Второй очень-очень долгое и неподвижное мгновение рассматривал ее. Махит вспомнила, что некоторые животные заботливо осматривают жертву, прежде чем прыгнуть на нее, например, ящерицы, обитавшие в Городе, травоядные и огромные, косили глазами точно как Второй смотрел сейчас на Три Саргасс, а потом атаковали. Махит своими глазами никогда этого не видела, только на голографических записях; этих ящериц не было на землях при Дворце, а времени на исследования у нее не хватало, у нее почти ни на что не хватало времени. Сама идея о влажном воздухе в Жемчужине Мира казалась теперь невероятной, как и идея о месте, где ящерицы могут вырасти до таких размеров, питаясь только растениями.
<У тебя мысли растекаются, Махит, – сказал Искандр. – В обморок не упади. Я, скорее всего, не смогу это предотвратить и абсолютно уверен, это будет непоправимой оплошностью с твоей стороны>.
Она прикусила язык, намеренно и больно. Это помогло. Второй в конечном счете не атаковал и не сожрал Три Саргасс. Он пятился. Как и Первый. Они двигались в своем жутком и идеальном безмолвном согласии.
– Быстро, – прохрипела Три Саргасс. – Голопроектор – запись, на которой мы улетаем, а потом возвращаемся.
Махит вернула себе контроль над телом. Казалось, что ее руки где-то очень далеко от нее. Лучше бы сейчас была невропатия. Невропатия все же лучше, чем диссоциативное расстройство…
<Нет, не лучше. Ставь уже эту долбаную голограмму>.
Она включила запись. Два малых силуэта инородцев и два малых человеческих силуэта улетают с условной Пелоа-2 на свои корабли. Затем пауза, в течение которой планета совершает четверть оборота вокруг своей оси – Пелоа вращалась медленно, когда они вернутся, день еще не закончится, иссушающее солнце все еще будет здесь, – и изображение тех же возвращающихся инородцев и тех же людей.
Пока шла голограмма, Махит наложила на нее визгливый крик победа-ура! Сделай так, и все мы будем в выигрыше. От этих звуков тошнота подступила к горлу. Воздействие противорвотного исчерпывалось, или ей стало плохо. Или и то и другое.
<И то и другое. Но посмотри!>
Инородец, которого они называли Вторым, открыл челюсть и воспроизвел тот же звук. Весь мир превратился в резонансную камеру. Махит еле сдерживала рвоту. Но только до ухода инородцев…
Они, шагая прочь, не оглянулись на них с Три Саргасс. Они возвращались к себе, и казалось, направление движения их устраивало в той же мере, в какой устраивало движение к месту встречи, когда они появились. Махит подумала об их бедренных суставах – могли ли они двигаться в стороны, могли ли они скользить? Она представила тревожную быстроту такого рода передвижения – и при этой мысли закружилась голова, при мысли о том, как их корабли в мгновение ока то появляются, то исчезают в космической тьме: вот они там сейчас, а вот их нет, вот они скрыты, а вот появились.
Наконец они исчезли за гребнем дюны. Вернутся они или нет, добились ли они с Три Саргасс чего-нибудь, кроме овладения несколькими словами этого пиджин-языка без глагольных времен – все это оставалось неясным.
Первой вырвало Три Саргасс – Махит даже не успела выключить голограмму и звукозапись. Ее вырвало, и она свалилась на колени, дыша тяжело и сухо. Махит отпустила контроль над собой и, повинуясь одним инстинктам, вдруг обнаружила себя сидящей на корточках рядом с Три Саргасс, в защитной позе, на песке, в обжигающей тишине. Все споры и непоправимые разногласия между ними вдруг стали совершенно несущественными. Рука Махит легла на спину Три Саргасс, замерла и оставалась там, пока не прекратились конвульсивные движения.
– А могло ведь быть гораздо хуже, – сказала Три Саргасс, когда смогла говорить. Потом она выпрямилась, вытерла рот тыльной стороной ладони и не сделала ни малейшей попытки стряхнуть руку Махит со своей спины. – Смотри-ка, Махит, никто не умер, даже чуточку.
Глава 12
Министр Три Азимут, я воспользовался представившейся мне возможностью детально ознакомиться с тем, как вы добились усмирения системы Накхар, и я начинаю во всех подробностях понимать, почему люди, склонные к ничтожному стихоплетству, называют вас, как это ни печально, «мясником накхарезского разума». Ваши достижения впечатляют как своей эффективностью, так и точностью их жестокости. Я сохранил записи для консультации в будущем, если понадобится.
Личное послание от заместителя министра Одиннадцать Лавр министру войны Три Азимут, 35.1.1-19А
Когда ты путешествовала с ним, моя дорогая, когда была юна и делала все те великие свершения на земле рядом с ним, как ты дышала от нахождения подле него? Как ты держала себя в руках? Если у тебя найдется несколько слов для очарованного варвара, знаешь, я буду тебе признателен. Выпивка за мной.
Записка посла Лсела Искандра Агавна эзуазуакату Девятнадцать Тесло, написанная от руки, сохранена в частном архиве Ее Великолепия императора Девятнадцать Тесло, без даты
Ее Великолепие император Девятнадцать Тесло сказала: «Если будет возможность, попытайся узнать, что Три Азимут думает о после Махит Дзмаре». Не что о ней думает капитан Флота Шестнадцать Мунрайз, не что о ней думает сама император, не что думал его умерший предок-император о ней или прежнем после Лсела. Этого человека Восемь Антидот помнил, главным образом, потому, что тот был настолько частым гостем во дворце, что его ежедневное присутствие стало обычным делом. Но Ее Великолепие император сказала выяснить, что именно министр войны думает о лселском после сейчас.
А потом она предоставила ему решать, стоят ли мысли министра войны того, чтобы с ними не согласилась император. Ядовитый цветок в чьей-то чужой руке.
Эта задача гораздо крупнее и труднее – не по его способностям. Может быть, он не так ее понял. Что случится, если он понял неправильно? Он не знал, а незнание пугало само по себе.
Но это была не первая проблема. Первая, самая крупная проблема состояла в том, что он вообще не знал, как сблизиться с министром войны. Он точно не мог узнать, что она думает, читая официальные документы о тейкскалаанско-лселских отношениях, о юридическом статусе тейкскалаанского военного корабля, проходящего через пространство станции. Именно на этом он и споткнулся в первую очередь. Кроме того, попытка прочесть и понять юридические документы, толкующие различия между «грузовой поставкой», «персональной поставкой» и «полным боевым вооружением» применительно к разным кораблям с разными грузами в изрядном количестве более или менее гипотетических ситуаций не принесла ему никакой пользы. Только вызвала головную боль и убеждение, что, когда он станет императором, назначит министром юстиции человека, которому нравится читать такого рода тексты и который будет их читать для него.
Восемь Антидот был абсолютно уверен, что отношения между Тейкскалааном и станцией Лсел были тем, что наставники определяли словами «нормализованные, но напряженные». Тейкскалаанские корабли могли транзитом двигаться по пространству станции, к тому же империя в большом количестве покупала металлы, обогащенные на мощностях Лсела. Тем не менее станциосельники, желающие переехать в Тейкскалаан, нуждались в большем количестве иммиграционных бумаг, чем Восемь Антидот прежде мог себе представить, а тейкскалаанцы вообще не могли получить разрешения жить на станции. Никогда.
