Раньше, чем получилось продвинуться подальше, они услышали крики – два крика, отзывающихся друг на друга, ритмичные и поэтичные, как биение сердца, но не в такт – сердце в фибрилляции. Волна звука, перемежавшаяся в непредсказуемые моменты грохотом очередного взрыва. Водитель, заметив какой-то просвет, который не видела Махит, вдавил педаль и бросил машину за угол – Махит упала на колени Двенадцать Азалии, – они помчались по переулку, – а затем улица раскрылась: шоссе, расцветающее в площадь. И вот они: две многолюдные толпы тейкскалаанцев, кричащие друг на друга. Машина встала. Через эту кипящую массу пути не было.
Где толпы соприкасались, извергалось насилие, словно плесень после долгой сырой весны. Кровь на лице женщины со значком шпорника, привязанным к руке, как траурная лента, кровь от удара, а ударившая женщина прокричала – так близко к машине, что Махит слышала все, – «За императора Один Молнию!» и провела окровавленной ладонью себе по лбу, словно героиня исторического эпоса, приносящая в жертву врага.
Они не похожи на тейкскалаанцев, подумала Махит. Шальная мысль, абсурдная, отрешенная. Они похожи на людей. Просто на людей. Рвущих друг друга в клочья.
Еще один ужасный грохот и ударная волна – в этот раз намного ближе. Ответный «бум» от группы Солнечных, которых резко заволокло быстро распространяющимся белым дымом, – дерущиеся рядом люди закашлялись, побежали от газа, забыв, кто из них на какой стороне уличного бунта. Пробежали прямо рядом с машиной – их глаза слезящиеся, красные. Газ начал просачиваться через закрытые двери, окна.
– Вот срань, – сказала Три Саргасс. – Закройте рты рубашками – это газ для разгона толпы – нам нельзя здесь торчать…
Махит закрыла рот рубашкой. Глаза горели. Горло горело.
<Тебе надо выбираться из машины>, – сказал Искандр. Внезапно она стала спокойна – предельно спокойна, собранна, все замедлилось. Искандр что-то делал с железами адреналина. <Надо выбираться из машины и обойти все это, причем сейчас. Вперед, Махит. Я покажу дорогу>.
– Мы не можем здесь оставаться, – сказала вслух Махит и открыла дверь. Внутрь повалил белый газ. – За мной.
Она не могла дышать – с первым же вдохом легкие наполнились огнем, и Искандр сказал: <Просто беги, надышишься потом>, – и она побежала, не зная, как бежит, не зная, как тело вообще способно на бег. Не зная, бегут ли за ней. Похоже, Искандр знал какой-то тайный маршрут – какие-то знакомые ориентиры в ужасном завихрении крови и белого дыма, и тут она впервые увидела легионера флота в форме, серо-золотой, целый эскадрон – Искандр развернул ее, поворот от бедра, и погнал под углом. Позади слышались шаги. Быстрые, на ее скорости. Она оглянулась: Три Саргасс и Двенадцать Азалия. И водитель.
Они обогнули площадь по краю, помчались по улице, которой Махит в жизни не видела. «Сколько раз ты здесь был», – подумала она под стук сердца, хватая ртом воздух только тогда, когда Искандр решал, что иначе она не выдержит.
<Достаточно. Я здесь жил. Это же мой дом – был…>
Еще через две минуты они замедлились до ходьбы. Махит не сомневалась, что упала бы в обморок, если бы Искандр не поддерживал в ней силы. Все молчали. Шум бунта затих до глухого рева. Они добрались до границ дворца – никто не охранял крохотную тропинку, по которой они вошли внутрь, ни Солнечные, ни Туман, ни легионы. Искандр вел вперед благодаря мышечной памяти – многолетней и теперь мертвой.
И тут словно раздвинулся занавес: они свернули за последний угол, и Махит очутилась перед министерством информации, казавшимся совершенно непострадавшим. Что-то чистое из прежнего мира.
