Девятнадцать Тесло вела через блокпосты – сперва под охраной переливающихся ИИ-стен Города, раскрывавшихся перед облачной привязкой эзуазуаката, а затем – все большего числа тейкскалаанцев, очень просто одетых – в серые штаны и рубахи с нарукавниками на левой руке, где изображался императорский герб. Махит вспомнились силы Юстиции, гнавшиеся за Двенадцать Азалией, и вспомнилась Восемь Виток, яслирод Шесть Пути, которая могла выделить ему тайную личную гвардию из работников Юстиции. Все были вооружены электродубинками. Кое-кто – и чем дальше, тем чаще – огнестрельным оружием, а у одной женщины, готова была поклясться Махит, был лазер, которому самое место на носу небольшого крейсера. Никто не прятал лицо под облачной привязкой Солнечных.
Ближайшая стража вообще ходила без привязок и забрала привязку Девятнадцать Тесло. Отдала она без пререканий.
Видимо, захват ИИ-алгоритма Один Молнией – Один Молнией в сговоре с министерством войны – проник глубоко, раз императора охраняли только те, на кого Город никак не мог повлиять; такие же голые и обойденные бурным потоком тейкскалаанской литературы, истории, культуры и ежесекундных новостей, как и Махит во время, когда она потеряла связь со своим имаго.
С кем-то Девятнадцать Тесло заговаривала; другие ей просто кивали. Махит спросила себя, сколько раз она уже ходила этой дорогой – знаком ли ей этот уровень катастрофы и угрозы, бывали ли в ее долгой истории службы Шесть Пути и другие случаи, когда приходилось прятаться здесь, в неведомом сердце империи.
<Я все это вижу впервые>, – сказал Искандр.
«Может, он с тобой спал, но ты не принадлежишь ему», – ответила Махит.
<Я и не хотел никому принадлежать. Я любил его. Это другое>.
«Разве можно любить императора так же, как любят человека, Искандр?» – и невысказанное: «А я смогла бы? Стала бы?»
Она его не любила. Только Искандр. Она встречалась с императором дважды – раз на публике и раз наедине – и была впечатлена, ощутила, как во всех нервах и лимбической системе отозвались чувства Искандра, но не ее.
Впрочем, возможно, любили они оба – комбинация ее и двоих Искандров, интегрированных вместе, – и тогда это проблема. Хотелось бы оставаться как можно более объективной.
За последней дверью и последним караулом открылся маленький – по имперским меркам – зал, залитый светом солнечных ламп: из них состоял весь потолок. Здесь было тепло – как нежиться в солнечной радиации на диване у иллюминатора, – и так светло, что, показалось Махит, никто из гостей никогда больше не уснет. По углам стояли очередные гвардейцы в сером, и один взял Три Саргасс под локоть и мягко отделил от Махит и Девятнадцать Тесло. Она подчинилась.
Сам Шесть Путь сидел посреди зала на диване, одетый в роскошные пурпур и золото, и, как тогда дома, во Дворце-Земля, он носил нимб из солнечных ламп, здесь, в недрах под Городом, его окружали мерцающие валы информационных голограмм, мигреневая аура из сплошных докладов. Выглядел он жутко. Кожа потемнела до серо-бурого оттенка крепа, прозрачно-фиолетовая под глазами, и хотя улыбка, встретившая Девятнадцать Тесло, – а потом и Махит, – казалась настолько яркой и бодрой, что сердце подскочило в груди, она за него испугалась. Всей душой.
<Когда я умер, он был не так плох>, – сказал ей Искандр.
«Сомневаюсь, что последние три месяца на ком угодно сказались благотворно, и его сиятельство – не исключение. Умирающие умирают еще быстрее, когда им не дают отдохнуть».
<Императоры не спят>.
– Ваше сиятельство, – сказала Девятнадцать Тесло, – я снова принесла вам неприятности.
– Я вижу, – сказал император. – Прошу, присядь со мною снова, Махит, и поглядим, зайдем ли мы дальше, чем в предыдущую беседу.
Махит подошла, притянутая невидимыми нитями: желанием – ее и не ее. Покорностью императорской власти. Всеми трудами и жертвами, какими она добивалась этой встречи. Села, влившись в защитную ауру информации. Лишь очередной факт в окружении императора. Вблизи стали заметны синяки на его запястьях, на венах; потерявшая упругость кожа и сосуды с тонкими стенками, измученные, должно быть, бесчисленными уколами. Она гадала, отчего в нем еще теплится жизнь.
– Я тоже принесла вам неприятности, – сказала она.
– Меньшего от станции Лсел я и не ожидал. – Шесть Путь улыбнулся ей, лселской улыбкой во весь рот, и она не знала, что делать со всеми нахлынувшими чувствами, со всеми и сразу. Полезнее было бы не чувствовать ничего. Будь она только политическим орудием, незамутненным средством не дать Тейкскалаану аннексировать Лсел. И было бы так просто – говорить хладнокровно, ясно и…
<Говори, Махит, а то заговорю я>.
На миг Махит заколебалась, не уступить ли, не отдать ли себя Искандру и позволить ему еще раз побеседовать с императором – а потом вдруг ощутила тошнотворный ужас. «Проваливай из моей гребаной неврологии и лимбической системы, Искандр. Я тебе не перерожденный клон. Мы не такие».
Шипение, словно помехи. Затем:
<Говори>.
– Ваше сиятельство, – начала Махит, – я получила ценные разведданные от моего правительства на Лселе касательно смертельной угрозы Тейкскалаану; боюсь, угроза еще более смертельная, чем нынешний неприглядный хаос за пределами этого зала.
– Продолжай же, – сказал Шесть Путь. – Мне не помешает отвлечься на другую проблему, чуть менее неисправимую, чем текущая ситуация. Какой бы смертельной она ни была.
И Махит продолжала. Пересказала все сообщение – так же, как для Девятнадцать Тесло, не забыв и про наглый политический маневр. А потом ждала, что ответит император.
В течение нескольких вдохов он хранил молчание. Она слышала тихий клокот в его легких. Затем он взглянул на Девятнадцать Тесло.
– А как ты думаешь, наш новый лселский посол столь же достоин доверия, как и предыдущий? – спросил он.
Девятнадцать Тесло, оставшаяся рядом с Три Саргассю ближе к двери, кивнула.
– Я бы ее не привела, если бы не поверила. Думаю, она передает в точности то, что ей сообщило правительство, и думаю, она честно излагает все свои предвзятости. В любой другой момент, мой повелитель, я бы сказала, что она обратилась к нам за помощью; честный дипломатический обмен, жизненно важная информация – за дальнейшее формальное отсутствие у ее станции тейкскалаанского статуса.
– Сейчас не любой другой момент, – сказал Шесть Путь. Обернулся обратно к Махит. – Я спрошу тебя о том же, Махит Дзмаре, о чем уже спрашивал ранее, причем с благодарностью и уважением за сообщение об этой угрозе: согласишься ли ты на то же, на что согласился твой предшественник? Дай мне то, что дал бы Искандр, коли не вмешалась бы моя дорогая подруга Девятнадцать Тесло и объединенные силы Науки и Юстиции; продай мне перерождение – и тебе не понадобится даже эта угроза, чтобы отстоять интересы Лсела.
