– И рассказал отцу?
– Да. Он давно искал записи Конрада Кордеро. Я уговаривал его обратиться к Кортни, но он был уверен, что она откажет. И что если твой отец и спрятал записи, то, скорее, доверил их старшей дочери.
Я криво усмехнулась.
– Как наивно. Но зачем «Дора Заката» убили семью Стеллы?
– Не знаю. Я не нашел очевидных мотивов. Но ты можешь быть уверена, что девочка в безопасности. Ника до нее не доберется. А когда я окончательно поправлюсь, то разберусь с «Дора Заката» раз и навсегда.
– Она сильная. Мы встретились в гостинице. Нас спас только револьвер.
– Кайла, Вероника – моя проблема. Тебе не нужно больше думать о ней. Постарайся помочь отцу найти записи Конрада. А я обеспечу вашу с девочкой безопасность.
– Ты так и не расскажешь, что за ритуал Мэнфорд хочет найти?
Райан с подозрением прищурился.
– С чего ты взяла, что речь о ритуале?
– Это очевидно, – равнодушно пожала плечами я, но мысленно обругала себя. – Если дневник может помочь кому-то из твоей семьи, значит, это ритуал.
– Почему не зелье? Ты же алхимик.
– Потому что не существует тайных зелий, способных на то, что недоступно целителям.
– Это говорит девушка, спасшая мне жизнь при помощи цветка.
– Кордер не революция в мире магии, это всего лишь запрещенный государством ингредиент. Кстати, а зачем вы его выращиваете? Я слышала, за это полагается штраф.
Райан замешкался и не нашел способа уйти от ответа лучше, чем назначить другого виноватого:
– Лучше спроси у отца. Я понятия не имею, что творится с садом. Раз он поклонник Конрада… может, это дань уважения вашей семье?
Или лжи во всем, что он мне рассказал, в разы больше, нежели правды.
– Уже поздно. – Я поднялась и начала убирать со стола. – Я ужасно хочу спать.
Райан принялся мне помогать. Но, поскольку рана мешала наклоняться (а еще, кажется, снова ныла после того, как ему пришлось со мной бороться), он скорее мешал.
– Слушай, я справлюсь одна быстрее, – наконец не выдержала я.
Неловко повернулась, чтобы убрать нож в мойку, и задела рану. Райан охнул и посерел.
– Прости! Я не хотела… правда. На этот раз точно не хотела. Тебе помочь? Сядь, я посмотрю.
Он оперся на мое плечо и аккуратно сел на стул, морщась от боли. А я еще у лестницы подумала, что такая активность – перебор для раны, только-только начавшей заживать. К счастью, крови не было. Но в комнате придется сделать перевязку. Просто на всякий случай.
– Вот и сиди здесь, пока я не закончу, – велела я.
Затем потянулась к остаткам бутербродов, но Райан не пустил. Удержал за руку, заставив посмотреть ему в глаза.
Показалось, словно я окунулась в прошлое. Он стал старше, из парня превратился в мужчину, а глаза были все такие же. Этому взгляду я не могла сопротивляться. Чарующему, зовущему за собой.
– Поцелуй меня, Кайли, – низким голосом попросил Райан.
И я почти послушалась. Почти ощутила прикосновение горячих губ к своим. Почти позволила рвущемуся наружу желанию взять верх.
Но в последний момент отступила. Было бы верхом безумия целовать его, будучи пленницей в старом доме. Скрывая его дочь, за которой охотится его же бывшая жена. Помня, какую боль он мне причинил.
– Уже поздно. Тебе надо отдохнуть. Мне тоже.
Проступившее на миг разочарование скрыла привычная насмешливая маска. Райан откинулся на спинку, наблюдая, как я мою чашки, и мелькнула шальная мысль: а может, я и не задела рану вовсе? И он притворялся, чтобы получить поцелуй? Это было вполне в духе Райана.
Но я выбросила эту мысль из головы. Потому что тогда снова стала бы ему верить.
А он уже доказал, что делать это ни в коем случае нельзя.
Глава 7
Я засыпала. Пока умывалась ледяной водой, пока расчесывала длинные волосы – засыпала и ничего не могла с собой поделать. Несмотря на то что я проспала почти весь день у Райана на руках, тот сон не принес никакого расслабления. Письмо отца, иллюзия, ночные разговоры и постоянные повторяющиеся размышления – все это выматывало не хуже физической работы.
Райан стоял в дверях, наблюдая.
Я смущалась его присутствия. Того, что он видел меня без привычного пучка, того, что сейчас я сидела не в дорогом платье, а в тонкой сорочке, едва доходящей до колен. Но закутаться в одеяло или попросить уйти означало показать слабость. Этого я себе позволить не могла.
– Ты так и будешь здесь стоять? – наконец не выдержала я.
– Не хочу уходить. Ты красивая. Мне нравится за тобой наблюдать.
– Папочка подарил тебе игрушку. Хочешь поиграть, да?
– Я не хочу с тобой играть. Но ты сказала, что любишь меня.
– Ты умирал. Отказать человеку в его последние минуты – высшая форма жестокости.
– А мне показалось, это было искренне.
– Может быть. Но это не имеет никакого значения. Ты уйдешь к себе. Обработаешь рану и ляжешь спать. И у тебя не возникнет даже мысли о том, чтобы ступить на порог моей комнаты.
– Уверена, что устоишь? Ты была готова со мной переспать прямо в камере тюрьмы, детка.
– Ты угрожал ребенку. Любая мать, пусть плохая, пусть приемная, сделает все, чтобы вернуть ребенка, за которого она несет ответственность. Хочешь сделать меня плохой? Не буду мешать тебе жить в мире иллюзий, только посмотри в зеркало. Посмотри, во что превратился ты. Когда, Райан, когда ты стал человеком, не гнушающимся шантажировать женщину ребенком? Когда из человека, которого я так любила, ты стал моим врагом?
Последнюю фразу я не собиралась говорить, но она все равно вырвалась, а вместе с ней и вся обида на то давнее предательство.
– Любила? Или злила отца, встречаясь с парнем из простой семьи?
– Из простой? – рассмеялась я. – Да ты даже тогда мне врал! Кем, говоришь, были твои родители? Гончары? Серьезно? Тебе хватало наглости врать мне в лицо!
– Я не врал тебе, Мэнфорд – приемный отец.
– Серьезно? Вот как ты себя оправдал?! Если называешь себя настоящим мужчиной, так играй его не только в постели!
– И что же мне сделать? – насмешливо спросил Райан, приподняв одну бровь. – Попросить у тебя прощения?
В порыве злости я швырнула гребень, и, не будь на полу мягкого ковра, на грохот сбежался бы весь дом.
– Да, Райан, я уверена. Знаешь почему? Потому что ты уже бросил меня однажды! Можешь смеяться над наивной дурочкой, которая одиннадцать лет обижается на то, что парень не захотел с ней встречаться, но знаешь что? Ты не просто разорвал отношения, которые стали тебе не нужны! Я рассказывала тебе все, Райан. Ты знал, как отец с нами обращается. Ты знал, в какой атмосфере мы росли. К тебе я шла каждый раз, когда мне было плохо. Ты обещал мне, что защитишь. Ты обещал, что увезешь из Хейзенвилля. Ты клялся, Райан, клялся! И я ждала. Терпела. Потому что верила, что наступит момент, когда мы уедем. Когда, засыпая, я мечтала однажды не проснуться, я верила, что наступит день – и я открою глаза в домике у моря, который ты мне обещал.
