– Когда можно ожидать разрешения войти в мои собственные апартаменты? – справилась она. Все еще выдерживая вежливый тон, хотя и язвительный; здесь все на нервах – и она, и ее посредница, и Солнечные.
Один из них пожал плечами – на удивление эмоциональный жест. В больших мышцах на спине Махит промелькнул неврологический призрак Искандра – он пожимал плечами точно так же: картинно, безразлично, всеми руками целиком (так здесь он или нет? Как же хотелось понимать хотя бы приблизительно).
– Когда закончится следствие, – сказал Солнечный. – Сейчас вы, конечно, свободны. Мы понимаем, что смерть была случайной.
Значит, не арестовывают за убийство. Просто снова изгоняют – в этот раз из ее собственных апартаментов, с дипломатической территории Лсела…
Имаго-аппарат при ней, надежно спрятан в рубашке, но чего у нее нет, так это почты. А в почте – инструкции, которые могли поступить со Лсела. Инструкции для нее, а не для мертвого Искандра с предостережениями о ней. Инструкции, которые берут в расчет проблемы живого лселского посла. Она обернулась к Три Саргасс и Двенадцати Азалии, сама пожала плечами – по-своему, не подражая тейкскалаанцам – и сказала:
– Не будем мешать офицерам…
Если бы только можно было просто забрать корзинку с инфокартами у дверей. Там лежало коммюнике со Лсела – что-то на пластипленке, как всегда печатали приказы на родине, но свернутой в цилиндр, словно курьер пытался придать сообщению вид инфокарт-стика.
По дороге на выход она провела рукой по миске, зажав цилиндр в ладони.
– Госпожа посол, – неодобрительно сказал один из Солнечных. – Не переживайте, мы не вскроем вашу почту. У нас нет такого права.
Но если б было, то вскрыли бы обязательно, не сомневалась Махит. Словно пристыженная, она оставила настоящие стики в миске и улыбнулась всеми зубами, не переживая насчет вежливости.
– Уж постарайтесь, – сказала она, а потом дверь, которая должна была ее охранять, задвинулась у них троих за спинами, и они оказались в Городе – одни, безо всякого убежища.
– Я так делала, когда сидела всю ночь в библиотеке и не успевала домой до начала лекций, – сказала Три Саргасс. Она протянула Махит чашечку с мороженым, купленным в фургоне под раскидистым деревом с красными листьями.
– Не верь, – сказал Двенадцать Азалия. – Она ела мороженое в садах после того, как всю ночь шаталась по клубам.
– Неужели? – Махит зачерпнула мороженое прилагавшейся одноразовой пластмассовой ложкой – оно было густым и гладким, из сливок, недавно полученных от млекопитающего, и Махит не хотелось спрашивать, какого именно. Если поворачивать ложку на раннем утреннем свете, мороженое отливало бледными золотыми и зелеными оттенками. Чувствуя себя так, словно завершает ритуал, она спросила:
– Я отравлюсь?
– Оно из зеленого косточкового фрукта, сливок, прессового масла и сахара, – ответила Три Саргасс. – Последние два продукта, уверена, есть и у вас на Лселе, а первыми – еще раз – мы детей кормим. Все будет хорошо, если только у тебя нет аллергии на лактозу.
Лактозу Махит знала в основном в виде сухого молока, но оно проблем никогда не вызывало. Она отправила ложку в рот. Шокирующая приторность растворялась в многогранный несладкий вкус – зеленый вкус, насыщенный, обволакивающий язык. Зачерпнула еще, облизала ложку. Она ела впервые с тех пор, как ее чуть не прикончил ядовитый цветок – первое покушение на убийство за вчерашний вечер, что вообще с ней творится, – и теперь так и чувствовалось, как сахар в крови выбирается из той пропасти, куда она его загнала. Изгнание в Городе начинало казаться не столь уж неподъемным.
Три Саргасс привела всех троих на лужайку – подстриженный пригорок, поросший иссиня-зеленой травой безо всякого запаха, в окружении тех же самых краснолистных деревьев, что едва ли не мели по земле ветками. Не сад, а крошечный самоцвет – одна из поблескивающих граней Жемчужины Мира. Не беспокоясь за костюм – все равно мятый, и пятна от травы асекрету, видимо, уже не пугали, – Три Саргасс села и принялась за свое мороженое с решительным и сосредоточенным выражением.
– И не знаю, почему я еще с вами, – Двенадцать Азалия шлепнулся на траву. – Меня-то Солнечные не выгоняли из квартиры.
– Солидарность, – сказала Три Саргасс. – И твоя известная неспособность не совать свой нос в чужие дела.
– С такими неприятностями, Травинка, мы еще не сталкивались никогда в жизни.
– Да, – весело ответила Три Саргасс.
– Это… было странно, да? – спросила Махит. Она все перебирала в мыслях события. С какой легкостью они убедили Солнечных в том, что это самозащита. Не такая уж завуалированная угроза, намек, что если бы она поступила под опеку Один Молнии в министерстве войны – в Шести Раскинутых Ладонях, – то ничего не случилось бы. – Что они нас… отпустили просто так. Выгнали из апартаментов и не просили дождаться допроса в каком-нибудь полицейском участке. Несмотря на уровень угрозы, которой мы явно подвергаемся.
– То, что нас отпустили, само по себе не так уж необычно, – сказала Три Саргасс. – Не знаю, как принимают решение о самообороне на твоей станции, но мы склонны относиться к тому, кто о ней заявляет, с презумпцией невиновности.
– А странно то, как Солнечный намекнул, что тебе не пришлось бы совершать убийство при самообороне, если бы ты пошла в министерство войны, – добавил Двенадцать Азалия, широко пожимая плечами. – Или с чего Травинка решила, что им стоит угрожать в ответ.
Махит облизала ложку, смакуя остатки этого зеленого вкуса. Когда ложка засияла, она спросила, подбирая слова аккуратно как никогда:
– Кому служат Солнечные?
– Городу, – одновременно ответили асекреты. Дежурный ответ, выученный ответ – ответ из тейкскалаанского мироощущения.
– А кто ими командует? – продолжала Махит.
– Никто, – сказала Три Саргасс. – Вообще никто, в этом и суть: они отвечают перед ИИ Города – центральным алгоритмом, который следит…
– Как метро, – добавил Двенадцать Азалия. – Они – Город, так что в первую очередь служат императору.
Махит помолчала, нащупывая края вопроса, правильную формулировку.
– Алгоритм метро написал Десять Перл, – начала она, вспоминая ту сцену из проблеска имаго, как Десять Перл заслужил свое место: «непогрешимый алгоритм».
– Десять Перл не контролирует Солнечных, – сказал Двенадцать Азалия. – Они – люди.
– Люди, которые реагируют на потребности Города, – медленно, обдумывая идею, сказала Три Саргасс. – Люди, которые отправляются туда, куда их пошлет Город, – а вот центральным ИИ, полагаю, действительно управляет Наука…
– Кто контролирует Шесть Раскинутых Ладоней? – перебила Махит.
– Министр войны – Девять Тяга. Она новенькая – меньше трех лет в Городе, – но у нее безупречный послужной список во флоте. Просто-таки раздражающе безупречный; мне однажды довелось почитать о ней в базе данных Информации.
