Вдруг что-то скрежетнуло у окна. Мия приподнялась на локте и увидела на фоне ночного неба знакомый силуэт.
– Тихо, – прошептала Марга еле слышно. – Не двигайся, молчи. Кажется, это тулукт.
– Да, – улыбнулась Мия весело. – Это именно он.
Она соскочила с топчана и бросилась к окну. Тулукт беззвучно мяукал, будто звал ее.
– Иди, иди ко мне, – протянула ему руки Мия. – Как же ты меня нашел, умница?
Тулукт спрыгнул вниз, стал тереться о ее ноги, мурлыкать, как самый обычный кот. У Мии намокли глаза.
– Ты поклоняешься тулукту? – хриплым голосом, будто кто-то сжимал ее горло, спросила Марга.
– Я? Я никому не поклоняюсь. Это мой друг.
– Друг?!
– Я спасла его от разъяренных мальчишек, когда он еще умещался в моей ладони. С тех пор он всюду следует за мной.
– Что-то я не видела его ни разу.
– Потому что он приходил только ночью, под кибитку, и уходил, когда вы просыпались. Мне кажется, он боится вас. Или это вы его боитесь, а он чувствует.
– Да уж! Кто же захочет встретиться с тулуктом!
– Что с ним не так? Это просто дикая кошка! Почему все так их не любят? Те мальчишки в Контакоре чуть не убили его голыми руками только потому, что он тулукт!
– Не бывает просто тулуктов. Тулукт – это всегда непросто. Ты никогда не была в Срединной долине и мало о них знаешь. Никто не любит тулуктов, а страшных сказок о них даже больше, чем о ливневой неделе или флигсах.
– Почему? Он просто котенок! Он ни разу не причинил мне вреда!
Про дракона и заросли Мия решила промолчать.
Марга сидела на топчане, поджав под себя ноги, и смотрела, как Мия целует усатую морду.
– Послушай, что я расскажу тебе, птичка.
Давно это было. Очень давно. Пожалуй, надо прожить пять моих жизней да еще две твоих – вот как давно. Однажды пришел в Срединную долину страшный голод. Ваола его знает, что было тому причиной – засуха или сильный мороз. Люди вымирали целыми семьями. Матери боялись выходить из дома с малышами, потому что от голода люди сходили с ума и готовы были есть младенцев. И вот в один из городов ночью пришли кошки. Они были больше обычных, с острыми ушами, а на ушах – кисточки. Узкие морды с темной полосой от кончика носа до хвоста. Но главное – это их глаза. Не просто кошачьи – желтые или зеленые, – а по-настоящему дьявольские глаза: черные и непроглядные, как сама смерть. Эти кошки уселись на центральной площади и стали призывно мяукать. У взрослых мороз по коже шел от этих звуков, но дети… дети как один сбежались на площадь со всего города, даже из самых отдаленных кварталов! Старшие несли на руках своих братиков и сестренок. Они обнимали кошек, ласкали их, целовали их морды. А потом дьявольские кошки поднялись и пошли прочь из города, и все, все дети пошли за ними. И сгинули в лесах. И так, детка, случилось в ту ночь в каждом из городов Срединной долины. И те из взрослых, кто еще не умер от голода, умерли от горя. Вот какой он, твой тулукт.
Мия молчала и продолжала гладить тулукта, трепать между ушами. Он мурлыкал, безразличный к рассказу Марги. Мия не могла понять своих чувств. История жуткая. Но ей не страшно. Что, если все не так? Если человеческая память сохранила все в искаженном виде?
– А может, они увели их, чтобы спасти? – спросила она.
– Спасти? Интересно как?
– Мало ли… может, они смогли прокормить их в лесу или увели в земли, где не было голода.
Марга фыркнула и не стала спорить. Она смотрела на тулукта с неприязнью и страхом одновременно. Тулукт тоже косился на нее недоверчиво. Потом вывернулся из-под руки Мии и боднул ее в бок. Он толкал ее к окну и тихо фыркал, будто хотел что-то сказать.
– Дурачок, – сказала Мия. – Мне оттуда не спуститься, ты что. Да и окно узкое. Я же не тулукт.
Но тулукт вдруг встал на задние лапы, как собака, дотянулся до веревки, обмотанной у Мии на талии, стал рвать ее зубами.
– Ох! – только и выдохнула Мия.
Веревка! У нее же есть веревка! Какое счастье, что их даже не обыскали перед тем, как бросить в тюрьму!
Она быстро развязала веревку. Показала ее Марге. Та тоже охнула, посмотрела на окно, потом на тулукта и сказала:
– Он прав. Уходите. Я буду держать веревку, и ты сможешь спуститься вниз по стене.
– Пойдем вместе!
– Окно слишком узкое.
– Хотя бы попробуй!
Марга покачала головой.
– Я и так вижу.
Она посмотрела в сторону, на стену, за которой сидел в своей камере Бородач, и Мия все поняла.
– Тебя убьют, если я сбегу, – пробормотала Мия.
Марга недобро усмехнулась.
– Ну, при чем тут я? Ты унесешь веревку с собой, дверь была закрыта, окно узкое и высоко, я спала. Откуда мне знать, куда ты делась? Может, тебя вообще не было? Иди! Я подсажу тебя.
Мия обвязала тулукта веревкой вокруг живота, он взметнулся к окну и исчез в проеме так быстро, что Мия едва успела ухватить свободный конец. Она взобралась Марге на плечи. Кое-как дотянулась до подоконника и вскарабкалась на него.
– Умничка! – прошептала Марга, и Мии захотелось плакать.
Она поняла, что даже не обняла Маргу на прощание.
– Я тебя больше не увижу?
– Как знать? Мир большой, но дорог в нем немного. Лети, птичка, лети, пока не начался рассвет!
Но Мия не могла так уйти, это было неправильно. И она спрыгнула вниз.
– А как же ты? Как вы?
– Не думай о нас, мы выберемся.
– Марга…
– Уходи! Давай, детка, не трать время! Будет ужасно жалко, если тебя убьют при попытке к бегству!
Мия обняла ее. Марга пахла цветущей вишней и немного костром. Ее кожа была горячей, несмотря на промозглый холод темницы.
– Я попрошу тебя кое о чем, – прошептала вдруг Марга ей в ухо, будто Мия была тем самым ухом земли, в которое они говорили свои заветные желания еще сегодня утром.
Мия кивнула: все что угодно.
– Вдруг встретишь в своих скитаниях какого-нибудь хофолара, передай ему: пусть не отчаивается. Пусть знает, что я еще есть.
Мия заплакала. Марга приподняла ее лицо за подбородок, заглянула в глаза:
– Ну-ну, детка, ты что? Думаешь, я сдохну здесь? Да ни за что! Нас, хофоларов, не так просто извести! Не печалься! Беги. Тулукты не любят ждать.
– Поможешь мне снова туда забраться? – попросила Мия.
Свободный конец веревки лежал у нее в ладони и казался тяжелым. Марга обвязала его вокруг своей талии и встала к стене, Мия снова вскарабкалась на подоконник. Тогда Марга села у стены. Конечно, Мия не такая уж и тяжелая, но лучше все-таки упереться во что-нибудь, чтобы удержать ее.
