— Кучность дерьмовая, — хмыкнул я, намекая, что едва ли не кустарное производство этой дуры нормальную баллистику не выдаст.
— Это в голове у тебя куча дерьмовая, — фыркнул кид-пенсионер, — Ты жопой слушал про разрывные боеприпасы?
— Сам стреляй из этого хлама, — решил вслух я, — А мне что-нибудь полегче и бронебойное, раз уж пошла такая пьянка.
— Нет уж, возьмешь его, — уперся дед, перекидывая мне еще один ствол, — Ну и вот это.
— Ты мне еще обрез этот сунь…
Ворча и переругиваясь, мы копались со старым кидом в оружии как два оголодавших пса в брюхе у околевшей коровы. В итоге мне всё-таки всучили тот обшарпанный здоровенный ствол, а вдобавок я еще откопал нечто, вполне сопоставимое по размерам с этой пушкой, но чуть ли не по-женски красивое и хромированное. И легкое. Слишком легкое для стрельбы массивными разрывными снарядами, но великолепно подходящее для огня бронебойными. Не парные, конечно, но, когда я нормально стрелял парными? По-македонски лупят только позеры, а я уважаю парные пистолеты лишь потому, что их два! Когда первый ломается или теряется, можно вести огонь из второго, вот такая вот должниковая мудрость. А уж просрать ствол для меня легче чем высморкаться.
Вдобавок Джон мне нашёл автомат. Массивный, крепкий, с укороченным стволом, буквально идеально подходящий для стрельбы в помещениях. Что добавляло прелести этому оружию, одним из его свойств была низкая нагреваемость ствола. Можно было бить длинными очередями. Сам же кид остался при своих двух револьверах, правда, увешавшись патронташами до такой степени, что на него дышать стало боязно. И то пока не вспомнишь про то, что все эти патроны — разрывные, то бишь натурально взрываются при попадании в какую-нибудь хрень.
Последнее было, кстати, вопросом максимально актуальным, так как сражаться мы собирались с «какой-нибудь хренью». Ей, этой хрени, заочно предписывалась трудноубиваемость, сила, скорость и умение сливаться с местностью. Как минимум.
Проще говоря, мы готовились идти убивать Суматоху. Или то, что от нее осталось. Или то, во что она превратилась. Тёплой компанией из всех нас, плюс сладкой парочки из Джона и Алхимика. Минус Стелла. Та за рулём. Ах да, и ат-Мансипах. Как они нас с Энно развели! Как курей!! Архимаг чуть ли не с самого начала болтался где-то рядом, совершенно незаметно!
Вот такая вот компания.
А кого еще мог позвать с собой Аддамс? Преданных им пиратов? Или кидов, подчиняющихся Авроре? Поэтому он и рискнул жизнью в своеобразной попытке найти союзников. Умник лысеющий.
Он слишком поздно понял, что его обвело вокруг пальца существо, вышедшее из лаборатории Хартила ил Шаадора. Паршивая игра в воскресшую дочь, резня аристократов Касдама, установление власти Алхимика, всё это нужно было занявшему тело Авроры лишь затем, чтобы выиграть время. Закопаться в лабораторный комплекс Алхимика, подчинить его себе, приспособить для своих нужд. И, попутно, дополнительно -обезопасить себя от возможной координированной атаки. Всё первое время Суматоха исправно отвечала на послания отца, даже помогала ему понять, как можно управлять Должниками. Даже выдавала последним отдельные задания Станислава.
А затем связь оборвалась. Сначала Аддамс подозревал, что обрыв произошел из-за нападения драконов на лабораторию, но вскоре ему уже доложили, что та практически не пострадала. Так он и остался в золотой клетке, обведенный вокруг пальца тварью, поселившейся в теле его дочери. Бессильный, ничего не понимающий, лишенный малейшего смысла жить. Особенно после того, как Должники тайком начали охотиться на пиратов, а те тут же обвинили во всем своего бывшего командира.
— Ну конечно, дирижабль, — пробормотал я, нагруженный боеприпасами как сволочь, глядя, куда меня привёл Джон, — Почему бы и нет, да? Ну мы же посреди океана, архипелаг, корабли и всё такое, но нет, нам нужно лететь на дирижабле к логову той, которая сбивает драконов.
— У тебя что, боязнь дирижаблей? — хмыкнул старый кид, груженый не меньше меня.
— Нет, они меня просто достали.
Загружаясь в очередное летающее корыто, выглядящее, правда, как прекрасный современный транспортник, буквально писк моды и технологии, я, под счастливый щебет Заграхорн, раздающийся по всем потрохам судна, думал о том, что Кендра меня достала. У этой планеты (или жизни) был талант доставать и разочаровывать. И повторяться. Последнее бесило особо. Волшебный мир? Да. Магия-хренагия? Да. Драконы, эльфы, гномы, прочие дерьморасы? Сколько угодно, да еще и перемешанные между собой так, что чистопородных почти не осталось. Но все это искажено, густо замешано на человеческом сволочизме и лишено малейшего ореола романтики и приключений.
Все между собой воюют, конфликтуют, грабят, обманывают и предают. Умом я понимаю, что происходящее более чем норма, само человечество на Земле было ничуть не лучше в 1800-1900 годах. Также была грязь, голод, кровь и дикарство, может быть, только труба пониже и дым пожиже за счет более четкой дифференциации боевых потенциалов. Магия и технология сильно размыли на Кендре эти рамки, сделали разумных… менее разумными.
— Вот скажи, Джон… что заставило тебя взяться за старое? — докопался я до кида, с кем распихивал набранные боезапасы по оружейке дирижабля.
— В смысле за старое? — пробурчал тот, делая вид, что не понял.
— Ты определенно был на пенсии, — задумчиво уточнил я, — Много лет. Сидел где-то в теплом местечке, на своей вилле и чем-то вроде этого. Курил хороший табак, пил хорошее бухло. Драл местных девок. Может быть, даже раскачивался на своем этом гребаном кресле. Кайфовал, в общем. Но вот ты тут. Мне интересно, что заставило тебя поднять жопу.
— Я тебя вообще-то шлепнуть могу… как муху, — задумчиво пробормотал кид, пытаясь понять, куда можно повесить патронташи, — Ты в курсе?
— Думаю, если напряжешься, то сумеешь не только всех за секунду на борту положить, но еще и посрать сходить. И сигарету выкурить, — доверительно поведал я страшному деду, — Потому и спрашиваю, какого полового органа такой как ты заперся в это захолустье. Мне интересно.
— Ладно, тогда баш на баш. Я отвечаю тебе на этот вопрос, а ты мне рассказываешь, какого лешего размахиваешь своими яйцами перед мордой льва. Это не про меня, если что. Чхать я на тебя хотел. Обычный придурок. Много таких видел. Но вот то, что ты здесь…
— Я тебя понял. Но тогда между нами, девочками.
— Заметано. Погоди, ты всё-таки упёр ста…
— Да плюнь, — махнул вороватый я рукой, — Неужели думаешь, что Станислав вернется и будет проводить ревизию? Вышибет себе мозги прямо там. Ну, может, попробует нас грохнуть, если как-то прибьем Суматоху, а это вряд ли. Так вот, Джон, у меня есть дочери. Две. Приёмные. Понял?
— И ты шер… Понял. Ну что же, пацан, я тебя даже зауважал слегка. Только вот мой ответ тебя не обрадует. Мне просто стало скучно, отправился посмотреть мир, увидел у знакомого интересную движуху, протянул руку помощи. Такие дела.
— …то есть, старый мамонт пошёл искать свою долину смертной тени?
