– Здесь… ее просто нет.
Джон Тейлор на секунду затаил дыхание, а затем решительно продолжил:
– Хорошо. Я займусь этим.
– Спасибо, Джон. Я буду у себя. Дай знать, если что.
– Договорились.
Агент Миллер без особой надежды вернулся за свой стол и, включив компьютер и введя пароль, вошел в интранет, чтобы в тысячный раз пересмотреть три предыдущие кассеты и проанализировать документы. В папке под названием «Кира Темплтон» он собрал все имеющиеся у него файлы по этому делу, следуя недавним усилиям ФБР по оцифровке содержимого и сокращению огромного количества бумаги, которая накапливалась с каждым отчетом. Бланки, досье, файлы, фотографии, негативы, вещественные доказательства. Каждое дело об исчезновении, которым он занимался, требовало все больше и больше места, собирая пыль и увеличивая риск пропустить что-то стоящее. Он открыл папку под названием «Видеозаписи». Оригиналы хранились в охраняемой комнате в подвале, в картонной коробке, которую Миллер открывал только для того, чтобы положить туда новую кассету. По просьбе семьи они получили копию каждой записи с символической целью быть как можно ближе к дочери. Внутри папки «Видеозаписи» хранился обширный набор файлов с камер наблюдения в районе, где исчезла Кира, а также множество других позднейших видео – результат попыток выяснить, кто же оставлял кассеты в разных местах.
Каждый раз, когда появлялась новая пленка, агент следовал одному и тому же протоколу: просматривал по порядку предыдущие видеозаписи Киры, сделанные в одной и той же печальной комнате, чтобы почувствовать ту беспомощность, которая заставляла его двигаться вперед и не сдаваться. Миллер открыл первую запись, ту, которую он видел чаще всего и с которой все началось, и после бесконечной минуты, в течение которой вопросы все прибывали и прибывали, он поднес руки к лицу.
Это была запись, на которой Кира играла с куклой в деревянном домике, потом вставала и оставляла ее на кровати. Затем она прикладывала ухо к двери и шла смотреть в окно. Далее девочка поворачивалась, смотрела в камеру, и на этом видео обрывалось.
На второй кассете, оставленной у офиса Аарона в августе 2007 года, Кире было уже двенадцать, она была худощавой девочкой с тонкими ногами. Агент Миллер заставил себя продолжать просмотр. На этом видео Кира с серьезным лицом на протяжении всей записи писала что-то от руки в блокноте. Ни разу она не посмотрела прямо в камеру. Качество изображения было идентичным, и эксперты ФБР сделали вывод, что это была одна и та же статичная камера, изображение с которой транслировалось в реальном времени на монитор, подключенный к видеомагнитофону «Саньо», судя по узору, оставленному магнитной головкой на ленте.
Третья запись, найденная в парке в феврале 2009 года, была самой страшной для семьи, и именно ее они смотрели с наибольшей болью. На ней было видно, как Кира, которой было около четырнадцати, находилась в комнате с закрытой дверью, сидела за своим столом, писала что-то от руки в черной тетради, плакала и тяжело дышала. На несколько мгновений она вставала и как бы кричала что-то в сторону двери, но Кира была спиной к камере, и невозможно было догадаться, что она кричит. Эксперты в области просодии
[7], проанализировав движение челюсти, которое на видеозаписи считывалось по пульсации кости под ухом, пришли к выводу, что это какое-то предложение из четырех слов. Из этого следовало: Кира была не одна, и ее похититель был где-то рядом, и девочка это знала, но толку от этого было мало. На столе лежали четыре тетради, идентичные той, в которой она писала в данный момент, напоминающие личный дневник: Грейс и Аарон с гордостью смотрели на них и фантазировали, что могла написать их дочь.
Однажды Грейс Темплтон провела всю ночь, пересматривая эту запись по кругу, плача вместе с дочерью, разделяя ее печаль и шепча, что ей не стоит волноваться, что однажды они воссоединятся, она всегда будет утешать ее, всегда подставит свое плечо, даже если дочь не знает об этом, даже если она не помнит о ее существовании. Изменилась и сама Кира: волосы были распущены, раньше она всегда была с хвостиком, и копна ниспадала ниже ее уже развитой груди.
Любовь, которую родители испытывали к Кире, наблюдая, как сильно она меняется от видео к видео, только росла вглубь и вширь, потому что теперь у них были воспоминания не только о первых трех годах ее жизни, но и о том, как они разделили ее слезы, мечты, как она смеется, как развивается и взрослеет, словно на свободе, пусть даже Кира была заперта, как красивая птица в позолоченной клетке.
Специальный агент Спенсер, некогда сидевший рядом с ним, вышел из кабинета в дальнем конце офиса и подошел к Бену.
– Снова та девочка? Новая запись?
– Все так.
– Сейчас у нас другая девушка, Бен, та, что с четырнадцатого пирса. Мы не можем больше тратить на это ресурсы. Ты сам это знаешь. Твои поиски отняли у нас столько же ресурсов, сколько отнимают поиски тридцати пропавших без вести. Нет.
– Дай мне хотя бы день. Стандартная процедура: отпечатки пальцев, ДНК и проверка местности с помощью камер. На этот раз все… по-другому.
– Мы не можем, Бен. Мы близки к тому, чтобы найти девушку с пирса, и ты мне нужен. Парень уже признался. Нам нужны глаза, чтобы понять, куда он мог сбросить тело. Я хочу, чтобы ты поехал туда и занялся последними деталями. У нас наготове команда водолазов, они обыщут указанные нами места. Дело близко к завершению, но нужно сосредоточиться.
– Я обещал семье Темплтон, что проверю это.
– Я не могу допустить, чтобы один из моих агентов искал песок в пустыне, Бен.
– Я никогда не был одним из твоих агентов, Спенсер. Мы всегда были просто соседями по кабинету.
– Теперь ты один из моих агентов, что бы ты себе ни воображал. По-твоему, я не заслуживаю повышения, но у меня 114 раскрытых дел из 120. Ты же упорно тратишь время на висяки, но… каждый заслуживает того, чтобы его нашли. Не только Кира Темплтон.
– Ты придурок.
– Не заставляй меня подавать на тебя жалобу, Бен. Не надо так.
– Подавай, сколько влезет. Ты всегда был засранцем, и любой это подтвердит.
На лице Спенсера отразилось сожаление, и он громким официальным тоном произнес так, чтобы его слышал весь офис:
– Агент Миллер, вы отстранены от исполнения своих служебных обязанностей на один месяц, в течение которого вы не будете иметь доступа к объектам, ресурсам и материалам, являющимся предметом текущего расследования. Ваши дела будут автоматически переданы агенту Ваксу.
Бен кивнул, неверяще глядя на коллег, а те избегали встречаться с ним взглядом. Ему казалось несправедливым, что такой человек, как Спенсер, добился успеха, избегая неприятностей, а не встречая их лицом к лицу, как он. Миллер встал, взял свой серый плащ и в последний раз посмотрел в глаза Спенсеру:
