– Клянусь звездами, – сказал Двенадцать Азалия, глядя на поморщившегося Три Лампу и пропуская мимо ушей слова Шесть Вертолета. – И вы правда это сделаете?
– Если попытаетесь уйти, вас остановят, – ответил Три Лампа. – Это я могу гарантировать.
– И ваши привилегии асекрет отозваны, – добавил Восемь Перочинный Нож, – пока ваш случай не рассмотрит тот, кто станет министром дальше…
– Ужасно в тебе разочарована, Восемь Перочинный Нож, – сказала Три Саргасс с картинным вздохом. – Ты всегда был таким горячим сторонником политики Два Палисандр…
– Довольно, – сорвался Шесть Вертолет. – У нас еще есть работа. А у вас – нет. Асекреты. Госпожа посол. – Он развернулся на каблуке и ушел, за ним по пятам следовали его подпевалы из министерства информации. Они вновь остались в конференц-зале одни – без дел, без зрелищ, ослепшие без привязок и новостных трансляций, взаперти во флуоресцентном освещении без окон. Даже кофе кончился.
Махит перевела взгляд с Три Саргасс на Двенадцать Азалию, сидевших по бокам.
– А теперь, – сказала она с куда большей уверенностью, чем сама ощущала, – будем ждать.
* * *
Ожидание было невеселым. Махит казалось, будто она находится в герметичной капсуле, защищенной от радиации и разложения, но кувыркающейся в открытом космосе – безо всякой гарантии, что, когда капсулу раскроют, ей будет куда возвращаться. В конференц-зале министерства информации не было ничего; ни шума снаружи, ни криков солдат или марша легионерских сапог. Ни многолюдных улиц Города с блеском шлемов Солнечных или ковром фиолетовых цветов…
Три Саргасс опустила голову на сложенные руки на столе. Махит не знала, дремлет она или просто пытается не думать. Так или иначе, она ей завидовала. Не думать – роскошь для других. Не думать было невозможно, а ей уже хотелось полезть на стенку. Она то и дело представляла все причины, почему Девятнадцать Тесло, даже несмотря на свой статус, не бросит вызов Тридцать Шпорнику ради одного лселского посла. Худшая из возможностей – что они с Тридцать Шпорником уже союзники, и она просто соглашается с его решениями по министерству информации. Вторая худшая возможность – что Девятнадцать Тесло оценила баланс сил, поняла, что вызов Тридцать Шпорнику не имеет шансов на успех, и предпочла не высовываться и пересидеть переворот, кто бы в нем ни победил…
Второе ее наверняка не устроит. Это на нее не похоже. В Махит теплой волной поднялась уверенность: не совсем собственная, а составленная из ее и Искандра воспоминаний.
– Такое ощущение, что мне руки отрезали, – сказал Двенадцать Азалия в глухой тишине. – Все тянусь к новостным трансляциям – а их нет, есть только я, и никакой империи, раскрывающейся по мановению руки.
<Одиноко быть тейкскалаанцем без всего Тейкскалаана, – прошептал Искандр. – Вот чему я точно нисколько не завидую>.
«Мы никогда не будем одни, – подумала Махит. – Мы с тобой. В этой жизни».
<Или в следующей>.
«Если после меня еще будет лселский посол».
<Если после тебя будет лселский посол и нашу имаго-линию решат сохранить>.
Махит надеялась – маленький теплый свинцовый шарик в животе, – что решат. Что эта неделя, она, она вместе с Искандром не пропадут зря. Что ее нынешние знания – внешняя угроза Тейкскалаану, которую она носила в разуме, словно свой собственный ядовитый цветок, координаты собирающихся кораблей пришельцев, достойная внешняя угроза, чтобы отменить любую завоевательную войну, – что эти знания не умрут с ней и Искандром. Что их не заткнут вместе с ней и Искандром.
И тем не менее она ненавидела ожидание. Так легко представлялось, что происходит снаружи – сотня разных версий на основе эпической поэзии, дурацких фильмов и контрабандных документальных съемок тейкскалаанских захватнических войн против планет на краю известного космоса. Стоит начать пальбу – и все повторится в сердце империи. Повторится в точности. Вот в чем проблема. Империя есть империя – и то, что соблазняет, и то, что давит челюстями-капканами, которые будут трясти планету, пока не переломят хребет и та не умрет.
* * *
Махит поняла, что долгому ужасному коротанию времени, бесформенно плывущему в пустом неизменном освещении конференц-зала, пришел конец, по шуму из коридора – крики, грохот двери. Пауза, затем еще больше лязга, словно что-то со стойки смахнули на пол.
– … как думаете? – говорила Три Саргасс, поднимаясь на ноги.
– Даже если не за нами, это уже что-то, – сказала Махит. – Все лучше чем ждать. Пойдем посмотрим.
– Мы арестованы, – заметил Двенадцать Азалия – пренебрежительное напоминание. – Но – гори оно огнем. Давайте разарестуемся.
Махит рассмеялась. В черепе, где-то за бесконечно ноющим ощущением от пореза и пульсацией крови в раненой руке, за мерцанием поврежденных нервов и бесконечной болью в бедре, ей почти стало хорошо.
<Адреналин – тот еще наркотик, Махит, – сказал Искандр. – Воспользуемся им, пока можем>.
Снаружи конференц-зала – а его даже не заперли: это одновременно уязвляло и выставляло Махит добровольной соучастницей в собственном заключении, вызывало небольшой проблеск вины – и на середине коридора к выходу находилась центральная информационная стойка, где на посту, судя по росту и прическе, был Три Лампа. С этой-то стойки и сбросили вещи на пол – россыпь инфокарт и канцелярских принадлежностей, а разрушительницей этой небольшой гармонии, великолепная в белом – и ах, Махит никогда не перестанет радовать символический аспект всех тейкскалаанских поступков, даже самых запутанных: в белом, потому что это визитная карточка эзуазуаката, – стояла Пять Агат, лучшая помощница и любимая ученица Девятнадцать Тесло. Ее непривлекательное лицо было спокойным и холодным, а в руке она сжала электродубинку – тонкий металлический стержень, потрескивающий от электрической энергии. Позади нее был другой тейкскалаанец в чистейшей белой форме, которого Махит еще не видела, и тоже с каким-то оружием.
Что-то вроде кавалерии. Кавалерии в ливреях – и ни следа фиолетовых букетиков. И пришла за ними лично Пять Агат, а это означало, что Девятнадцать Тесло наверняка поняла, чтÓ Махит и Три Саргасс пытались донести в стихах…
– Я их уже вижу, – сказала Пять Агат резко и звонко. – Вот те трое. Прошу сюда, госпожа посол; эзуазуакат Девятнадцать Тесло понимает, что ваша просьба о предоставлении убежища еще в силе.
– Она ни разу не просила убежища формально, – начал Три Лампа, – в Юстиции от этого и камня на камне не оставят.
– Как и от дворцовых интриг Тридцать Шпорника, – отбрила Пять Агат, – так что мы квиты. Я не хочу, чтобы случился инцидент. Не мешайте им уйти.
Махит двинулась по коридору, Три Саргасс и Двенадцать Азалия – по бокам. На миг показалось, что они выберутся, безо всяких затруднений окажутся в руках Пять Агат благодаря вкрадчивой власти Девятнадцать Тесло в действии…
