– Видишь? Он прибыл вовремя. Не о чем беспокоиться.
Маргарет бросает на него убийственный взгляд, Хон выбирается из машины.
– Мистер Уинтерс, как приятно снова видеть вас! А это… да это же Мэгги Уэлти! Что, скажи на милость, ты-то здесь делаешь?
– Ездила осматривать достопримечательности.
– Вы не отвезете нас прямо к «Слепому лису»? – спрашивает Уэс.
Лицо Хона становится озадаченным, но он отвечает: «Ладно, сделаем», берет чемодан Уэса и грузит его в багажник.
Уэс и Маргарет забираются на заднее сиденье, разделенные парой дюймов пространства и прочной стеной ее раздражения. Пока они разгоняются по приморскому шоссе, Уэс делает несколько нерешительных попыток завязать разговор – о том, что погода переменилась и движение стало затрудненным, – но ни Хон, ни Маргарет не удостаивают его более чем односложным ответом. Сдержанность Маргарет его не удивляет. После сегодняшнего переизбытка его компании и с учетом ее обычной угрюмости она, по его мнению, следующие три дня вообще не будет замечать его. Однако молчание Хона действует Уэсу на нервы. Только когда он замечает в зеркало заднего вида его глаза, сузившиеся, как у змеи, кое-что наконец проясняется.
Уэс без труда способен вообразить, на каких поучительных и предостерегающих историях растят уикдонских девчонок. Из тех, где городские ловеласы вроде него приезжают, только чтобы вскружить голову не знающим жизни, беззащитным девушкам вроде Маргарет и высосать их досуха, оставив одну пустую оболочку. Но Маргарет отнюдь не робкая девственница, она способна ткнуть ему стволом ружья в шею прежде, чем у него успеет мелькнуть хотя бы одна неподобающая мысль на ее счет.
Он вспоминает, как она во все глаза смотрела на хала, неистовая и решительная в кровавом свете заката. В тот момент сам он был способен лишь молиться и чувствовал только, как бьется жилка у основания горла. А она выглядела такой хладнокровной, такой… свирепой.
Вообще-то, она не в его вкусе. Но откуда об этом знать Хону.
Уэс гадает, в чем именно готов заподозрить его Хон. Может, что он охотится за имуществом Маргарет, тем более теперь, когда ее матери нет рядом и некому защитить ее от предприимчивых дельцов вроде него. Его удручает то, как правдоподобно выглядит это предположение, и он пытается отвлечься, разглядывая пейзаж. Но мимо окна пролетает только сплошная тьма. В ней почти неразличимо даже море, плещущее волнами цвета туши и индиго за отражением Маргарет в стекле. Его дыхание паром оседает на стекле и затмевает ее профиль.
Ему приходится мучиться целую вечность, прежде чем они наконец прибывают в Уикдон. В прошлый свой приезд он увидел тихую деревушку, а теперь в ней шумно и многолюдно, как в Пятом Околотке в День святого Патрика. Они пробираются по улицам, раздвигая толпу, как нос лодки воду. Наконец их обступают со всех сторон, машина встает намертво на расстоянии примерно квартала от «Слепого лиса».
– Похоже, дальше мне не проехать, – говорит Хон. – Сегодня же этот треклятый зверинец.
Уэс выходит забрать свой чемодан. Сквозь многочисленные крики он едва слышит, о чем думает, его охватывает дрожь возбуждения. Захлопывая багажник, он видит, как Маргарет расплачивается с Хоном, а тот, многозначительно поглядывая в его сторону, что-то нашептывает ей на ухо. Ее лицо вспыхивает багрянцем, как осенние листья.
Он умилился бы, если бы не знал, что Хон просто делится с ней мнением о том, что он, Уэс, не кто иной, как прохвост. Порой Уэс задается вопросом, зачем вообще утруждается отрицать это. Может, он вообще больше ни на что не тянет.
Не успевает он погрузиться в мрачные раздумья, как Маргарет хватает его за локоть, дергает к себе, и тут же какой-то человек спотыкается на расшатанном булыжнике мостовой. Пиво выплескивается из его кружки на камни, чуть не окатив обувь Уэса.
– Не-ет… – еле слышно стонет хозяин кружки. – Проклятье!
Душераздирающая сцена.
– Ты только что спасла мне жизнь, – усмехаясь, говорит Уэс.
– Потом поблагодаришь. – Маргарет снова нетерпеливо дергает его за руку. – Идем. Уже почти полночь.
Она тащит его сквозь толпу, демонстрируя грацию и целеустремленность бульдозера. Повсюду вокруг он замечает городской выговор и блеск столичной моды. Распевные гласные и пайетки. Чересчур громкий смех и лакированные мундштуки с сигаретами, увенчанными ярким огоньком.
Едва они переступают порог паба, гвалт вокруг них достигает предельной силы. В табачном дыму, испарениях серы и горьком анисовом запахе абсента нечем дышать. В камине пляшет огонь, отбрасывая тени на стены. Он расписывает Маргарет ярким золотом, она похожа на одну из святых икон его матери. Уэс не может отвести от нее глаз. Ее подбородок приобрел такие решительные очертания, а глаза разгорелись ярче пламени в камине.
Она не отпускает его руку, а он этого и не хочет. Ее сжатые пальцы удерживают его в море хаоса, как якорь. Вместе они проталкиваются сквозь толпу, пока не находят несколько человек, образовавших нечто вроде очереди. Даже привстав на цыпочки, Уэс не видит, что находится в голове очереди.
– Мэгги Уэлти! – Уэс не сразу узнает добродушный голос Халанана и его приветливые голубые глаза. – И Уинтерс. Что вы оба делаете здесь так поздно вечером?
– Пришли записаться на охоту, – говорит Маргарет.
– Чтоб мне провалиться! – Он явно не в восторге, но хлопает по спине человека, стоящего перед ним. – Посторонись! У нас еще одни.
– Посторонись!
Это слово передается из уст в уста, перерастает в крик, распространяется по бару, как лесной пожар. Перед ними расступаются, кто-то кладет ладонь на спину Уэсу и слегка подталкивает. Шаркая ногами, они продвигаются вперед, но Уэс мало что замечает вокруг, кроме теплого блеска пайеток и яркой рыжины лисьих палантинов. Наконец путь им преграждает что-то вроде прилавка, за которым распоряжается та самая женщина, что рассказывала легенду на церемонии открытия.
При виде их обоих у нее открывается рот.
– Это и есть твой алхимик? Где ты его нашла?
– В Дануэе.
Женщина вздыхает, словно подобные уклончивые ответы получала от Маргарет уже тысячу раз. Ее взгляд впивается в Уэса с такой силой, что чуть не сбивает его с ног.
– Как тебя зовут?
– Уэстон Уинтерс, мэм. – Он одаряет ее улыбкой, надеясь, что она получилась самой яркой из имеющихся в его арсенале. – Рад познакомиться.
– Уэстон Уинтерс, значит? А ты точно откопала его не где-нибудь в детской книжке?
– Точно.
Женщина вдруг ахает, так напугав Уэса, что он едва не подскакивает. Она тычет в него обвиняющим перстом.
– Минуточку! Уинтерс. То-то фамилия показалась мне знакомой. На днях заходил Марк Халанан и рассказал мне престранную историю. Знаешь, о чем?
Все молчат.
– Он сказал, что у Ивлин новый ученик, юноша по фамилии Уинтерс. А я сказала ему, что это бред собачий. И тут являешься ты. – Женщина аккуратно складывает руки на столе. – Интересно, почему меня не покидает чувство, будто вы двое замыслили что-то хитрое?
