— Эй, минутку, — остановила меня она. — Здесь нет никаких
машин.
— Ну и что, свет горит. Значит, кто-то есть.
— Не пойму, — возразила она. — Кто бы тут ни был, если он
еще тут, должна быть и машина.
— Но он бы не уехал, не выключив свет, не так ли?
— Не уехал бы.
— Значит, он здесь.
Я развернул машину и припарковал перед дверью, стараясь
попасть точно на то место, где останавливался раньше.
Лоррен открыла дверь, вошла внутрь, бегло оглядела помещение
и вдруг замерла как вкопанная.
— Кто пользовался моей машинкой? — спросила она.
— Что-то не так?
— Вон та электрическая машинка, — показала она. — Чехол
снят, мотор работает.
Она подошла к машинке и приложила ладонь. Я следом приложил
свою ладонь и сказал:
— Работает уже какое-то время. Теплая. Может быть, ты забыла
выключить, когда уходила?
— Не говори глупостей! — ответила она. — Кто-то здесь был и
пользовался моей машинкой.
Лоррен повернулась и подошла к двери кабинета Холгейта.
Взялась за ручку, задержалась, потом, небрежно постучав, открыла дверь и вошла
внутрь.
Я оказался за ее спиной.
— Боже мой! — воскликнула она.
Мы остановились, разглядывая разгром. Я махнул рукой:
— Вон там, видишь, сломанная пудреница и… что там еще?
Кусочки компактной пудры? — С этими словами я поднял кусочек пудры.
— Верно. Вывалилась из пудреницы. — Взяв протянутый ей
кусочек пудры, Лоррен понюхала, внимательно осмотрела его и сказала: — Похоже,
блондинка.
Я подошел к туфле:
— А вот женская туфля. Что бы это означало? — Поднял ее и
передал Лоррен.
— Похоже, какая-то особа пыталась найти оружие для нанесения
удара, — предположила она. — Сняла туфельку и использовала каблук.
Я вопросительно посмотрел на нее:
— Не пытался ли он овладеть ею силой?
— Только не Холгейт.
— А как насчет его партнера, Криса Мэкстона?
— Что ты знаешь о Мэкстоне?
— А ты?
— Не знаю, как он обращается с девушками, если ты клонишь к
этому.
— В общем, здесь явно была большая потасовка, — заметил я. —
Кто-то, должно быть, влез в окно.
— Почему в окно?
— Оно открыто.
— Почему бы тогда не выйти через окно?
— Тоже мысль, — согласился я.
— Давай посмотрим.
Я сел на подоконник, повернулся и спрыгнул на землю. Немного
постоял. Она тем временем разглядывала разбросанные по полу папки. Затем я влез
обратно в окно, заметив:
— Из окна вполне можно вылезти, только зачем?
— Не об этом речь, — сказала Лоррен. — Я хочу знать, что
здесь произошло и что случилось с мистером Холгейтом.
— И с женщиной, — добавил я.
— Ну если верх был не за ней, — стала рассуждать Лоррен, —
нетрудно догадаться, что произошло. Во всяком случае, ее здесь нет.
— Пропали какие-нибудь бумаги? — спросил я.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — буркнула она. — В
особенности интересуюсь одним документом.
— Что за документ? — небрежно спросил я, заглядывая в
туалет.
Некоторое время она молча перебирала папки, пока не нашла
конверт из манильской бумаги, из тех, в которых клапан закрывается с помощью
шнурка. Открыв клапан, Лоррен заглянула внутрь и протянула конверт мне.
— Гляди, — сказала она.
— Но там ничего нет.
— Погляди, что написано на конверте.
На конверте аккуратным женским почерком было написано: «Показания
Дональда Лэма, свидетеля дорожного происшествия мистера Холгейта».
— Вот что пропало, — сказала она.
Лоррен потянулась к телефону.
— Погоди, — остановил ее я.
— С чем погодить?
— Что ты собираешься делать?
— Поставить в известность службу шерифа.
— Зачем?
— Как зачем? — возмутилась она. — Господи, да погляди на
этот разгром.
— Хорошо, — сказал я. — Что-нибудь взяли?
— Я уже сказала тебе. Твои свидетельские показания.
— Дам еще раз.
— К чему ты клонишь?
Я пояснил:
— Ничего ценного не пропало, по крайней мере, насколько тебе
известно. В кабинете разгром, поломан стул, придется приводить в порядок
бумаги. Ты ставишь в известность службу шерифа, и они тут как тут — примутся
повсюду снимать отпечатки пальцев. Оповестят газеты, и случившееся станет
достоянием всего света. Ты работаешь в фирме Холгейта и Мэкстона. Как,
по-твоему, нужна им такая огласка?
— Не знаю.
— Тогда прежде чем поднимать шум, давай подождем немного.
Подумав, Лоррен медленно произнесла:
— Дональд, возможно, ты даешь мне чертовски дельный совет.
Какие еще предложения?
Я продолжал:
— Давай попробуем разобраться, кому так сильно понадобились
мои свидетельские показания, чтобы ворваться сюда и учинить разгром? И кто,
по-твоему, участвовал в потасовке?
— Не имею представления.
— Давай рассуждать. Это кабинет Холгейта, — начал я. — Здесь
была потасовка.
— Это бесспорно, — согласилась она.
— Потасовка означает, — продолжал я, — что у двоих людей
разные интересы и, чтобы отстоять свои, они прибегают к силе.
— Продолжай, — попросила она.
— Вполне очевидно, что одним из участников потасовки был
Холгейт. Здесь его кабинет. Он или был здесь, когда сюда ворвались, или же
сначала явились они, а потом вошел он. Холгейт не счел необходимым поставить в
известность власти. Поэтому и у нас нет никаких причин.
— С этим ясно.
— Я пытаюсь понять, из-за чего был весь этот сыр-бор и что
такого было в моих свидетельских показаниях, чтобы вламываться сюда и
разыскивать их.
— Дональд, — сказала Лоррен, — я хочу тебе сообщить одну
вещь, о которой я еще никому не говорила.
