– Я бы поторопилась, – сказала Пять Портик, – легионы Один Молнии уже на улицах.
Три Саргасс выругалась – одним резким словом, которого Махит еще никогда от нее не слышала. Потом добавила:
– Ладно, спасибо. Пошли, – и поднялась уходить, взяв Махит под локоть.
– Дай мне пять минут наедине со своей клиенткой, – резко остановила ее Пять Портик. – Хочу осмотреть свою работу, а то в последний раз я ее видела в полной отключке.
Махит кивнула.
– Наедине, – сказала она. – Пять минут наедине.
Мягко отцепила Три Саргасс от руки и прошла – стараясь не пошатнуться, споткнуться или как-то еще выдать, насколько ей дурно от головной боли, – обратно в комнату, где она очнулась.
Пять Портик последовала за ней и плотно закрыла дверь.
– Все так плохо, мм? – спросила она. – Не хочешь, чтобы друзья знали?
– Могло быть хуже, – сказала Махит. – Кажется, большая часть неврологических функций в порядке. Я хочу знать, что вы нашли. На старом аппарате. Он поврежден?
– Перегорели несколько наносхем. На первый взгляд. Они в принципе на вид хиленькие. Очень хрупкая вещица – только дотронься до схем, и будет короткое замыкание. Еще придется разобрать, чтобы узнать побольше. Чего я жду с нетерпением.
– Это интересно, – проговорила Махит. Ну… уже что-то. Может, саботаж. А может, и просто механическая неполадка.
– Очень. А теперь дай тебя осмотреть.
Махит стояла спокойно, пока Пять Портик задумчиво оглядывала разрез; следовала указаниям во время базового неврологического осмотра – такого же, как на Лселе. Заняло это все меньше пяти минут. Ближе к трем.
– Я бы рекомендовала отдохнуть, но какой смысл, – сказала Пять Портик, закончив. – Проваливай из моего дома. И спасибо за увлекательный опыт.
– Не каждый день приходится оперировать варваров?
– Не каждый день варвар оставляет мне варварскую технологию.
<Ну и в игры ты играешь, Махит>, – сказал на задворках разума Искандр, и она не поняла, злится он или восхищается тем, что она сделала – отдала то, на что он купил императорскую милость.
* * *
Немного погодя все трое сгрудились в тени здания Пять Портик, изгнанные даже из его слабой безопасности. Махит опиралась на Три Саргасс и жалела, что воды перед уходом ей так и не досталось. Горло мучилось от сухости. Беллтаун в часы до рассвета казался одновременно тихим и разгульным: над зданиями издалека плыли визгливый смех, звон бьющегося стекла – быстро оборвавшийся крик, – но улица, где они стояли, была совершенно пустой и освещалась только слабыми неоновыми узорами номеров зданий – эти глифы даже Махит казались старомодными. Новые пятьдесят лет назад, но еще не винтажные.
– И когда же, Лепесток, – спросила Три Саргасс острым, твердым мурлыканьем, – ты собирался поведать, что твой икспланатль без лицензии водит дружбу с антиимперскими активистами?
На лице у Двенадцати Азалии не было выражения – упрямая старательная пустота. Обида.
– Она икспланатль без лицензии в Беллтауне-Шесть. Не знаю, чего ты ожидала. Ты же из министерства информации, Травинка, вот и веди себя соответствующе.
– Я и веду, – бросила Три Саргасс. – Интересуюсь связями и знакомыми своего дорогого друга, вот что я делаю…
– Хватит, – сказала Махит. Говорить было больно. Будет еще больнее, с каждым разом, если только какое-то время не помолчать. – Цапаться будете в другом месте и в другое время. Как нам вернуться во дворец?
Во время паузы после вопроса она не слышала ничего, кроме сливающегося дыхания двух людей.
Затем Три Саргасс сказала:
– Поездом нельзя – их не будет до утра. Так поздно пассажирские линии не работают.
– А если Один Молния действительно высадил в порту войска с транспортников, поездов не будет все утро, – добавил Двенадцать Азалия. Махит кивнула.
– Ну вот. Начали приносить пользу, – она говорила в точности как Искандр. Проблема это или нет, на данный момент она не чувствовала в себе сил разбираться. – Если не можем вернуться тем же путем, каким уезжали, что остается? Пешком не дойдем?
– Строго номинально – дойдем, – сказал Двенадцать Азалия, – но идти отсюда до Центральных провинций целый день.
– Мы дойдем, – поправила его Три Саргасс. – А Махит, скорее всего, упадет меньше чем через час.
Махит пришлось признаться себе, что это правда.
– Вне зависимости от состояния моего здоровья, – сказала она, – целый день – это слишком долго. С императором мне нужно увидеться сегодня же. До рассвета – если придумаем как. – Ее трясло. Она и не заметила, когда это началось. И не из-за одного только холода – и она все еще в пиджаке, – но все же она обхватила себя руками.
Три Саргасс медленно выдохнула – шипением сквозь зубы.
– У меня есть вариант, – сказала она, – но Лепестку он не понравится.
– Сперва скажи, – сказал Двенадцать Азалия, – а потом уже суди, что мне нравится, а что нет.
– Я позвоню нашему начальству в министерстве информации и сообщу, что мы остались без транспорта во время слежки за антиимперскими активистами и запрашиваем помощь. Если хочешь, могу вызвать их не по этому адресу. В качестве благодарности Пять Портик за то, что не убила моего посла.
– И правда, – сказал Двенадцать Азалия. – Мне не нравится. Ты же сжигаешь мои контакты.
<Задумайся, как она объяснит твое присутствие здесь>, – добавил Искандр – приставучий шепоток в разуме Махит.
«У меня мало союзников, Искандр».
<А сколько союзников у твоей посредницы?>
«Недостаточно. Но я – одна из них».
<Это пока>.
– Мы встали посреди улицы, – сказала Махит. – Пусть уж лучше нас вывозит министерство информации, чем ждать, пока нас снова найдут преследователи Двенадцати Азалии из Юстиции, или чем самостоятельно возвращаться во Внутреннюю провинцию во время попытки военного переворота.
Три Саргасс поморщилась.
– Еще нет никакого переворота. Хотя к утру может быть – не понимаю, как все произошло так быстро.
– Тогда пошли, – сказала им обоим Махит. – Дойдем до вокзала и позвоним оттуда.
* * *
Идти было тяжко. На улице появились люди, даже в темноте; собирались на углах, тихо переговаривались. Однажды ей показалось, что она видела обнаженный нож – изогнутый и страшный – у компании молодежи в рубашках, украшенных граффито с оскверненным военным флагом Тейкскалаана. Они смеялись. Она опустила голову и шла за Три Саргасс шаг в шаг. Когда они добрались до станции, головная боль уже разрослась настолько, что как будто могла бы притянуть и небольшой космический корабль, что осмелится приблизиться к центру ее массы. Она присела на скамейку перед запертыми дверями и подтянула колени к груди, уперлась лбом. Если надавить, то это помогало, чуть-чуть – отвлекало, пока Три Саргасс звонила и беззвучно бормотала в облачную привязку.
