— Держи, друг, — с этими словами передо мной бухнулась кружка светлого пива, украшенная внушительной шапкой устойчивой пены. Хозяин кофейни, он же единственный в ней рабочий элемент, уже торопливо глотал своё. Остановившись где-то на половине процесса, он поставил кружку, оттёр с лица белые «усы» от пены, а затем дружелюбно поинтересовался, — Ты от кого приперся, усатый?
— Я от человека, который вон на том столике, втором от стены, поимел Салию Переборку. В вечер, когда тут у тебя шнуровщики праздновали «красавницу», — выдал я если не белиберду, то охренительную историю, о которой мне Крюгер, собака такая, не рассказал.
Игривость и расслабленность, вызванные дармовой выпивкой, тут же сдуло с худого спитого лица держателя кофейни. Дёрнувшись как от удара током, он наклонился ко мне поближе и прошипел еле слышно:
— Очень опасная байка, мужик. Не знаю, от кого ты её услышал…
В этот момент я был более чем уверен, что сквозь тонкие доски прямо под столешницей в меня готовы отправиться две крупные свинцовые пули из закрепленного намертво дробовика слоновьего калибра. Аура собеседника… или что там я видел, демонстрировала, что хозяин кофейни очень хочет нажать на спусковой крючок.
— У тебя на спине в трех местах растёт кожа, которую тебе срезали с жопы, — тихо поведал я мужику, — Ты всем врёшь, что это от заклинания Тарфагна-покойника, но на самом деле…
— Всё, верю! Верю! — разогнулся мой собеседник, демонстрируя ладони и тут же тихо, но жадно спрашивая, — Так что — Третий жив?
— Третий жил, Третий жив, Третий будет жить, — скаламбурил я, присасываясь к пиву, — Но о других так хорошо вскоре не скажешь. Я к тебе как раз по этому поводу.
Ушёл я через полтора часа, причем не очень-то и удовлетворенным. Хозяин забегаловки был, по словам Басха, тем еще пуганым типом, активно сторонящимся большинства проблем, но одну всё-таки умудрился поиметь — он сотоварищи вскрыл и присвоил кубышку Крюгера буквально через пару дней после облавы, от чего мне пришлось встать перед очень щекотливым выбором — либо простить лично ему воровство от лица революционера, либо не получить сейчас вообще ничего. А мне нужно было оружие. Такое, какое быстро достать в Эсхате можно было только через этого мутного любителя халявы. Расплатиться за подгон я должен был именно из этой кубышки, так что пришлось довольствовать малым.
Хуже всего было то, что этот жадный уродец должен был еще и вытащить нужное оружие из схрона, что обещал провернуть через пару дней. Более чем достаточно времени, чтобы подстраховаться, особенно обладая эксклюзивной информацией, что Басх жив. Сдавать революционера властям он не станет… если его не прижмешь, так что придётся довольствоваться малым. Ох уж эти системы сдержек и компромиссов, почему в них столько веревочек, закрепленных на твоих тестикулах?
Двое суток кормления клопов в паршивой гостинице, да получение телеграммы от Стеллы, докладывающей, что она умудрилась без проблем добраться до нашего воздушного корыта. Отправка послания на имя Сфирата Тонга в Хейглиг, где сейчас Крюгер. Конечно, я мог не плевать в потолок ночлежки, а вести разведку по Вейду, но тут всё упиралось в инструменты, так как порешить гадкого типа, задолжавшего моему партнеру всё и еще три раза по столько, я хотел из винтовки. По пуле в черепе не скажешь, кем она была выпущена, да и сама свинцовая подруга не расскажет про то, с какого расстояния ей пальнули, но вот знать свои возможности до начала разведки я был обязан. Кроме того, у меня был кот.
Если бы Волди умел говорить, то ему как разведчику цены бы не было. В этом плане коту сильно помогала внешность, позволяющая легко его перепутать с бродячим животным. Только вот, что он мне мог сообщить? Ну разве что такую мелочь, что нужный нам покойником барон дома за эти двое суток не появлялся. Зато вот слуги его поместья ведут вполне активную жизнь, а значит, время от времени там наш контрразведчик столуется.
