— Когда же ты, наконец, начнешь меня слушать, дура!! — скорбно взвыл я, глядя, как взгляд твари становится всё яснее и яснее с каждой секундой. Для таких колоссальных габаритов, хренов ящер приходил в себя с чудовищной скоростью!
— ИИИ!!! — почти безостановочно верещала госпожа Заграхорн, заставляя корабль едва не пуститься рысью.
— Мя! — жалобно вякнул Волди, отброшенный вылетевшей из кресла авиаторшей, которая тут же начала возиться с присобаченными за креслом рычагами, пытаясь включить аварийный сброс лишних конечностей. Дирижабль хрустел, стонал, скрипел и дрожал. Всё, что могло, тряслось, что не могло — падало и звенело.
А я смотрел, как сделавший всего один шаг вперед дракон задумчиво обнюхивает лёд и камень. Что-то внутри меня, что-то, что я моментально возненавидел, гаденьким тихим шепотком подсказало, что это то самое место, куда бегала делать свои туалетные дела Стелла.
— Стелла, нам пора! — я старался звучать как можно более убедительно.
— Я знаю…! — провыла полугоблинша, вновь падая в кресло, — Сейчас! Полминуты! Деталям нужно остыть!! Иначе из стыков не выйдут!
Драконья морда поднялась. Огромные глаза сфокусировались на дирижабле, удивительно подвижные для рептилии губы разошлись в стороны, демонстрируя зубы размерами с телеграфные столбы. Выдох, куда более сильный, чем ранее, оторвал дирижабль от поверхности пещеры, сильно наклонив вперед. Стелла и Волди вновь заверещали, цепляясь за все подряд. Мишенью кошачьих когтей оказался я.
Кажется, дракону не понравилось то, что он учуял. Во всяком случае, иного предположения почему всего гиганта объял красный свет раздражения, у меня не было.
— Стелла!!
— Сейчас!
— Взлетай с ногами! Немедленно!
— Не могу!! — заорала она, — Мы не можем с ногами! Там генератор переключать на основные двигатели нужно!! Надо, чтобы они отвалились! Мы не можем взлететь, пока они на месте!!
Оказалось, что можем. Внезапно, легко и быстро. Нужно лишь, чтобы за жопой этой ярко-желтой колымаги взбешенно взревел дракон весом в несколько сотен тонн. Титан, оскорбленный тем, что в его доме насрано, оказался способен создать необходимую воздушно-звуковую волну, достаточную для того, чтобы «Солнышко» изобразило пробку, выстреливающую из бутылки шампанского.
— ААА!! — заорали мы хором, летая как попало и ушибаясь обо всё подряд. К счастью, которое было осознано далеко не сразу, фокус драконьих усилий угодил точно в корму суденышка под некоторым углом к поверхности, поэтому мы действительно изобразили из себя взлетающую по пологой дуге пробку, которую моментально вцепившаяся в штурвал девушка тут же сделала крутой. Вторым элементом везения было то, что рывка перегретый металл освобожденных креплений «ног» не выдержал, от чего «Солнышко» вновь стало сугубо летательным аппаратом. Впрочем, мы это узнали тоже потом.
— Валим-валим-валим! — тараторил я, подгоняя управляющую цеппелином полугоблиншу, — Эти твари летают! Понимаешь, летают! Как мы, только быстрее и лучше! Уноси нас отсюда!!
Стелла лишь тихо завывала, выжимая из созданного её отцом аппарата всё возможное и невозможное. Кот лежал на полу, закрыв лапами глаза. Он тоже смотрел в зеркало. И я смотрел, вновь молясь всему, что только лезло на ум.
Наверное, молитвы сработали. Вылезший из пещеры титанический дракон громко и обиженно ревел, крутясь вокруг своей оси. Его рык был настолько громким, что «Солнышко» вибрировало всё, с головы до пят, находясь в трех сотнях метров от монстра. Одно из крыльев чешуйчатого страха было перекошено и заведено за спину странным образом, явно причиняя колоссу большое неудобство. Взлететь он точно не мог.
