— Он лжет, — вытаращил глаза вожак. — Наши кони способны идти без остановки до самого вечера.
— Способны, — не стал я спорить. — Но, если они сейчас не отдохнут, а потом ты их не станешь поить, завтра они не сдвинутся с места, а послезавтра сдохнут.
Не стал обещать вожаку кары небесные за оскорбления. Зачем сотрясать воздух?
Гном с крылышками, выслушав мою речь, неожиданно заговорил:
— Отдых для лошадей — двадцать минут. Еще через два часа делаем полуторачасовой привал. Коней не кормить, но напоить обязательно.
Сказав сразу так много слов, начальник охраны повернулся и ушел к своему напарнику, в середине строя, а бригадир возчиков, поклонившись спине тангара, в очередной раз пробуравил меня ненавидящим взглядом (вроде, дырку не провертел?), махнул рукой подчиненным, а те сразу же ослабили вожжи, встав возле телег, словно истуканы.
Двадцать минут прошло быстро, но я успел слегка отдохнуть, сделать пару глотков из фляги, развязать мешок и запустить руку в сверток с орехами. Вытащив штучек десять, запихал их в карманы, чтобы идти было не так скучно.
К середине дня мы вышли к ручью. Теперь уже сам начальник охраны махнул рукой, скомандовав остановку. Телеги замерли, но возчики не спешили выполнять свою работу, зато гномы, обменявшись гортанными репликами, резво рванули вперед. Что они там увидели? И отчего вдруг сердито заорали вороны, разлетавшиеся в разные стороны? Пернатых было так много, словно в этом месте недавно случилось если и не великое сражение, то схватка, после которой остались трупы.
Решив, что раз старшие начальники команды не подают, то я вправе оставить тыл незащищенным. Сделав с десяток шагов, глянул и понял, отчего вдруг случилась паника и, почему разлетелись недовольные птицы — в берег ручья был вкопан столб, к которому привязан мертвец. Надо ли говорить, что горло несчастного разорвано, живот вспорот, а внутренности валялись на земле? Неподалеку лежала мертвая лошадь, с теми же повреждениями. Скверно. Но самое скверное, что несмотря на то, что над телом успели потрудиться вороны, превратив лицо в окровавленную маску, а платье в лохмотья, я сумел узнать этого человека, потому что на нем были остатки одежды, в которую герцог одевал своих латников.
Глава четырнадцатая
А вот и оборотни
Думал, что придется хоронить парня в одиночку, но неожиданно на помощь пришли гномы. Я-то собирался вначале отвязать тело, осторожно его снять, но двое тангаров принялись дружно вытаскивать из земли бревно вместе с мертвецом. Немного переусердствовали, потому что столб на поверку оказался трухлявым стволом какого-то дерева, воткнутым в кротовью нору и в крепких руках тангаров он сразу же развалился, а я едва успел поймать на руки мертвеца. Придется теперь замывать следы крови, но уронить тело на землю казалось кощунством, хотя покойнику, наверное, все равно.
Пока мы возились с трупом, вторая пара охранников, вооружившись кирками, очень кстати оказавшимися в телеге, принялась рыть могилу в каменистой почве, да так сноровисто, что за ними бы не угнались профессиональные могильщики с лопатами.
У людей бы начальник охраны отправил на грязную работу возчиков, не посмотрев, что те должны позаботится о лошадях, но здесь обслугу отвлекать от основной работы не стали.
Когда тангары углубились в землю на два фута, пошел сплошной камень, а кирки уже высекали искры, я махнул рукой:
— Достаточно.
Не вижу смысла долбить шесть футов, тем более в граните. Того, что выкопано, вполне достаточно, чтобы до трупа не добрались вездесущие вороны или звери.
Мы уложили труп латника в неглубокую могилу без гроба и без какого-нибудь покрывала, немного постояли и помолчали, а я шепотом попросил Единого принять душу безымянного латника в свое лоно, простить тому все его вольные и невольные прегрешения, потом бросил горсть земли на ноги парня, вытащил из кармана пфенниг и кинул вслед. Латник служил герцогу за плату, и у него должна быть монетка, чтобы отправиться в те края, куда он захочет. Впрочем, медяк, брошенный в могилу, это уже из обычаев наемников, которые соблюдаются крайне редко — то нет монет под рукой, а то и самой могилы.
Глядя, как гномы закапывают продолговатую яму, уже невесть в который раз за последнее время подумал, что парню, в общем-то, повезло. У большинства из тех, кто сражался со мной бок о бок, погибал, вообще нет никакой могилы. В лучшем случае камни, наваленные прямо на тело, но большинство находило свое последнее пристанище либо в оврагах, либо на дне реки, куда пейзане, стаскивали раздетые трупы.
— Господин граф, вы знали этого человека?
Ух ты, у главного гнома голос прорезался.
— Вы решили со мною заговорить? С чего это вдруг? — спросил я с иронией, через мгновение осознав, что вопрос прозвучал глупо. Разумеется, начальник охраны решил заговорить, раз задал вопрос.
— А разве старейшины не рассказали о наших традициях? — удивленно и, очень мягко спросил тангар, хотя мог бы обидеться.
— Как они могли мне что-то сказать, если я их не видел? — пожал я плечами.
— Разве? Насколько мне известно, вы знакомы и с главой Совета старейшин и его первым помощником.
Вот оно как. Димдаши — не просто высокопоставленные лица, а очень высокопоставленные.
— Я сегодня совершил очень серьезное преступление, за которое меня могут наказать, — продолжал гном. — Я заговорил с человеком на территории, отстоящей мене, чем за два дня пути от Винне-Ноу. Надеюсь, ограничатся годом заключения под стражу, но не дольше. Скажите — кем был мертвец?
Вот как. Опять какие-то традиции, табу… Что ж, коли два дня, то осталось недолго, потерплю. Авось послезавтра тангары смогут удовлетворить мое любопытство, а пока придется рассказывать мне самому.
— Этот человек — латник из отряда, отправленного герцогом, — пояснил я. — Об этом отряде вы должны знать от господ Димдашей. Скорее всего, он был отправлен в дозор, но его выследили и убили.
— Можно сказать, когда был убит воин?
Я слегка призадумался. Точно определить время смерти даже лекарь не сможет, тем более, нынче довольно прохладно, но попробую.
— Либо ночью, но, скорее всего, сегодня утром, — сообщил я, потом пояснил. — Могу ошибиться, но прошло от трех часов до четырех. Кровь застыла, но тело еще не окоченело, вороны не успели расклевать трупы — вон, у коня даже глаза не тронуты, хотя ими лакомятся в первую очередь. Опять-таки — сюда не успели сбежаться крупные падальщики, вроде волков или диких собак, а они чуют поживу издалека.
Про себя подумал, что падальщики наверняка здесь, они сейчас наблюдают за нами из укромных мест. Как только уйдем, явятся на пир.
Гном кивнул и отошел к своим. Не знаю, какие выводы сделал начальник охраны, а вот я понял, что помимо двадцати возчиков, с которыми предстоит вступить в бой, неподалеку есть еще существа, «присматривающие» если не за обозом, то за дорогой, и это мне не очень порадовало.
