Если бы она и в самом деле вела разведку, то во время этой прогулки ей нужно было бы включить на своей облачной привязке функцию геокартирования. Но она прилетела сюда не для шпионажа, который в данной ситуации представлялся ей действием крайне невежливым.
Коридоры на Лселе были достаточно широки, чтобы пройти в одной шеренге вчетвером, а пол был отполирован подошвами до матового блеска, приятного глазу. Первая странность прогулки состояла в том, что внутрь проникал солнечный свет. Солнечный свет был повсюду. Она всегда представляла себе станцию закрытой металлической коробкой с искусственным освещением, без какой бы то ни было растительности. Но коридоры Лсела, по крайней мере на этой внешней петле, имели красивые окна-иллюминаторы, через которые можно было увидеть прекрасное звездное поле, словно усеянное блестками, и настоящее солнце, небольшое и веселое, испускавшее приятные бело-золотистые лучи. Свет двигался довольно быстро – период вращения определенно был меньше суток, то есть за обычный для человека биологический период дня и ночи станция совершала приблизительно четыре оборота вокруг своей оси. Три Саргасс могла представить, как наслаждается таким циклом, всеми этими восходами.
Второй странностью были люди. Станциосельники были высокими, и все они очень-очень умело не замечали друг друга. Они не замечали даже невысокую тейкскалаанку в яркой кораллово-оранжевой форме. Они почти не устанавливали глазные контакты и ускользали друг от друга даже в наиболее многолюдных местах, делая это с отточенной ловкостью. Три Саргасс подумала, что такое поведение является побочным эффектом обитания в столь малом пространстве. Они вели себя, как обитатели Сокровенной области Города, счастливые и не испытывающие неудобств в толпе. В то же время она прекрасно знала, что на всей станции не более тридцати тысяч жителей.
Наверное, странно быть единицей среди всего тридцати тысяч. Три Саргасс подумала, что такая среда обитания должна давать ощущение хрупкости бытия. Только металлические стены отделяли их всех от войда.
На самом деле лучше было не думать о том, как тонки стены станции, это нагоняло на нее клаустрофобию. Поэтому она сделала еще один поворот и теперь находилась в более внутренних коридорах: здесь вместо реальных окон были плоские инфоэкраны, показывающие вид снаружи, и она по достоинству оценила такой выбор. Может быть, станциосельникам хотелось все время ощущать свою близость к звездам?.. Три Саргасс оказалась в торговом квартале. Торговали в основном из киосков. Ей точно стоит получше узнать язык Махит – слишком много времени уходит на то, чтобы обращать закорючки алфавита горожан в фонемы, и даже после этого она не уверена в понимании слова. Не говоря о произношении.
В половине киосков рядом с надписями на местном языке имелись вполне разборчивые глифы – очень художественные, скорее украшения, чем коммуникативные символы. Она ничуть не сомневалась, что киоск, продающий бутилированные напитки, не должен иметь тейкскалаанскую вывеску с надписью «ЗДЕСЬ ПРОДАЕТСЯ СВИНИНА» – в противном случае придется признать, что она совершенно не понимает ни природу бутилированных напитков, ни животноводческих возможностей станции. Кроме того, множественное число было образовано совершенно неудобоваримым способом. Вероятно, этим хотели сказать «ЗДЕСЬ ПРОДАЮТСЯ ПРИПРАВЫ С БОГАТЫМ БЕЛКОВЫМ ВКУСОМ». Она решила, что глифы располагаются так близко специально, чтобы их можно было прочесть неправильно. Несладкие бутилированные напитки, например.
Она подошла к этому киоску с улыбкой станциосельника, оскалив зубы. Оператор киоска не улыбнулся ей в ответ. Может быть, она делала это как-то неправильно – до боли вытягивая щеки…
– Не знал, что у нас гости из Тейкскалаана, – сказал станциосельник на вполне пристойном тейкскалаанском. – Хотите попробовать наши напитки?
Три Саргасс моргнула, посмотрев на него, и с облегчением убрала улыбку с лица.
– Да, – сказала она. – С удовольствием. У вас прекрасный тейкскалаанский!
– Я окончил курсы. – Он налил немного жидкости в пластиковый стаканчик, который имел вид абсолютно биоразрушаемого. Вероятно, это был стаканчик с четырехчасовым циклом разложения, который запускался воздействием влаги. Напиток пенился. Интересно.
– Из чего же он изготовлен? – спросила Три Грасс, а потом, не дожидаясь его ответа, выпила.
У напитка был вкус соли, алкогольной и океанической. Здесь не было никаких океанов. Это очаровывало и в то же время пугало, и потому она решила, что больше ни в жизни не сделает и глотка этого напитка.
Станциосельник произнес какое-то слово на своем языке. Потом он сморщил лицо, словно искал в мозгу нужное слово, и наконец сказал:
– Подводное кудрявое растение.
– Ламинария, – сказала Три Саргасс. – Вы делаете пиво из ламинарий.
– Как вы думаете, оно может стать популярным в империи? – спросил станциосельник. – Я думаю об экспортном контракте…
«Нет, – подумала Три Саргасс. – У него вкус ламинарии. Ослепи меня звезда, никто не будет это пить».
– Может быть, на какой-нибудь планете, – весело сказала она ему. – Тейкскалаан очень большой.
– Вы тут с торговой делегацией, мисс?..
Пока они обменивались репликами, подошли несколько других продавцов из соседних киосков. У них были свои товары и вопросы. Насколько важна для Лсела торговля с империей? Махит неизменно становилась неколебимой как скала, когда речь заходила о сохранении их независимости…
– Меня зовут Три Саргасс, – сказала Три Саргасс, – и, к сожалению, в моем официальном качестве я не имею никакого отношения к торговле.
– Значит, вы – частный инвестор, – сказала одна из станциосельников, сказала она это тоже по-тейкскалаански. Три Саргасс хотелось бы, чтобы ее… что это у нее, пирожное? Выглядело как пирожное… чтобы ее пирожное не оказалось из ламинарии.
– Не совсем, – сказала она и уже собралась было идти дальше, когда раздался еще один голос – из-за ее спины и справа.
– Тогда что здесь происходит? – спросил этот голос, и Три Саргасс увидела, как станциосельники вытянулись во весь свой нелепый рост. Власть. Торговая власть. Она попыталась вспомнить, кто из шести лселских советников контролировал торговлю. Советник по шахтерам? Но она помнила советника по шахтерам, похожего на труп человека в ангаре. Она повернулась.
Нет, это был не Дарц Тарац. Это была маленькая худощавая женщина с седыми кудряшками и высокими обветренными скулами. Три Саргасс поклонилась ей и замерла в ожидании – когда та представится. Самое безопасное – самое простое. Пусть другой человек берет инициативу на себя, пока ты не чувствуешь, куда направлять разговор. Это был один из первых уроков, которые она выучила, когда проходила подготовку к получению звания асекреты. Она тренировалась на Двенадцать Азалии.
Нет, нельзя думать о Двенадцать Азалии.
– Я не знала, что тейкскалаанская делегация получила добро на посадку, я уж не говорю о прогулках по общей торговой зоне, – сказала власть. – Тем не менее вы здесь. Я хочу, чтобы вы – кем бы вы ни были – знали: «Наследие» не допускает индивидуальных торговых соглашений между предпринимателями Лсела и Тейкскалаана.
