Не ищут ли ее руки, такие бережные на коже трупа, тот же самый аппарат, который заметил Двенадцать Азалия? Возможно, она намекнула, что ей известно о процедуре имаго; возможно, она даже воображала, будто разговаривает с Искандром в теле Махит. Эзуазуакату не повезло – он ее не слышит; впрочем, не повезло и Махит.
– Вы явно выбрали для этого необычное время, – сказала Махит как можно более нейтрально.
– Не более необычное, чем ты. Да еще с такой любопытной компанией.
– Заверяю ваше превосходительство, – вклинился Двенадцать Азалия, – что…
– … что я привела свою культурную посредницу и ее коллегу-асекрету в качестве свидетелей для лселского траурного ритуала, – сказала Махит.
– В самом деле? – сказала Девятнадцать Тесло. В глазах Три Саргасс за ее спиной отчетливо – несмотря на фундаментальные культурные различия в привычных выражениях лиц – читалось обескураженное восхищение дерзостью.
– В самом деле, – ответила Махит.
– И в чем же он заключается? – поинтересовалась Девятнадцать Тесло самым формальным и утонченно вежливым тоном, что Махит когда-либо слышала.
Возможно, когда Махит удостоится собственного поэтического эпитета в пятнадцать слогов, в него войдет «удачное развитие своих паршивых идей».
– Это бдение, – сочиняла она на ходу. – Преемник приходит к телу предшественника на один полуоборот станции – девять часов по вашему счислению, – чтобы предать своей памяти черты того, кем она станет, прежде чем эти черты обратятся в пепел. Для бдения требуются два свидетеля, вот почему я привела Три Саргасс и Двенадцать Азалию. После бдения преемник поедает те сожженные останки, которые желает сохранить, – в плане выдуманных ритуалов этот был не так уж плох. Махит была бы не против и провести такую церемонию в рамках интеграции со своим имаго. Если она еще когда-нибудь вернется на Лсел, то, может, даже его предложит. Впрочем, в ее случае разницы нет.
– А голограмма не сойдет? – справилась Девятнадцать Тесло. – Не хочу принижать габитус вашей культуры. Это лишь академический интерес.
Уж в этом Махит не сомневалась.
– Физический аспект наличия самого трупа добавляет опыту жизнеподобия, – сказала она.
Двенадцать Азалия издал тихий удушенный звук.
– Жизнеподобия, – повторил он.
Махит важно кивнула. Оказывается, она все-таки доверяет своим асекретам – или хотя бы верит, что они не выйдут из образа. Сердце бешено колотилось. Девятнадцать Тесло с нескрываемым удовольствием перевела взгляд с нее на Три Саргасс, которая казалась совершенно собранной, если не считать широко распахнутых глаз. Махит уже не сомневалась, что вся ее выдумка сейчас рухнет ей же на голову. Что ж, она хотя бы уже внутри Юстиции; если эзуазуакат решит ее арестовать, далеко идти не придется.
– Искандр никогда не упоминал о подобном, – сказала Девятнадцать Тесло, – но он вечно недоговаривал о смерти на Лселе.
– Обычно это куда более личная тема, – сказала Махит, солгав только отчасти. Смерть была личной темой, пока не становилась началом самого интимного контакта, что только может быть между двумя людьми.
Девятнадцать Тесло натянула простыню на грудь трупа, раз пригладила и отступила.
– Ты так на него не похожа, – сказала она. – Разве что чувством юмора, но не более. Удивлена.
– Правда?
– Весьма.
– Тейкскалаанцы тоже не все одинаковы.
Девятнадцать Тесло рассмеялась – один резкий смешок.
– Нет, но у нас есть типы. Например, твои асекреты. Она – точный образец оратора-дипломата Одиннадцать Станка, только женщина и слишком худощавая в груди. Сама спроси – у нее от зубов отскакивает все его творчество, даже из тех времен, когда он необдуманно спутался с варварами.
Три Саргасс сделала жест одной рукой – одновременно и горестный, и польщенный.
– Я и не думала, что ваше превосходительство обращает на меня внимание, – сказала она.
– И никогда так не думай, Три Саргасс, – сказала Девятнадцать Тесло. Махит не поняла, подразумевалась ли тут угроза. Возможно, она просто говорит так всегда.
– Было интересно с тобой встретиться, Махит, – продолжала она. – Уверена, не в последний раз.
– Уверена.
– Тебе пора вернуться к бдению, верно? Искренне желаю радостного воссоединения с предшественником.
Махит была близка к истерическому смеху.
– И я себе этого желаю, – ответила она. – Вы оказали большую честь Искандру своим присутствием.
На эти слова у Девятнадцать Тесло была какая-то сложная внутренняя реакция. Махит еще недостаточно ознакомилась с выражениями тейкскалаанских лиц, чтобы расшифровать ее.
– Спокойной ночи, Махит, – сказала она. – Асекреты, – развернулась на каблуке и вышла так же неторопливо, как пришла.
Стоило двери за ней закрыться, как Три Саргасс спросила:
– Что из всего этого правда, госпожа посол?
– Кое-что, – иронично ответила Махит. – Концовка, когда она пожелала мне радостного воссоединения, а я согласилась. Это – точно правда. – Она помолчала, мысленно поскрипела зубами и продолжила: – Я благодарна вам за поддержку. Обоим.
– Просто никак не ожидала видеть эзуазуаката в морге, – сказала Три Саргасс. – Особенно ее.
– А лично мне хотелось посмотреть, как ты справишься, – добавил Двенадцать Азалия. – Если бы я перебил, то все бы испортил.
– Я бы могла сказать правду, – ответила Махит. – Вот она я – новенькая в Городе, сбита с пути моей собственной культурной посредницей и придворным авантюристом.
Двенадцать Азалия сложил руки на груди.
– И мы могли бы сказать ей правду, – заметил он. – У ее друга, покойного посла, есть таинственные и наверняка незаконные неврологические имплантаты.
– Как для нас удачно, что все врут, – весело заметила Три Саргасс.
– Культурный обмен через взаимовыгодный обман, – сказала Махит. Пожала одним плечом.
– Ему недолго быть взаимовыгодным, – сказал Двенадцать Азалия, – если мы трое не договоримся продолжать в том же духе. Мне все еще интересно, для чего нужен имплантат, госпожа посол.
– А мне интересно, с чего это мой предшественник дружил с ее превосходительством эзуазуакатом, а заодно и самим императором.
Три Саргасс уперлась обеими руками в стол, по бокам от головы Искандра. Кольца звякнули по металлу.
– Мы можем обменяться не только ложью, но и правдой, – сказала она. – Давайте по одной с каждого, для уговора.
– Вот это точно из Одиннадцать Станка, – сказал Двенадцать Азалия. – Договор о правде между ним и его верным отрядом инопланетян из пятого тома «Депеш с нуминозного фронтира».
