– За тобой должок, посол, – сказал он. – За мной шесть часов следили, а еще три я прятался на дне полуосушенного пруда. Все это было чрезвычайно занимательно, пока мы перебрасывались зашифрованными сообщениями, но теперь уже нет. Не говоря о том, что стоило мне отвернуться, как у вас на руках появился новый труп – кто-нибудь вызвал Солнечных или вы так и собираетесь просто стоять?
– Лепесток, мы собирались, – сказала Три Саргасс, удивив Махит.
Она развернула ткань. Посередине лежала маленькая сетка из стали и керамида – имаго-аппарат Искандра. Его аккуратно вырезали скальпелем, видела она: фрактальная бахрома по краям, где аппарат сливался с нейронами, резко обрубалась, где кромка лезвия не могла работать на микроскопическом уровне. Но Двенадцать Азалия не смог отсоединить фрактальную сетку – по сути, панцирь, интерфейс – от центрального ядра, собственно содержащего Искандра. Оно все еще цело, решила она, не задето деликатным скальпелем. Аппарат все еще может пригодиться. (Для чего? Чтобы записывать кого-нибудь еще? Или попытаться поговорить с этим Искандром – мертвым послом? Тем, что от него осталось. Она задумалась и решила пока не делиться этой мыслью.)
Махит забрала аппарат – не длиннее фаланги ее большого пальца – из простыни, где его прятал Двенадцать Азалия, и убрала во внутренний карман.
– Я думала, – сказала она, – сперва стоит дождаться, когда ты принесешь полученный незаконным путем аппарат, ради которого я попросила осквернить труп моего предшественника. А потом уже кого-нибудь вызывать, – если Три Саргасс хочет врать другу насчет полиции, то Махит может подыграть. Так, пожалуй, проще всего. А еще проще вправду вызвать Солнечных, сообщить об… инциденте – при мысли о том, чтобы назвать это убийством, голова кружилась от ужаса, как и при воспоминании о том, как Одиннадцать Ель превратился на ней в труп, – и сообщить все в точности, как произошло. В посольские апартаменты проник посторонний; они боролись; в борьбе посторонний погиб из-за собственного оружия.
– Ну, теперь он у тебя, – говорил Двенадцать Азалия, – и можешь оставить себе – за мной установили слежку, стоило только выйти из морга, посол. Следователи самой Юстиции – за мной шел гребаный Туман, призраки в серых пиджаках. Я думал, сбросил их, когда просидел целый час в пруду, но, может, и нет – а может, когда я написал и предложил здесь встретиться, сообщение перехватили. За телом твоего предшественника присматривал кто-то с очень хорошей разведкой, так что отправлять инфокарту пришлось с терминала общего пользования.
Возможно, Девятнадцать Тесло? Махит вспомнила, как быстро она появилась в морге – всего через несколько часов после того, как Махит предложила сжечь тело Искандра по традиции станционников. Но было и множество других игроков, особенно Восемь Виток, раз уж за Двенадцать Азалией гонялась какая-то особая полиция Юстиции. В том-то и проблема: Искандром интересовалось слишком много людей. Еще больше людей интересовались Махит – это был ее сознательный ход, она сама вышла в центр внимания, надеясь выявить убийцу ее предшественника, и теперь ей не выкрутиться, даже если бы хотелось.
Она бы заинтересовала людей, даже если бы ничего не делала, а только сидела в апартаментах и занималась своими обязанностями: Восемь Виток умышленно вызвала нового лселского посла. Нейтральность невозможна, как ни крути.
– За тобой все еще следят? – спросила она. Двенадцать Азалия вздохнул.
– Не знаю. Практический шпионаж – не моя сильная сторона.
– Только непрактичный, – заметила Три Саргасс. Двенадцать Азалия закатил глаза, и она выразительно пожала плечами, кажется, немного его утешив.
– Видимо, это мы еще узнаем, – сказала Махит. – Если кто-нибудь попытается убить тебя так же, как пытаются убить меня.
– Убийцы и шпионы, – сказал Двенадцать Азалия. – Этого мне не хватало. Будь я рассудительнее, посол, я бы не только вызвал Солнечных, но и намекнул, что ты шантажом привлекла меня к соучастию в… ну, должно же как-то называться воровство у мертвецов. Как это называется, Травинка?
– Плагиат, – сказала Три Саргасс, – но в суде этот вариант вряд ли пройдет.
– Не смешно.
– Смешно, Лепесток, но только потому, что ужасно.
Махит завидовала их дружбе. Все было бы намного проще…
Но у нее нет «проще». У нее есть только имаго-аппарат Искандра, труп и предложение императора, висящее, как дамоклов меч: выдать технологию имаго, отвести флот от Лсела и предать ради Тейкскалаана все, что на протяжении четырнадцати поколений сохраняла ее станция. Она резко вспомнила младшего брата, представила, как ему откажут в имаго, подходящем по способностям, представила, как его забирают со станции и воспитывают на тейкскалаанской планете – ему девять, слишком маленький, чтобы разглядеть в этом что-то, кроме романтики; впрочем, она-то ненамного лучше.
«Почему ты согласился, Искандр?» – спросила она: неофициальное «ты» на станционном языке в тишину тех закоулков разума, где должен быть его голос, голос человека, которым они становились, его знания и ее точка зрения.
<Понятия не имею, – ответил Искандр отчетливо, – но, видимо, ничего другого не оставалось>.
Покалывание вниз по рукам, вверх от пяток. Будто мертвец все-таки достал до нее ядовитой иглой. Махит резко села на диван. Вдруг Искандр действительно вернулся – может, чтобы исправить сбой, достаточно всплеска адреналина из-за угрозы жизни. Нелогично с физиологической точки зрения, но никаких других объяснений в голову не приходило.
<А ты втянула нас в поистине нешуточную кучу неприятностей, верно…> – и помехи. Обрыв. Ощущение такое, словно в мозгах случилось короткое замыкание. И сколько бы она ни старалась, Искандра не было так же, как до того, как он заговорил, и у Махит кружилась голова из-за ощущения, будто она проваливается в яму в разуме – бесконечную пропасть между ней и тем местом, где полагалось быть имаго.
Глава 12
ИГРА ЕЩЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Приходите посмотреть, как «ЛАБИРИНТ» из Беллтауна столкнется с «ВУЛКАНАМИ» из Южного Центра в ожидаемом матче сезона по амалицлям! Никакое перекрытие метро не остановит наших игроков! Билеты все еще в продаже – покупайте через облачную привязку или на Дворцовом стадионе Северного Тлачтли. Приходите за позитивом!
Флаер с рекламой гандбольного матча, напечатанный 249.3.11-6П и раздававшийся во Внутренней провинции, Беллтауне, Южном Центре и Тополиной провинции
* * *
[…] прошло еще пять лет с тех пор, как ты в последний раз возвращался на станцию Лсел; советнице по культурному наследию очень хотелось бы сохранить и обновить текущее состояние твоей имаго-линии для потомков, но и мне самому интересно услышать из твоих собственных уст доклад о положении дел в Тейкскалаане; в последние пять лет ты хранишь достойную восхищения сдержанность; я не могу жаловаться на твои постоянные успехи в должности, на которую я лично выбрал тебя, но потрафь уж моему любопытству – возвращайся ненадолго к нам. […]