<Вот, – сказал Искандр. – Заходи. Присядь, пока не свалилась>.
Все выглядело так знакомо, отсюда две минуты пешим ходом – и она у подъезда здания со своими посольскими апартаментами (если, конечно, туда можно войти, не наткнувшись на Солнечных и их следствие.) Но под плитками площади горела вязь огромного ИИ Города, словно весь дворец стал свернувшимся зверем, готовым ударить.
– Не понимаю, как у тебя получилось, – сказала Три Саргасс. – Когда мы сели в машину, ты и на ногах с трудом держалась.
– Это не я, – сказала Махит. – Не только я. Не совсем. Мы зайдем? – от голоса остались лохмотья. Теперь, когда Искандр не управлял дыханием, казалось, что она не может надышаться. Грудь ходила с каждым вдохом.
Три Саргасс взглянула на водителя, смотревшего вокруг с неподдельным шоком – с выражением сломленного человека, человека в мире, потерявшем смысл.
– Зайдем? – повторила она.
– …да? – отозвался он и двинулся к двери.
По дороге к министерству ни Махит, ни Три Саргасс не наступали на узоры, хоть походка от этого и становилась неуклюжей и странной.
Внутри не было ничего, кроме чистых и опрятных помещений тейкскалаанского министерства ранним утром. Ни следа волнений. Все на своем месте. Махит едва держалась, чтобы не разрыдаться, и сама не знала, из-за чего. Водитель Три Саргасс отвел их в конференц-зал невинного бежевого цвета, где были стол в форме «U» вокруг проектора для инфокарт, флуоресцентное освещение и изобилие умеренно неудобных кресел. Самое нетейкскалаанское помещение, что могла вспомнить Махит со времен прилета, но, видимо, места, где происходят бесчисленные каждодневные встречи, одинаковы по всей галактике. Она сидела в таких комнатах и на Лселе – в школе и на правительственных собраниях. Теперь сидела здесь. Тихо – едва-едва слышно из-за толстых министерских стен – донесся очередной взрыв. А потом тишина. Возможно, бунт разогнали. Легионы собираются где-то в другом месте. Ближе к космопорту.
Появление кофейника и корзины с какими-то булочками – уже не стандартная практика для конференц-залов, но, возможно, за это надо было благодарить Три Саргасс. Кофе оказался изумительно, обжигающе хорош: горячий, но не настолько, чтобы ошпарить, бумажный стаканчик грел ладони. Насыщенный землистый вкус, нисколько не напоминающий быстрорастворимый кофе на Лселе, и в какой-то момент просветления Махит подумала, что не прочь потягивать его медленно, чтобы прочувствовать все грани вкуса…
<Есть разные виды, – сказал Искандр, – и у каждого свой вкус. Это просто великолепно. Но сейчас самое важное – кофеин>.
Он был прав. Уже через пару минут Махит почувствовала себя в моменте – чувства обострились, заметила легкий гул в коже.
<Полегче. Возможно, я израсходовал твои адреналиновые железы>, – достаточно похоже на извинение.
Двенадцать Азалия уже перешел на вторую чашку.
– Что теперь? – резко спросил он Три Саргасс. – Ждем, когда нас вызовут на доклад? Я думал, нам нужно срочно доставить посла к императору, если это вообще возможно, учитывая, что сейчас творится в Городе.
«Нам». Ведь не так давно она просила Двенадцать Азалию выкрасть имаго-аппарат с трупа Искандра, и все же через пару дней он уже готов хотя бы на подобие идеологического союза с варваром. С другой стороны, он знал, где искать Пять Портик и ее друзей – антиимперских активистов, так что идеологический союз здесь понятие растяжимое. А в зависимости от давления – непостоянное. Махит взглянула на Три Саргасс – под таким давлением она ее еще не видела: посерела у висков, сгрызла губу в кровь.
