Стеллой столько же родства, сколько между мной и табуреткой из его кабинета, но решила не рушить хрупкое перемирие. Тем более что весь день ничего не ела. От алкоголя на голодный желудок как-то повело, и Мэнфорд это заметил, приказав Сиси принести ужин.
На приказ служанка отреагировала странно. Она явно не понимала, в какой момент я из запертой пленницы превратилась в собеседника, с которым Мэнфорд пьет в кабинете.
– Господин, с ужина все уже давно остыло…
– Так разогрей! – прикрикнул Хефнер-старший. – Ты что, не способна справиться с двумя тарелками и печью?!
Она испуганно унеслась, но я не почувствовала ровным счетом никакого сожаления. Пора бы привыкнуть, что у такого, как Мэнфорд, в один момент враг может стать другом, а пленник – гостем.
Я с удовольствием накинулась на хоть и разогретое, но очень вкусное мясо. Мэнфорд тем временем продолжил:
– От тебя у нее только глаза.
– А Райан не заметил.
– Не суди строго, Кайла. Вы были слишком молоды. Он не допускает и мысли, что у тебя может быть ребенок.
Мы немного помолчали.
– Вы ему расскажете? – спросила я.
– Нет, – ответил Мэнфорд. – Ты расскажешь. Если пожелаешь.
– То есть заставлять вы не станете? Почему?
– Это ваше дело. Скажу тебе честно, Кайла, я не хотел бы видеть тебя своей невесткой. Но не могу отрицать, что в вашей паре есть некоторое… очарование. Поэтому все свои проблемы вы будете решать исключительно сами.
И тут мы подошли к самой сути моего пребывания в поместье.
– Тогда зачем вы меня здесь держите? – спросила я, откидываясь на спинку кресла.
Сиси принесла кофе и печенье.
– Я ведь говорил. Мне нужен дневник Конрада Кордеро.
– Да, вы сказали, что я помогу вам его найти. Но не соизволили рассказать подробности.
– Сначала мой сын должен поправиться. Понимаешь, в моей семье есть один человек, которому очень нужна помощь. И Конрад совершенно точно нашел нужный мне способ. Но я не знаю, где твой отец спрятал дневник. И уверен, что ты сможешь помочь.
– Как?
– Всему свое время. Просмотришь документы, прочтешь письма Карла. Может, это натолкнет тебя на какую-то мысль.
– После его смерти всем имуществом заведовала Кристалл. Часть папиных вещей мы убрали в подвал. Часть раздали согласно завещанию. Немного передали в музей, в фонды.
Мэнфорд отмахнулся.
– Карл не стал бы хранить такую реликвию дома или в подвале. Нет, Кайла, этот дневник стоит целое состояние. Для магов он бесценен. Он спрятал его, и ты должна понять, куда именно.
– Вы безумец.
– Возможно. Но не более безумный, чем девушка, рискнувшая всем ради человека, которого пыталась убить.
– Я… Да катитесь вы, Хефнер.
– Думаю, тебе пора отдохнуть, день был долгий. Я велел, как только Райану станет лучше, перевести его в апартаменты побольше. Они последние на первом этаже, можешь занять малую комнату сейчас. Рядом с ним будет всю ночь дежурить прислуга.
Подивившись такой щедрости и порадовавшись, что больше не придется спать на полу или жаться к Райану, я поднялась.
– Я не стану запирать дверь, – донеслось, когда я была уже у выхода. – Но прошу тебя не бродить без надобности по дому. А еще завтра я принесу тебе письма отца, в которых он упоминает дневник. Изучи их и подумай, где он мог его спрятать.
– Я попробую, – в качестве компромисса кивнула я. – Обещать ничего не могу. К сожалению, я не самая талантливая в семье Кордеро.
– Однако мой сын почему-то выбрал тебя, – бросил вслед мне Мэнфорд.
Знал бы он, как часто я задавала себе этот вопрос.
Почему?
Глава 6
Райану стало легче через два дня, и то время, что я провела без него, было лучшим за последние недели. Я спала, ела, читала, бродила по новым апартаментам и отдыхала. Душой и телом.
Когда Райан пошел на поправку, у меня с души словно свалился камень. И я вновь начала радоваться чашке кофе утром, горячей ванне вечером.
Нарушали идиллию лишь письма отца, которые приходилось просматривать. Его почерк, фразы – все возвращало меня в то время, когда папа был жив. Порой казалось, его голос звучит наяву. А еще он снова приходил ко мне в кошмарах.
Они с Мэнфордом действительно дружили, во всяком случае, вели переписку – и она доставляла отцу удовольствие. Обсуждали новости, исследования отца, историю, политику. В том числе и Конрада Кордеро.
Если верить отцу, Конрад обладал могуществом, которое не снилось никому из современных магов. Дирижабли, поезда, магический свет, камни для приготовления пищи – основы для всего этого заложил именно он. Он опережал время. Его наработками пользовались до сих пор. И если раньше я скептически относилась к одержимости Мэнфорда дневником, то сейчас начинала сомневаться: а все ли я знала об отце? И какие еще тайны рода Кордеро он не успел нам передать? Или не хотел…
Райана привели в апартаменты вечером, когда я продиралась через отцовские черновики, неизвестно как добытые Мэнфордом, и неспешно попивала почти остывший чай. Но ароматный свежезаваренный напиток был до того хорош, что, даже холодный, он мне нравился.
Послышались голоса, несколько мужчин – наверняка работавших у Хефнеров – помогли Райану лечь.
Комнат, к слову, в выделенных апартаментах было две. Маленькая, дальняя, которую занимала я, – уютная, в темно-зеленых тонах, с небольшой кроватью, столиком и креслами. И большая, серо-зеленая, куда вместились и трюмо, и выход в ванную, и несколько шкафов, стеллажей, и даже небольшой бар. Правда, пустой. В ней разместили Райана.
Зачем Мэнфорд так упорно селит Райана рядом со мной? Чего он добивается?
В первый раз – наказать меня, хорошо. Но ведь я спасла Райана, сейчас-то какой в этом смысл?
Обо всем этом я и собиралась спросить Мэнфорда, но, пока переодевалась, он уже ушел. Райан был в сознании и даже пришел сам, хоть и не без посторонней помощи. Он смотрел внимательно, рассматривая, казалось, каждую пуговицу на мне.
– Привет, – как-то не очень уверенно начала я. – Как ты себя чувствуешь?..
– Несмотря на все твои усилия, – холодно проговорил Райан, – неплохо.
– Что? – выдохнула я. – Я, вообще-то, тебя спасла!
От его равнодушного тона я почувствовала себя так, словно меня окатили ведром ледяной воды.