Мелочь, а приятно.
— Мужик, ты сейчас ходишь по очень тонкому льду…, - пробурчал я, достав из чехла предлагаемую мне винтовку, — Если это лучшее, что у тебя есть, то начинай рыть себе могилу прямо тут, в мостовой.
— Э…, - попытался что-то ляпнуть хозяин кофейни, отирающийся возле приволоченной им телеги, но был тут же перебит мной.
— Ты не понял, братец, — я покачал оружием, которое стыдно было бы даже нести старьевщику, — Это вот — перебор. Конкретный перебор. А значит, у тебя появились проблемы лично со мной. Ты мог за эти два дня как угодно подстраховаться насчет Третьего, но за попытку держать меня за лоха кончишься прямо в этом переулке. Не сразу, до утра времени много, так что я получу максимальное удовольствие от процесса. Ты меня понял?
— Да понял я, понял…, - почти истерично прошептал тот, разразившись целым облаком страха, — Что уже, проверить нельзя?!
— Мозги свои проверь, — посоветовал я мужику, быстро ковыляющему к мусорной куче в десятке метров дальше по переулку, — пока кто-нибудь не сделал это за тебя. Тупым ножом.
И вот такие мелочные, жадные, хитрозадые куски дерьма выживают чаще всего. Иногда о них брезгуют мараться, иногда их прогибают, вытряхивая наворованное, а иногда, как сейчас, они просто слишком нужны и, понимая это, пытаются наглеть. Закон эволюции вполне себе работает для мелких падальщиков.
Тем временем безымянный (Крюгер предупреждал, что вот этот конкретный тип люто ненавидит собственное имя) мастер хренового кофе вернулся, выкопав из мусора увесистый кожаный футляр, который и положил возле меня. Так, что у нас тут?
Полуавтоматический пистолет. Грубый, надежный, военный. Такой тут таскают офицеры. Восемь патронов и один в стволе. Калибр и убойная мощь внушительны, правда, вес в два килограмма с копейками смутит любого вдумчивого разумного. Меня — нет, я кид. И не такое подниму. Патроны к этой дур-машине имеются, аж несколько сотен. Берем полсотни, больше не нужно, магазинов всего два. Дальше. Винтовка. Тоже военная, обойма на шесть патронов, калибр… ну, в общем, на Кендре еще не дошли до идеи предоставлять своим солдатам хоть какое-нибудь бронирование круче толстого картуза, так что калибр вновь относительно конский, миллиметров семь, пули уже благоразумно вытянутые, а не тупые страшные болваны, как в пистолете. Пародия на оптический прицел — именно пародия, искушающая оторвать эту дрянь к чертовой матери. Паршиво.
А это что? А это целых пять увесистых гранат. Смертный приговор для гражданского практически в любом из государств мира. Простым смертным взрывчатку нельзя, вот такое странное и удобное правило здесь царит. Зарраза. Я их не заказывал, но и не взять не могу! А взяв — дам этой крысе очень веский повод держать меня за яйца!
Хотя нет, в любом случае повод уже есть. Ладно, сыграем с огнем. Что у нас в сумке еще? Кобура для пистолета подмышечная, чехол для винтовки, три сотни патронов под неё же… всё.
Расстались мы взаимно неудовлетворенные друг другом. Мужику назад нужно было переть телегу с хламом, а заодно оплакать потерю всей наличности, пожертвованной в фонд голодающих кидов, а мне тащить восвояси сумку с опасным содержимым. Хотя, тащил я её недалеко, лишь до ближайшего тупичка, из которого можно было незаметно подняться по выщербленной стене до крайне небольшой чердачной форточки. Проскользнув внутрь, я воспользовался редким моментом принести благодарность своим гномьим габаритам, а затем, убедившись, что сюда не ступала нога разумного несколько лет, сделал тайник, в который и отправилось всё, кроме пистолета.
