Восемь Антидот кивнул и поспешил обратиться к имитации. Три Азимут сделала едва заметное движение одним пальцем, и изображение, еще секунду назад пребывавшее в застывшем состоянии, вновь пришло в движение. Темная зона инородцев стала расширяться, точечные голограммы кораблей Тейкскалаана принялись описывать дуги в воздухе. Три Азимут знала о его визитах – конечно, знала. Знала ли она о том, чему его учил Одиннадцать Лавр? Считала ли она, что тот делает хорошую работу?
Внезапно карта стратегической проекции превратилась в испытание, в самое большое из всех, какие доводилось проходить Восемь Антидоту. Он смотрел внимательно. Он прежде не видел дислокации их Флота, во всяком случае, в таких подробностях – собранные воедино шесть легионов во главе с Десятым под командованием Девять Гибискус расположились, как волна, готовая обрушиться на погруженные во мрак системы, к которым уже прикоснулись инородцы. Они долгое время не покидали свои позиции – маневрировали едва заметно, потом вперед вышли корабли Двадцать четвертого легиона, послали щупальцы света на одно из затененных пространств, и оно вскоре осветилось немного, приобрело тускло-серый оттенок. Система Пелоа вернулась в мир, но… поврежденная? Он посмотрел дату на проекции, которая всплыла на краю поля его зрения. Все, что он видел, уже случилось. Потом наступила короткая пауза-заминка – Три Азимут раскрыла кулак, словно цветок лепестки, и неожиданно все это черное ничто сменилось группой вращающихся трехколесных кораблей, каких Восемь Антидот никогда не видел.
Они двигались так, будто несли на себе гиперврата – то исчезали, то появлялись вновь. На его глазах все корабли Двадцать четвертого легиона и половина Десятого, включая флагман Девять Гибискус «Грузик для колеса», взорвались под воздействием энергетического пушечного огня и мигом превратились в выжженное ничто, иными словами, были поражены каким-то странным жидким оружием и вырубились. Имитация на этом закончилась. Оставшиеся легионы через гиперврата похромали в тейкскалаанское пространство.
Все солдаты, находившиеся в пораженных кораблях, должны были умереть. Умереть быстро. В легионе было десять тысяч человек, может быть, больше – гибель полутора легионов за несколько дней означала смерть не менее пятнадцати тысяч и…
«А что если инородцы пустятся за ними в погоню? – в ужасе подумал Восемь Антидот. – Будут преследовать их до нашего дома, сектор за сектором и придут сюда, в Город, и сожрут нас…»
– Достаточно, – сказала Три Азимут, и движение остановилось. – Возвращаемся на исходные позиции.
Все корабли ожили, словно жуткой бойни и не случалось.
– Они так и двигаются? – спросил Восемь Антидот. Он пытался говорить спокойным голосом, хотя ничуть не был спокоен. – Наши враги?
– Надеюсь, что нет, – сказала Три Азимут. – Иначе мы в заднице. Извините за мой язык, малыш.
Восемь Антидот решил не реагировать на это. Он слышал слова и похуже.
– Но не могут же они двигаться вот так. Словно они… гиперврата.
– Нам известно только, что они уходят из поля видимости и возвращаются в него так, словно проходят через гиперврата, – продолжила Три Азимут. – Спроецируем имитацию боя еще раз – по второму варианту. С замаскированным, но не асинхронным движением.
Имитация началась снова. На сей раз она проходила лучше. Если инородцы были вполне видимы, то корабли Флота могли маневрировать и сковывать их действия, но они двигались медленно, и немалая часть Флота погибла первой в процессе поиска противника. Восемь Антидот слушал, как министр дает указания аналитикам провести на поле боя усиление через гиперврата, смотрел, как она наблюдает за сужением и удлинением линий снабжения. А недостаток имитации состоял в том, что тейкскалаанцы не знали, куда уходят линии снабжения противника, не знали местонахождения их домашней планеты или ближайшей центральной базы. Не знали даже, есть ли у них вообще дом или они постоянно живут в войдах космоса. Это был серьезный недостаток. Он диктовал им необходимость медленного движения и обусловливал неизбежность попадания в засаду во время поисков затаившегося врага.
– Выглядит не очень хорошо, верно? – сказала она после размышлений, продлившихся добрых десять минут. Она помахала рукой, и имитация пошла на новый круг.
– Да, не очень, – согласился Восемь Антидот и не без опаски добавил: – Должен быть способ найти их получше, чем позволять им устраивать на нас засаду.
– Должен быть, – сказала министр. – У вас есть на этот счет какие-нибудь идеи? Или мой главный разведчик давал вам решать одни старые задачки?
Это было испытание. Теперь все советники – генералы, аналитики, солдат, который привел его сюда под угрозой применения шокера, пусть и отложенной, возможно, и Одиннадцать Лавр, «ее главный разведчик», и Восемь Антидот ощутил неприятное покалывание в животе от этих слов – смотрели на него и ждали, что он сделает.
Оказывается, есть место, куда попадаешь после того как испугался. Большое, холодное, яркое место у тебя в голове. Восемь Антидот решил, что сделал важное для себя открытие.
– Позвольте? – сказал он, показывая на имитацию. – Мне будет проще показать вам, министр.
На лице Три Азимут появилось выражение, смысл которого Восемь Антидот никак не мог понять – одно из таких взрослых лиц, на котором не удивление, не восхищение или неудовольствие, а какое-то иное сочетание эмоций. Она моргнула глазом за облачной привязкой, перенастраивая управление. Ее привязка была огромной – стекло в оправе от середины лба до скулы, оправа уходила в бок, перекрывая ухо… или место, где оно должно находиться, понял Восемь Антидот с внезапной ясностью, которая, казалось, стала такой же частью его нового холодного яркого места в голове, как и все остальное. Ухо с этой стороны у Три Азимут отсутствовало. Вместо него было нечто обожженное и перекрученное – в ухо попал луч энергетического оружия и расплавил его.
Реальный бой отличался от имитации на стратегическом столе. Это следует запомнить – пригодится, когда он станет императором.
Он вышел на передний план, взял на себя управление имитацией. Здесь переменных было гораздо больше, чем в задачах, которые ставил перед ним Одиннадцать Лавр, но программа была та же. Он знал, как приводить корабли в движение, а ИИ имитации перемещал за него корабли противника в темную зону, где Восемь Антидот не мог их увидеть.
Корабли, которые размещал он, вылетали из кончиков его пальцев, как и у министра, хотя он и понимал, что не выглядел и вполовину так элегантно, как она, когда танцем вызывала их к жизни. Он организовал их в сеть, разделил темный сектор на кубы, словно использовал легион для того, чтобы разбить сад для растений. Потом он собрал небольшую группу из флагманов класса «Вечный» и быстроходных разведчиков с определенной огневой мощью. Эти разведчики предназначались для быстрых перемещений, если где-то обнаруживался враг. Быстрая и мощная ударная группировка перемещалась следом для их огневой поддержки. На установку ушло больше времени, чем ему хотелось бы – некоторые корабли пришлось оставить у гиперврат, и линии снабжения по этой причине имели большу́ю протяженность, иногда растягивались на целый сектор; также приходилось учитывать временну́ю задержку у гиперврат. К тому времени, когда он, словно взрослый яотлек, был готов сказать: «Порядок, начинайте», груз всех взглядов, устремленных на него, чуть ли не прижимал его к полу.
