… и тут из кабинета у них за спиной, дальше по коридору, вырвался Шесть Вертолет. Махит застыла на месте, обернулась к нему. Вместо электродубинки, как у Пять Агат, в его руке Махит с леденящим ужасом узнала огнестрельное оружие – на Лселе запрещенное, ведь оно могло вызвать разгерметизацию корпуса, – и он кричал. Махит застыла между Шесть Вертолетом и Пять Агат, на полпути к свободе.
– Даже не смейте – больше вы, долбаные обнаглевшие демагоги, не сможете творить любую срань, какую захотите, на улицах легионы, ваше время кончилось – вам придется подчиниться закону и порядку!
Даже объятая ужасом, Махит чуть не рассмеялась – жалкий коротышка, так злится из-за потери той небольшой власти, что ему удалось заполучить.
Пять Агат спокойно подняла электродубинку, где на конце потрескивала сине-зеленая энергия, и пошла на Шесть Вертолета.
Грохот от огнестрельного оружия оказался громче всего, что помнила Махит. Слева от нее раздался крик, краткий и резкий, – и снова выстрелы, много подряд. Она бежала по коридору к Пять Агат, даже не принимая сознательного решения, забыв обо всяком параличе. Три Лампа пригнулся за стойку, а помощник Пять Агат наступал с мерцающей электродубинкой.
Снова выстрел, и на предплечье Пять Агат распустилось красное, красное наливалось в белизне блузки, лицо побледнело как снег. Стук ее палки об пол, треск электричества, Махит бежала. Вот она у Пять Агат – все еще стоявшей в полном спокойствии, словно в шоке, – и схватила за вторую руку, не истекающую кровью, потащила за собой.
«Сколько зарядов в этой штуке?»
<Достаточно, – Искандр в ее разуме, подобравшаяся сущность. – Достаточно, чтобы убить тебя. Беги. Не оглядывайся…>
Махит оглянулась.
Три Саргасс следовала за ней, за плечом, как всегда, но не Двенадцать Азалия – он лежал мешком в коридоре, неподвижно, под телом разливалась яркая кровь.
Белоснежный помощник Пять Агат воткнул палку прямо в открытый рот Шесть Вертолета. Синее пламя прошло сквозь череп. Снова грохот оружия – в животе помощника раскрылась дыра, словно недреманное око сингулярности…
– Беги! – закричала Три Саргасс, и Махит бежала. Бежала, стиснув руку Пять Агат, пока не вылетела из министерства информации на улицу.
Глава 19
Неподвижность и терпение создают безопасность,
Жемчужина Мира сохраняет сама себя.
Рваные цветы умирают в неумелых руках,
а порочные садовники процветают,
провозглашая достоинства бесплодных садов.
Стихи, причисляемые Пять Диадеме, позже применявшиеся в империи в качестве публичного сообщения о соблюдении мер безопасности
* * *
Если нас уничтожат корабли легионов, я потребую твоего низложения в любом правительстве, которое заменит пятнадцать поколений нашего Совета. И твоего, и Амнардбат. Соглашателя и изоляционистки. Низложения и уничтожения имаго-линий.
Записка, подписанная «Д. О.», доставленная курьером в кабинет Дарца Тараца, 251.3.11-6П
Пять Агат стряхнула руку Махит, сама вся встряхнулась, оправляясь. Из плеча все еще бежала кровь, пуская красные щупальца по белому рукаву.
– Времени нет, – сказала она, и Махит ее не поняла. Теперь она уже мало что понимала.
– … я должна его забрать, – говорила Три Саргасс, – он же там умирает…
– Времени нет, – повторила Пять Агат, и тут до Махит дошло: Двенадцать Азалия в разливающейся луже крови. Двенадцать Азалия, ее друг. Друг Три Саргасс.
Грудь сдавило, внутри все горело, будто это в нее попали; будто это она пуля, готовая разорваться на осколки.
– Да мне насрать на время, – сказала Три Саргасс.
– И я не знаю, сколько еще в министерстве незаконного огнестрельного оружия, – бросила Пять Агат – Махит с трудом узнавала в этой женщине тихую и расторопную адъютантку из офиса Девятнадцать Тесло. – И сколько сторонников Тридцать Шпорника еще поджидают, когда смогут с радостью кого-нибудь подстрелить, – зараза, как же болит долбаное плечо, и жаль вашего друга – но еще больше жаль Двадцать Два Графита, сраные звезды, как же его жалко – но вы сами просили о помощи – эти проклятые стихи уже на улицах распевают – так заберем вас отсюда, как вы и хотели.
– Распевают? – беспомощно переспросила Махит.
– Те, кто не орет во все горло «ЗА ОДИН МОЛНИЮ», да, – сказала Пять Агат и двинулась по площади.
Махит взяла Три Саргасс за руку. Ее ладонь была скользкая и липкая от пота. Они последовали за Пять Агат. Та шла на крейсерской скорости, задрав плечо, даже не пытаясь закрыть кровотечение. Погони не наблюдалось – возможно, Шесть Вертолет умирал на полу рядом с Двенадцать Азалией, и, твою же мать, об этом было больно даже думать, Двенадцать Азалия не заслужил такого, – чтобы отвлечься, Махит пыталась определить, куда они идут. Ей казалось, она знает дорогу к офису Девятнадцать Тесло, но при свете дня все выглядело другим, а в последний раз она приезжала в машине Солнечных.
Небо снова стало невозможно синим. Бескрайнее, ограниченное лишь расплывчатыми каньонами зданий на горизонте. Так и казалось, что Махит вот-вот сорвется с планеты. Она сжала руку Три Саргасс. Никакой реакции.
Повернув за угол от центральной площади Дворца-Восток к череде зданий, где, предполагала Махит, может быть офис Девятнадцать Тесло – проблеск розоватого мрамора, вон куда они наверняка направлялись, – они чуть не налетели на взвод Солнечных. Те явились как затмение: резко, перекрыв свет, двадцать безлицых человек в золотых шлемах.
– Стоять на месте, – сказал один. Она не поняла какой. У всех был одинаковый голос. Пять Агат замерла. Пыталась отдышаться.
– Вы ранены, – сказал другой Солнечный, ближе, судя по громкости голоса. – Находиться на улице опасно; император ввел для граждан комендантский час. Вы хотите в больницу?
– Я… – начала Пять Агат. – Я хочу вернуться домой – я работаю на эзуазуаката Девятнадцать Тесло…
– Находиться на улицах категорически запрещено, – сказал третий Солнечный.
– Комендантский час приказано вменять любыми методами, какие мы сочтем нужными, – добавил четвертый – и все двадцать Солнечных двинулись на них вместе, как роботы.
«Что страшнее, угроза человека или государства?»
А потом: «Как перехитрить алгоритм?»
Она выступила вперед. Вклинилась дрожащим голосом:
– В нас стреляли. – Она сделала ставку на истерику – и положилась на знания Искандра, чтобы речь звучала тейкскалаанской, без акцента. Пусть всего на один этот миг она не будет очевидной варваркой. – Мы были в министерстве информации – его захватили сумасшедшие – мы – это ужасно, моего друга, кажется, убили…
