— Эй, мокрушник! — тут же заорал всё тот же злой и отчаянный женский голос. Я видел, кому он принадлежит. Крупная фигура, стоящая у самого частокола, исходящая красным светом злости и серым дымом страха. Первого было куда больше, чем второго. Жена покойного бандюги тем временем продолжила, — Пока думать будете, помни, у нас девка сидит с факелом прямо на бочке! А где сидит вторая и куда у нее идёт дорожка с порохом — я тебе не скажу! Нам терять нечего!
Пришлось возвращаться назад несолоно хлебавшим. Мозгами я понимал, что в этой разбойничьей станице невиновных быть не может. Строились тут добротно, жили долго, причем, точно не земледелием или охотой, но доказательств для «нетерпимости» нет. Крадущихся в ночи орков с пушками она спокойно воспринимает как цели, а женщин, сидящих за забором — нет. Я бессилен.
Стелле новости не понравились совершенно. Переспросив меня десять раз, правда ли я убил Хлайдза и его сотрудников, она подавленно начала пищать, обвиняя меня в излишней жестокости, совершенно игнорируя предложения выйти и посмотреть на тела, окружавшие дирижабль. Приведя расстроенную полугоблиншу несколькими подзатыльниками в конструктивно-опасливое настроение, я начал у нее допытываться о богатстве нашего выбора. Мол, какие альтернативы по заправке у нас имеются.
Оказалось — никаких.
— В баках на донышке…, - с некоторым изумлением посмотрела на меня зеленокожая, приоткрыв свой клыкастый ротик, — Мы отсюда никуда не улетим!
— Тогда нужно уходить, — предложил я, — Вычерпываем твоё «на донышке», обливаем все обжитые места на «Солнышке» для маскировки запаха, а потом набираем высоту и ждем, пока тварь пройдет.
— Сидием нельзя поливать в жилых помещениях! Он ядовит!
— Значит нужно бросать дирижабль и надеяться, что тварь его не раздерет.
— Нет! Я не брошу «Солнышко»!
— А это не предложение, знаешь ли, — хмыкнул я, переглянувшись с Волди, — Не хочешь — не бросай, оставайся здесь. Просто удлини причальный трос так, чтобы к тебе в гости ничего не заскочило, а затем сиди сколько влезет. А я сваливаю. Без тебя мне будет куда удобнее.
Да и зачем мне нужен пилот без дирижабля?
Всё не так уж и плохо. У меня есть отличная винтовка, новый солидный пистолет от местного заправилы, а также его пусть и обычный, но куда более надежный по сравнению с бывшей косой нож. Хлайдз успел рассказать, что к поселению тварь выйдет через сутки-двое, от чего запас времени вполне хороший. Да и не думаю я, что, обожравшись местных орков, ихорник соблазнится моим запахом, как и запахом кота. Патроны? Подберу внизу с трупов, авось сгодятся.
— Лжец! Так ты меня защищаешь?! Чего стоят твои слова?! Просто собираешься убежать, бросив тут всех!
У меня аж лысина на затылке морщинами от изумления пошла.
— Девочка, у тебя голова совсем бо-бо? — ошарашенно поинтересовался я, недоверчиво рассматривая сжавшие кулачки девушку, — Ситуация смертельно опасная. Я предложил тебе выход и защиту, ты отказалась. Так? А что должна была сделать? Сунуть язык в задницу и выполнять мои распоряжения, пока ситуация не прекратит быть опасной. Охрана работает именно так. Я говорю лечь в дерьмо и плыть на юг, ты ложишься и плывешь. Я говорю бросить дирижабль, ты бросаешь. Если ты рассчитывала, что я буду защищать твой образ жизни, который ты вела с папочкой, то мозгов у тебя даже для лесной бандитки маловато.
— Можешь говорить что угодно, трус! — от меня гордо отвернулись.
