Ему, вероятно, следовало испугаться, но не пугаться было весело.
Он поклонился, сложив вместе пальцы рук, перенаправил палку шокера себе в грудь, потом сказал:
– Я соимператор Восемь Антидот, сэр, и я хотел бы посмотреть, как идет война.
Палка шокера исчезла так быстро, будто ее и не было.
– Прошу простить мою дерзость, – сказал военный, и Восемь Антидот снисходительно махнул рукой. «Великодушен, – подумал он. – Будь великодушен».
– Ничего страшного. Я ценю ваш труд по обеспечению безопасности министерства.
Потом он улыбнулся, широко раскрыв глаза – вспомнил попытку выглядеть как Шесть Путь, когда разговаривал с Девятнадцать Тесло. Попробовал еще раз. «Помните меня? Я император, только в обличии ребенка. Но подождите, может быть, я еще снова стану императором».
Это сработало.
– Сюда, Ваше Сиятельство, – сказал солдат, получив подтверждение по своей облачной привязке, – Восемь Антидот заметил быстрое мелькание сообщений за стеклом.
– Вам повезло – за стратегическим столом сама министр Три Азимут, та, кто разжигает ненависть в самых клятвенных сердцах.
Этот успех был даже значительнее того, на который он рассчитывал. Он предполагал, что просто увидит стратегический кабинет, поболтается вокруг него, может, увидит кого-то из генералов, еще одного заместителя министра – и если это окажется Одиннадцать Лавр, будет очень неплохо, он продемонстрирует инициативу и креатив – но чтобы сам министр войны? На такое он и не рассчитывал. Он видел ее лишь однажды, два месяца назад, сразу после ее приезда. Тогда она не обращала на него ни малейшего внимания после обязательного «доброе утро, Ваше Сиятельство». Сказав это, она отправилась на беседу с Ее Великолепием Девятнадцать Тесло. К имени Три Азимут прилип поэтический эпитет, который придавал ей опасную и пугающую ауру, но именно для этого людям и давали поэтические эпитеты к имени.
Солдат отвел его в самый центр министерской звезды. Он знал, что стратегические кабинеты расположены именно там – Одиннадцать Лавр давно сказал ему об этом, – все, кроме одного, предназначенного для императора и находившегося во Дворце-Земля. Когда он проходил мимо, все глазели на него, а он, следуя за солдатом, пытался выставить себя уверенным и жалел, что мал ростом. Выше он станет разве после тринадцати. Голограммы Шесть Пути поведали, что он стал походить на мужчину годам к пятнадцати. Иногда Восемь Антидот жалел, что не унаследовал генетику от кого-нибудь другого, кто имел бы более впечатляющую внешность. Что ж, по крайней мере, ему будет легко пускать в ход мышцы и оставаться таким же резвым, как сейчас…
Дверь в Стратегический Центр-2 чуть приоткрылась по жесту его сопровождающего, и внутри он увидел сумерки, так густо сплетенные со звездами, что ему на мгновение показалось, будто воздух превратился в сеть. Потом он моргнул и заметил картографический стол – громадный, шире, чем он себе представлял, встроенный в пол, а не поднятый над ним. Стол одновременно проецировал четыре полных сектора пространства, аналитики и генералы министерства притушили свет, чтобы лучше видеть траектории векторов. Министр войны Три Азимут стояла у дальнего конца стола, ее руки двигались – этими движениями она затемняла одни звезды и осветляла другие. Она сложила руку в кулак, сделала резкое движение, и на карту из кончиков ее пальцев посыпались крохотные боевые корабли, голографические изображения, выброшенные в звездное пространство, чье положение было откорректировано едва заметными движениями руки. Это напоминало танец, которым она вызвала к жизни поле боя.
«Я тоже хочу так, – подумал Восемь Антидот. – Я хочу делать так больше всего на свете, ничего другого так не хотел».
Три Азимут была миниатюрной и более светлой, чем большинство тейкскалаанцев, носила короткие гладкие волосы, темные, густые и прямые, как и у Восемь Антидота, глаза у нее были узкие, миндальной формы. Она сняла мундир и расставляла на карте боевые корабли, мелькала обнаженная светлая кожа ее предплечий. Такие мышцы, как у нее, жилистые и рельефные, могли появиться от бесконечных подтягиваний на турникетах или поднятия и опускания грузов потяжелее. Она почему-то представлялась Восемь Антидоту более высокой. До того как Девятнадцать Тесло стала императором, Три Азимут была военным губернатором системы Накхар, и Накхар не бунтовал, пока делами заправляла она. Обычно же Накхар бунтовал почти каждый индикт, как говорили Восемь Антидоту на занятиях по политической истории. Он так до сих пор и не знал, почему она стала министром войны и почему Девять Тяга до срока покинула свой пост, но не сомневался, что Девятнадцать Тесло сделала по-настоящему хороший выбор.
Она не сразу заметила его. Ей сначала нужно было разместить еще несколько кораблей, настроить векторы линий снабжения, ее пальцы хватали лучи света так, словно это были струны музыкального инструмента. Наконец, почувствовав удовлетворение проделанной работой, она сказала:
– Мы задерживаем разведчиков, которые должны определить места расположения складов для наших путей снабжения. Вот на каком этапе мы находимся.
Сказав это, она хлопнула в ладоши. Вся огромная проекция пришла в неторопливое движение, воспроизводя имитацию фактических действий.
– Здесь Его Сиятельство императорский наследник Восемь Антидот, министр, – сказал солдат, приведший Восемь Антидота. – Он хотел бы увидеть войну.
– Подведите парнишку поближе, – сказала Три Азимут. – Из такой дали он ни черта не увидит.
Восемь Антидот подошел к ней. Он пытался обойти проекцию, но все же наступил на какие-то звездные системы, временно отключил их на своем пути, подобно тем самым инородцам, что уничтожали коммуникационные линии Тейкскалаана. Их линии тоже были на проекции – мрак, разливающийся, словно чернила. На него смотрело множество глаз: все советники, коммандеры и аналитики, собравшиеся перед картинкой войны, вызванной к жизни министром, теперь смотрели, как он рассекает звездную карту. Он старался идти с веселым видом, как делал это, когда шел там, где за ним наблюдали камеры. Но идти под глазами камер было гораздо проще, чем под глазами на лицах людей. По крайней мере, среди них нет Одиннадцать Лавра. Восемь Антидот не знал, куда делся Одиннадцать Лавр. Разве третий заместитель министра не должен находиться здесь со всеми?
Три Азимут была всего на несколько дюймов выше его, отчего у него возникло какое-то странное чувство: он всего лишь мальчик, а она министр войны. Он подошел к ней и сказал:
– Спасибо, что позволили мне посмотреть на стратегическую имитацию, министр.
Это слова он произнес согласно второй из самых высоких известных ему форм вежливости. Первая, высочайшая, была для обращения к императору, официального и публичного, и он был с ней знаком только потому, что вырос, слыша ее. Не то чтобы такое обращение очень часто использовали.
– Я предполагала, что вы рано или поздно найдете сюда дорогу, – сказала министр. – Вы частенько заглядывали в Ладони. Ребят вашего возраста всегда разбирает любопытство. Я знаю, потому что сама была такой. Смотрите.