Почему так случилось, я пойму только через два с половиной часа максимально быстрого полёта куда глаза глядят. Нет, сначала на меня упадет полуголое девичье тело, с расширенными до предела зрачками. Оно будет извиваться, хрюкать, стонать и рычать, стаскивая с нас обоих одежду, а я, перед тем как начать сообразно отвечать, внезапно пойму, что нас спасла… банальная пошлая судорога. Крыло зубастого титана, на котором бы легко поместилось три длинных автобуса, просто-напросто было сведено сонной судорогой.
Судорогой!!
Глава 17
В своей первой жизни, будучи бухгалтером средней руки, я немало проводил досуга за книгами. Увлекался приключенческими романами, фэнтези, научной фантастикой, детективами… много чем. Полюбив читать с очень раннего детства, я проглатывал книги одну за другой по мере возможности, а когда та отсутствовала — перечитывал и перечитывал уже имеющееся. Это хобби сформировало устойчивые, но обманчивые впечатления о некоторых вещах.
К примеру — о сексе, насилии, наркотиках и драконах.
Книги врали. Не специально, просто их придумывали люди, что были похожи на меня. Мало разбирающиеся в теме, мечтатели. Пусть их души жаждали вырваться из тесных оков повседневной жизни, но, порождая химер, они, сами того не желая, многое романтифицировали.
Насилие? Это кровь, вонь и грязь. Это страх. Скрещивая с кем-либо клинки, либо вступая в перестрелку, ты выживаешь, но потом точно не хочешь оказаться снова в такой переделке. Понимаешь, что гораздо проще и практичнее выстрелить первым, подкрасться сзади и ударить ножом в почки, либо даже свалиться на шею и перегрызть глотку. Есть ты и есть противник, один из вас должен сдохнуть, одному из вас вскоре станет всё равно. Это должен быть не ты, а всё остальное вторично. Я это понимаю, даже обладая сверхчеловеческими физическими кондициями и такими жутко бесчестными чувствами, как ощущение страха и гнева сквозь любые препятствия. Несмотря на своё тотальное превосходство над большинством тех, кого я бы мог назвать противниками, увеличивать их шансы на победу благородством, соблюдением правил и моралью я не собирался.
Насчет наркотиков я не знал ничего ни там, ни тут, но очень легко было провести параллели. Те же грязь, подлость, ложь и вонь, только умноженные на пожирающую мозги зависимость. Жажда быстрого кайфа, когда собственный мозг обманывает тебя, подталкивая что-либо употребить. Он не хочет видеть, что завтра всё повторится, только будет еще хуже… до самого конца.
С драконами тоже неувязочка вышла. Та тварь, которая едва не раздавила нас в пещере, была способна догнать «Солнышко» за пару взмахов крыльев. Очень большая, очень страшная, очень сильная. Такого можно снимать в фильмах о городских катастрофах, спецэффектов не понадобится. Шансы у любого рыцаря или героя одолеть подобную дрянь ниже, чем у находящегося под морфином хомячка загрызть обезумевшего от любви шестиногого мохнатого слона с Южной Валты.
А вот секс… Насчет него врали особенно красочно.
«Страсть» … слыша или читая это слово, сразу представляешь, как два сплетенных в жаркой любовной схватке тела плавно, красиво и с полной самоотдачей движутся в сказочном и рождающем новую жизнь танце! «Заниматься любовью» тоже кажется чем-то близким к «страсти», только мы чуть замедлим эти красивые движения, привнесем в них нежности и трогательной заботы, добавим эротизма и, может быть, пару сцен с фруктами и вином у любовного ложа, либо, на крайний случай, хотя бы с утренним кофе. Ну, под самый конец, можно попробовать представить себе, как мужчина «овладевает» женщиной, тут уже будет легкий акцент на властность. Нежную властность. Необоримую такую нежную властность, да?