Не то чтобы мне было какое-то дело. С тех пор, как я вылез из гниющей органической массы, когда-то бывшей далеко неоднозначным существом, жизнь катилась по наклонной, всячески демонстрируя мне сотни оттенков дна. Ночевки в дикой местности, сырость, от которой на босых ногах вечно вспухают и зарастают волдыри, липкое ощущение тряпок на теле, которые, казалось, состоят лишь из моего застаревшего пота и налипшей сверху грязи. Я давно уже чувствовал себя каким-то опустившимся бродягой, выживающим на подножном корме. Упрек наивной писюшки, которая, как оказалось, не нюхала в жизни пороха, вечно прикрытая широкой папочкиной спиной, резанул как по живому… и я постыдно не выдержал.
— По словам ублюдка, который шёл сюда убивать тебя и твоего отца, монстр, которая сюда прётся, размером всего с полторы-две коровы, дурочка, — бросил я через плечо, — А я участвовал в убийстве тварей, чей размер превосходил весь этот богами засранный хутор! Неоднократно.
Ну, почти не соврал. Тот песколаз был здоровенным! Ну, отвисшая челюсть девахи меня вполне радует.
— Прощай, зеленая! Наше путешествие было недолгим, непродуктивным и совершенно меня разочаровало!
— Пошёл к демонам!! — в спину мне донесся писк, знаменующий начало истерики.
Патронташи с трупов я сгребал, чувствуя, как поднимается настроение. Хватит с меня! Теовальд Кринхальзер, чтоб ему пусто было за такой неудобный к переноске чемодан, был отличным шансом на жизнь. Знатный, вроде даже обеспеченный, он мог стать мне билетом в общество, стартовой площадкой, даже, возможно, получилось бы заработать с его помощью денег на нормальное оружие. Он был источником информации, прикрытием, белой полосой в жизни. Но вот, одна чрезмерно решительная психичка, один не вовремя дёрнутый за хвост кот — получите, господин Магнус Криггс. Распишитесь.
…нет, не красивую, умную, опытную контрабандистку со своим транспортом, а дурного ребенка с кардинально меняющимся характером. А затем извольте защищать психичку и кучу бандитских баб за цистерну топлива. Нет, спасибо, я уж лучше назад, в леса. Хватит с меня ушибленных. Хватит с меня орков. И дурищ, умеющих крутить только штурвал и гаечный ключ с меня тоже хватит!
— Мау?
— Не косись на меня, Волди. Будь это обычная деревня с землепашцами, я бы остался. Пулемет видел? То-то и оно. Не хочу рисковать на пустом месте…
Как порядочный чело… кид, уходить просто так я не стал. Всё-таки, если рассуждать здраво, сидящие за частоколом орки мне ничего не сделали, кроме того, что попытались решить свои проблемы, используя имеющиеся в наличии активы. Разве нельзя сделать им шаг навстречу, объяснив, что я ухожу, за топливо можно не волноваться, да и вообще расслабиться. А так вот тут еще и девушка на дирижабле есть, а у девушки есть большой страшный пулемет. Попробуйте договориться, найти общий язык и вообще, всего хорошего, до свидания, спасибо за теплый приём!
Почему-то, хоть сразу стало ясно, что мне поверили, никто этим словам рад не был. Полетели грубые слова, злые фразы, посылы меня несчастного в разные нехорошие места. Дикий здесь континент, плохие разумные. Ничего, скоро это изменится. Заир Конн тар Фарагат придёт, порядок наведет.
Сделать в полной темноте ночного леса получилось около трех сотен шагов. Потом меня скрутило в судорогах так, как никогда раньше, внутренности чуть ли не полезли наружу, а пара зубов во рту просто лопнули, не выдержав давления от стиснутых челюстей. Еле слышно мыча, я валялся в осенней грязи, судорожно хватая ртом мелкие порции воздуха. Боли, в прямом понимании, не было, вместо неё было ощущение, как будто попал под напряжение, заставляющее тело ломать само себя. Я ослеп, оглох, потерял связь с реальностью, лишь судорожно и бесцельно елозя конечностями по земле.
