В этом мире принадлежность к роду катаристов – это власть. Деньги – власть. Но и алхимия тоже. Он ощущает жаркое жжение ее возможностей в самом центре груди.
– Уэс?.. – Маргарет опускает голову, волосы падают ей на лицо. – Можно, мы уйдем? Пожалуйста!
Оттенок страха в ее голосе отрезвляет его.
– Ага. Надо отвести тебя домой.
– Выведи ее через заднюю дверь, – говорит женщина за прилавком. – Сегодня они только и ищут, на ком бы сорваться.
– Так и сделаю. Спасибо.
Не задумываясь, он обнимает одной рукой Маргарет за плечи и сразу понимает, какую серьезную ошибку совершил. Он ожидает, что она вырвется, но она приникает ближе, утыкается лбом в его шею. Ее ресницы трепещут, задевая его бьющуюся жилку. Кроткая, как ягненок, она позволяет ему загородить ее и вывести через заднюю дверь в ждущую ночь.
12
Свет позднего утра волнами омывает Маргарет. Просыпаясь и стараясь поуютнее зарыться под одеяла, она подставляет лицо лучам, наслаждаясь их теплой и сонной лаской. Вот уже много лет она не вставала позже рассвета.
А потом, словно ее окатили холодной водой, мысли проясняются, туман в них сменяется горьким осознанием. Она потратила впустую первое утро сезона охоты.
Выругавшись, она выбирается из постели и морщится от прикосновения холодных половиц к босым ступням. Стресс и усталость последних двадцати четырех часов никуда не делись, но сегодня она не может позволить себе потакать им, как и в ближайшие три недели. Пока хала не будет убит, расслабляться ей нельзя. Об этом позаботится плотный график охотничьего сезона.
Ради увеселения туристов каждая неделя обещает очередное зрелищное состязание. Первым идет демонстрация искусства алхимиков, затем – турнир стрелков. За неудачное участие от охоты никого не отстраняют, но победа обеспечивает жизненно важные преимущества. Охота на лис – традиционный, иерархический спорт с таким множеством формальных и неписаных правил, что Маргарет все и не упомнит. Но главное среди них – соблюдать расположение людей на поле. Как правило, в охотничьем клубе члены распределяются по четырем группам в зависимости от уровня их навыков и старшинства: первый отряд, второй отряд, третий отряд и элита. Однако судьи Полулунной Охоты определяют каждую команду в тот или иной отряд в зависимости от очков, набранных на еженедельных состязаниях.
Те, кто составляет первый отряд, едут следом за гончими, и хотя там опаснее всего, именно у них больше всего шансов загнать хала прежде, чем это сделает кто-либо другой. Неофициально считается, что каждый, попавший во второй или в третий отряд, шансов на победу не имеет. Лишь лучшие наездники с самыми тренированными гончими могут рассчитывать возместить эту потерю преимущества.
Прошлой ночью была лишь шумиха. По-настоящему все начинается сегодня.
Маргарет торопливо справляется с утренними делами, и, когда уже заканчивает заплетать еще влажные волосы, слышит снизу цокот когтей и топот ног. Она старается напомнить себе, какой одинокой она была всего день назад и как ей повезло, что Уэс согласился записаться вместе с ней. Но оставаться благодарной нелегко, ведь она понимает, что он опять творит какие-нибудь глупости. Ей даже видеть его незачем, чтобы с уверенностью утверждать, что занят он вовсе не делом.
Вздохнув, Маргарет отправляется выяснять, из-за чего шум. И как раз успевает свеситься с перил площадки на втором этаже, когда из-за угла вылетает Бедокур с ботинком, повисшим из пасти на шнурке. В игру он включается с воодушевлением если не щенка, то пса лет на пять его моложе. Чуть погодя из-за того же угла выбегает Уэс с проказливым блеском в глазах, и его заносит на повороте.
– Попался, негодник! Сдавайся!
Бедокур рычит, в предвкушении виляя хвостом.
Маргарет наблюдает за этой сценой и чувствует, как в ней нарастает раздражение. И не столько на то, как хорошо эти двое ладят без нее, хотя и это досадно, сколько на Уэса, поощряющего недопустимое поведение собаки. Ей нужно, чтобы Бедокур был в наилучшей форме, сосредоточенным и беспощадным, а не носился по дому, как невоспитанный щенок.
– Чем это вы заняты? – осведомляется она.
Уэс чуть не валится навзничь от неожиданности.
– А, мисс Уэл… Мэг… Маргарет! А я тебя не заметил! Вот, пытаюсь отнять свой ботинок.
– Бедокур, фу.
Тот подчиняется без малейших колебаний. Ботинок с грохотом падает на пол, сверкая отполированной лаковой кожей и слюной. Пока Маргарет спускается, кунхаунд и мальчишка смотрят на нее снизу вверх с чувством сродни благоговению.
– Как тебе это удалось?
– Он знает, что ты играешь. – Она наклоняется, чтобы поднять выплюнутый ботинок и почесать Бедокура за ухом. – Гончие слушаются только тех, кого уважают.
– А что надо сделать, чтобы гончая тебя уважала?
– Быть более достойным уважения, – она вручает ему ботинок. – Для начала можно найти своему времени лучшее применение. Выступления алхимиков в конце недели.
– Я в курсе, – кисло отзывается он. – Это же ты решила проспать все утро. А я хотел поговорить с тобой, прежде чем за что-нибудь браться.
У нее вспыхивают уши, но на удочку она решает не попадаться.
– А нужны ли тебе в самом деле мои советы? Испортить мой колун ты сумел своими силами.
– Очень смешно, – бурчит он. – Я предпочел бы не тратить время на то, что тебе не пригодится. И не помешало бы иметь кое-какое оборудование. Как ты, возможно, уже заметила, оценка массы и состава на глазок дает не лучшие результаты.
Она понимает, что он прав. В алхимии не приветствуются догадки, и у них не будет ни единого шанса, если она вынудит Уэса действовать подобным образом. От страха внутри у нее все сжимается в тугой узел, но она понимает, как должна поступить, и что этот шаг неизбежен.
– Можешь пользоваться лабораторией моей матери.
Его лицо озаряется.
– Правда?
Она кивает, хоть при виде лихорадочного, чрезмерно яркого блеска в его глазах ей в желудок будто вкручивается тревожный штопор.
– Идем.
Маргарет ведет его наверх и медлит перед дверью своей спальни. Стоя здесь, с Уэсом на расстоянии меньше шага у нее за спиной, она чувствует себя беспомощной, как перевернутый на спину краб. В сущности, она впустит его сюда после того, как он уже порылся в осколках ее жизни, так что особого вреда от этого не будет. Однако этот осколок до сих пор оставался нетронутым и все еще принадлежит ей. Если ей удастся отказать ему в самой уязвимой и глупой из частиц самой себя, так она и сделает.
– Подожди здесь.
Заметив, как он тянет шею, пытаясь заглянуть в дверь, пока она проскальзывает в нее, она успевает метнуть в него возмущенный взгляд и захлопнуть дверь за собой. В самой глубине ящика своего письменного стола она находит старый железный ключ, испещренный зелеными пятнами под тонким слоем шероховатой пленки. Маргарет дочиста вытирает его, ощущая подушечкой большого пальца выпуклые чешуйки уробороса.
