Когда прибыл суп, промелькнула мысль о яде, но она решила, что прямо сейчас ей решительно все равно.
– Ну правда, по-моему, ты хорошо справилась, – сказала Три Саргасс, отрезая тонкий ломтик мяса от блюда, смахивавшего на целый бок животного. Махит ужасно искушал аромат и в то же время слегка пугал вид: многовато крови для того, что выращено в лаборатории. Это было живое существо, оно ходило и дышало, а Три Саргасс теперь его ела.
– Не знаю, что еще мне было делать, когда он одновременно признавался в убийстве Искандра и ставил в известность, что на это абсолютно всем наплевать, – сказала Махит.
Три Саргасс завернула мясо в большой лилово-белый лепесток. Она заказала их целую стопку и пользовалась как хлебом – транспорт для мяса с тарелки в рот.
– Порыдать, – сказала она. – Поклясться отомстить. Немедленно совершить акт насилия.
– Я же не героиня эпоса, Три Саргасс. – Махит самой не понравилось, как из-за этого ей стало стыдно, почувствовалась неполноценность: ей нельзя по-прежнему хотеть быть тейкскалаанкой, подражать, воссоздавать литературу. Только не после такой недели.
Асекрета размазала по лепестку темно-зеленый соус, казавшийся одновременно и заправкой, и строительным клеем, а потом со смаком откусила. С набитым ртом продолжала:
– Я же сказала, что ты хорошо справилась, правильно? И это правда. Не знаю, что ты планируешь дальше, но на этой встрече ты себя вела как уроженка дворца или, по самой меньшей мере, обученная асекрета.
Махит почувствовала, как к щекам приливает кровь.
– Спасибо.
Пауза между ними – пока Три Саргасс улыбалась с теплом и сочувствием в расширенных глазах, а Махит остро чувствовала, как ее щеки краснеют, будто лепестки или мясо, которыми угощалась Три Саргасс – казалась заряженной. Махит сглотнула. Нашла хоть что-нибудь, что сказать.
– Не считая признания в убийстве, – начала она и была вознаграждена тем, что Три Саргасс села чуть прямее, прислушалась – «наконец-то работа», – Десять Перл чересчур интересовался гидропоникой. У нас есть достижения, но недостаточно, чтобы прокормить планету. Не представляю, зачем ему об этом говорить, если только что-то не стряслось с алгоритмом выращивания еды в Городе…
И сама по ходу дела поймала себя на том, что говорит нечто любопытное.
– Как и с охранным алгоритмом.
– Ты о шоковых ударах Города. О том, что случилось со мной на плазе Центр-Девять. И… о том, что происходит с Солнечными. Если с Солнечными вообще что-то происходит.
Махит кивнула.
– Десять Перл стал министром благодаря своим идеальным алгоритмам. Сперва метро, когда он интегрировал отдельные линии в одну алгоритмическую систему под управлением ИИ, а потом – охранный механизм Города. Да?
– Да, – сказала Три Саргасс. – Но откуда ты вообще это узнала? Это же случилось… ой, я тогда даже из яслей не вышла.
Махит пожала плечами.
– Тебя удивит, если я отвечу – «имаго-технология, но работающая с перебоями»?
– Уже нет, – очередная странная, теплая улыбка.
В такие моменты Махит не могла смотреть ей в глаза.
– Ты сказала, за прошлый год произошло восемь шоковых ударов. Когда мы шли пешком, два вечера назад. Это намного больше, чем в позапрошлом году?
Три Саргасс слегка склонила голову набок.
– На семь случаев. Намекаешь, виноват алгоритм?
– Или тот, кто им пользуется. Алгоритм не может быть идеальнее своего создателя.
– О, это остроумно, Махит, – восхитилась Три Саргасс. – Если хочешь отомстить Науке за убийство, зарежь их репутацию непричастности.
Какое же удовлетворение приносили моменты, когда Три Саргасс схватывала на лету и не приходилось все кропотливо объяснять.
– А конкретно – репутацию Десять Перла, – согласилась Махит, – ведь пост ему принесла разработка алгоритма, который теперь вредит совершенно обычным гражданам империи.
– Мне нравится, – сказала Три Саргасс. – Нам понадобятся ученые – икспланатль, чтобы заявление казалось обоснованным, – и тот, кто распространит сообщение, – особенно если Наука действительно связана с Войной, тогда это очень интересный ход…
– И мы его сделаем. Когда меня пустят обратно в апартаменты. Когда станет… потише.
Три Саргасс поморщилась и погладила Махит по тыльной стороне ладони.
– А что ты хочешь прямо сейчас? По-прежнему… то, о чем мы говорили? С аппаратом? Пока мы заказывали, мне написал Двенадцать Азалия, он нашел какого-то медика в половине провинции от нас.
Было такое чувство, будто это первые хорошие новости за очень долгое время. По коже пробежали мурашки; облегчение, возбуждение и какой-то пьянящий страх.
– Да, – сказала она. – Доступ к шифру нужен как никогда. Мне нужно что-то делать. Что-то изменить. Перевернуть ситуацию.
Три Саргасс изучала ее, по-прежнему склонив голову. Махит хотелось отвернуться. Только что она заявила вслух, что хочет вмешаться в текущий политический хаос. Если и может быть момент, когда посредница ужаснется, пойдет на попятный… но Три Саргасс всего лишь кивнула и сказала:
– Мне бы было страшно.
– А кто говорит, что мне не страшно?
– Но ты ведь это уже делала.
– При содействии куда более профессиональных врачей, чем те, кого нашел Двенадцать Азалия.
Три Саргасс как будто хотела обидеться за тейкскалаанскую медицину, но взамен перевела это в пожимание плечами.
– Он много кого знает. Самых разных людей. Уверена, этот специалист что-то да понимает в своем деле.
– Если я умру или очнусь безумной, – сказала Махит, – расскажи следующему лселскому послу – если он будет – абсолютно все. Как можно больше и сразу.
– Если ты умрешь, министерство информации не подпустит меня ни к следующему лселскому послу, ни к любому другому.
Махит не могла не улыбнуться.
– Постараюсь не умереть.
– Хорошо. Хочешь попробовать?
– Что?
– Сэндвич. Ты с него глаз не спускаешь.
Рот Махит наполнился слюной.
– Это было животное? До того как стать едой.
– …ну да, – сказала Три Саргасс. – Это же хороший ресторан, Махит.
Она наверняка умрет во время экспериментальной операции на мозге, все ее союзники, не считая двух агентов министерства информации, либо исчезли, либо скомпрометированы, а Тейкскалаан наверняка сожрет ее родину заживо своими окровавленными зубами-судами.
– Да, – сказала она. – Хочу попробовать.
