Он посмотрел на звездную карту. Почти все корабли, направляющиеся на фронт, пересекали пространство станции после гиперврат, которые были общими с Тейкскаланом, до гиперврат, которые принадлежали только им. По другую сторону этих гиперврат начиналась война.
Ничто из этого не в состоянии ему помочь, если только он не сумеет добиться встречи с Три Азимут. Наедине, и чтобы она доверила ему свое истинное мнение.
Ах, как ему хотелось быть старше. Будь он старше, он мог бы, например, поступить во Флот. Или еще что-нибудь. Стать кадетом-помощником министра. Но, наверно, было немало других кадетов во Флоте, более пригодных для этой роли, чем он, и более безопасных с политической точки зрения. Нет, ничего не получилось бы, даже будь ему уже четырнадцать, а не месяц до двенадцати. К тому же это было бы слишком прозрачно: с какой стати Восемь Антидоту вдруг становиться помощником Три Азимут? Только если ему от нее что-то нужно…
Нет, должен быть какой-то другой способ. Неофициальный. Способ оказаться в нужном месте – там, где все камеры слежения, алгоритмы Города и Солнечных придут к выводу, что именно так и должно быть, раз он оказался под их оком. Это место должно быть там, где бывает и Три Азимут. Значит, нужно выяснить, в каких местах проводит свое время министр войны, но только так, чтобы ей не стало известно, что он хочет разузнать об этом.
Быть шпионом оказалось непросто. Восемь Антидот вздохнул, встал из-за своего стола с множеством, множеством слайдов с инфофильмами, на которых напечатаны законодательные акты. Он сильно устал от неподвижного сидения. День за его окнами уже клонился к вечеру, а он так ничего и не успел – только сделал домашнее задание и пытался разузнать побольше о станции Лсел. Теперь он чувствовал, что если прочтет еще хоть один документ, то его может вырвать. Будь он обычным ребенком, а не тем, кто он есть, он бы, наверное, пошел на улицу поиграть или что-то в таком роде. На самом деле он толком не знал, во что можно играть на улице, если это не амалицли, а для амалицли нужна целая команда.
Так что Восемь Антидот, вместо того чтобы отправиться на поиски воображаемой команды амалицли, вытянул руки над головой, насколько хватало их длины, и, наклонившись вперед в пояснице, уперся ладонями в землю, а ноги выпрямил, отведя их в прыжке назад. Он целую минуту выдерживал тело в упоре лежа, пока руки не начали гореть. Физическая зарядка зачитывалась как домашняя работа и к тому же доставляла ему удовольствие.
Созревание и сопровождающее его развитие мускулов, на его взгляд, слишком медлили. Он уже собрался было отжаться одной рукой, что ему пока ни разу не удалось сделать, как вдруг в голову пришла мысль. У него будто щелкнуло что-то в голове, информация встала на свое место, словно он решил один из стратегических пазлов Одиннадцать Лавра.
Человек, имеющий такую идеальную физическую форму, как Три Азимут, должен заниматься спортом, если хочет оставаться таким, какой есть. В особенности если этот человек занимает должность министра войны.
У министерства войны имелся гимнастический зал, в котором оборудования было гораздо больше, чем во Дворце-Земля. Среди прочего там был и тир. А Восемь Антидот давно уже собирался потренироваться в прицеливании, как ему советовал Одиннадцать Лавр, но пока он столько думал о стратегии, было не до тира.
Он не сомневался, что встретиться там с министром будет очень легко. Восемь Антидот был так доволен собой, что ничуть не расстроился, когда его попытка отжаться одной рукой грандиозно провалилась и он рухнул лицом в пол.
* * *
Офицеры тейкскалаанского Флота и уж, конечно, яотлеки никогда прежде не выслушивали отчетов Три Саргасс. Это было абсолютно новым и гораздо менее пугающим, чем заслушивание ее эзузуакатом, которой оставалось всего несколько часов до провозглашения императором. Почти все остальные в сравнении с Девятнадцать Тесло имели довольно бледный вид, даже яотлек. Хотя Девять Гибискус выглядела так, что и кастинговый центр не смог бы выбрать на роль яотлека в голографической драме никого более подходящего.
Но инородцы навевали на нее настоящий ужас. Если считать их людьми, то в смысле устрашения они превосходили Девятнадцать Тесло.
Она еще долго не забудет эти когти. Когти, зубы и то, как близко к ее коже они находились. Все остальное касательно Пелоа-2 погружалось в дымку теплового изнеможения и умственной усталости. Но как бы то ни было, они все же говорили с инородцами, она и Махит. Им удалось. Даже при том, что они ничего не сделали для приостановки или замедления войны, они сделали то, что сделали, и Три Саргасс собиралась упиваться этим столько, сколько получится. Она чувствовала себя великолепно… и была близка к истерике. А еще испытывала абсолютно радостное ощущение, стоя перед Девять Гибискус вместе с Махит и объясняя, что именно им удалось сделать и как.
Несколько больших стаканов воды пошли ей на пользу, и она не забыла пить их маленькими глотками, иначе существовала опасность выблевать всю эту воду на пол. Пришлось напомнить об этом Махит – станция не готовила своих дипломатов к жизни в пустыне. Ничего удивительного в этом не было. Удивительным было то, что рука Махит лежала на ее спине среди солнца и песка, одно только это утешительное ощущение прикосновения и признания, открывающаяся возможность: может быть, все, что было между ними, еще не провалилось к чертям безвозвратно!.. Может быть. Но и это «может быть» воспринималось ею как нечто пьянящее, совершенно удивительное. Как и все остальное в этот момент.
Их сняли с шаттла в невероятной, почти загадочной спешке. В громадном ангаре перед ней мелькнуло лицо Двадцать Цикады, и она подумала, что он как минимум будет присутствовать на докладе, чтобы забрать свой гобелен – она очень аккуратно сложила его, а перед этим вытрясла из него песок. Но нет, присутствовали только яотлек и офицер по связи Два Пена. Ни адъютанта, ни недовольного и пренебрежительного сверхштатного капитана Флота Шестнадцать Мунрайз. Когда Три Саргасс немного приглушит обезвоживание и восторги, она рассмотрит политическую ситуацию на «Грузике для колеса» со всем вниманием, которое необходимо. Ни обезвоживание, ни восторженное состояние не способствовали улучшению аналитических способностей. Министерство информации предлагало своим кадетам целый список измененных состояний, которые отрицательно влияют на способность правильно оценивать ситуацию, и Три Саргасс старалась не забывать, чему ее научили.
После выпитой воды она обрела способность говорить и даже пропеть одну абсурдно высокую гласную, которой их научили инородцы для демонстрации яотлеку. Впрочем, Махит настолько лучше воспроизводила эти шумы, что Три Саргасс начала составлять план, согласно которому Махит должна будет научить ее более-менее прилично контролировать дыхание и высоту голоса, поделиться с ней умением, которому ее научили еще ребенком, при декламации производить выдох от диафрагмы. Но никакое количество воды не помогало ей и Махит решить очень простую, структурную проблему, вплетенную в их великолепный успех: они знали двадцать слов, но ни одно из этих слов не приблизило их к возможности сказать: «Пожалуйста, передайте нам военных преступников, которые убили наших колонистов, и перестаньте планировать атаки на какие-либо из наших систем, находящихся еще ближе к сердцу империи. А мы за это приложим все силы, чтобы не направлять наше сверхмощное энергетическое оружие на ваши космические корабли».
