— Ооо… — стонал я через полчаса, находясь в двух шагах от рая, — Ааа… Просто чудесно! Великолепно!
— Да? — пыхтела довольная как слон домовладелица, активно работая руками и телом, — Шо? Вот прям так?
— Лучше не бывает!
— Скажешь тоже!
— Ваш суманг — лучшее, что случалось со мной за последние несколько лет!
— Да хватит врать-то! — красная от жара печки и похвалы женщина доставала всё новые и новые пшеничные лепешки, складывая их на здоровенную тарелку посреди стола, — Сейчас еще рагу подоспеет. Эрзас, вот чего он орёт так?
— Ну нравится человеку пища, — пожимал плечами рептилоид, неторопливо вкушающий потрясающий рыбный суп «суманг», — Может, ему гоблины раньше готовили.
Легкий половник тут же слегка звезданул людоящера по покатому лбу, сопровождаемый сварливым «Я что, по-твоему, только лучше гоблина готовлю?!».
Теткой Брунхильда оказалась неплохой, достаточно было лишь вызвать у нее хоть немного доверия. В меру ворчливая, без меры хозяйственная, она пережила четырех мужей, каждого из которых не вернуло море. Теперь сдавала несколько комнат, плюс каждое утро и в обед пара крепких парней уносила её домашнюю стряпню в близлежащий трактир на реализацию. Меня она предупредила, что сдаст комнату не более чем на уже озвученную ящером неделю, так как в ожидании, что приплывут постоянные клиенты.
Вполне устраивает. Я бы уже чесал отсюда, сверкая пятками, но желание поспать на чистых простынях, и слабая надежда получить-таки от «леди Эскильды» награду заставляли меня оставаться рядом с этой безумной женщиной. Плыть на Эласту, драя палубы юнгой или свободным от всех дел пассажиром, вдумчиво поднимающим по учебникам Триаду Мага? Выбор не слишком сложный.
С теми мыслями, я тепло распрощался с приютившей меня хозяйкой, отправившись почивать в свою кровать.
Выспаться мне не дали.
— Леди, я так рад, что вы очнулись… — пропыхтел я, ерзая на совершенно голой Эскильде, распластавшейся по моей кровати, — Вы просто полны энергией…
— Пустите… — кряхтела придавленная моим телом девушка, испытывающая серьезные проблемы с дыханием.
— Не путю… — пыхтел ей в ответ я, тщательно контролируя, чтобы худая длинная ручка, с зажатым в ней ножом, оставалась под впалым животиком ночной убийцы. Получалось плоховато, несмотря на то что отрава не совсем еще отпустила «леди», сноровки и ловкости ей было не занимать. Если бы не осторожная пододеяльная разминка леди Картенбрауэр, начавшаяся сразу, как только я погасил свет, то лежать мне сейчас с кучей дырок в туловище.
Несмотря на произошедшее, я вновь не испытывал ни малейшего желания её убивать. Но… шутки в сторону. Надавив коленом на запястье свободной руки девушки, я добился её болезненного глухого вскрика, затем поймал и сильно сжал запястье руки, сжимающей нож. Вновь вскрик, железка летит на пол, а я переворачиваю свою несостоявшуюся убийцу, чтобы прислонить к её горлу уже свой нож. Эскильда-Аврора замерла, прекратив дергаться.
— За что? — глухо спросил я, почти уткнувшись своими очками ей в переносицу, — Я тебя спас, притащил в город, заставил вымыть, ты проснулась в чистой постели, рядом с которой лежало оружие. За что ты решила меня убить?
— Не убить, — наконец выдохнула девушка, — Заставить отдать коробку с «Искоркой». Потом уйти. У меня нет денег. Ты не отдал бы мне порошок, не получив награду за спасение. Мне он нужен. Сейчас…
Обидно. Досадно. Всего-навсего наркоманка.
«Демпфер эмоций»
Рука тут же чуть ослабила нажим ножа на шею обманщицы, колено ушло с поврежденного запястья, придавая мне больше устойчивости. Анализ ситуации. Вряд ли Деус позволит мне убить девушку, на которую выдал задание, это следует принять за аксиому. Морально-этическая сторона вопроса мимо, так как я её сюда тащил не по доброй воле. Сложившаяся ситуация оптимальна для того, чтобы бескровно расстаться с неспокойным и опасным субъектом. Степень опасности можно присваивать наивысшую, раз она под пристальным вниманием Бога-из-Машины. Это совершенно не мой уровень, даже близко.
Спихнув голую девушку с кровати, я извлек из щели между ней и стеной револьвер, с клацаньем отодвинув курок в боевое положение.
— Отойди к двери.
— Ты…
— Не будешь делать глупости — я не буду в тебя стрелять.
Послушалась.
Я зажег настольную лампу, добавив в комнату света, извлек из-под кровати вещмешок. Добыв из него коробку, положил её на ночной столик кровати «Эскильды». Оставленный ей револьвер лишился патронов, но рядом с коробкой я положил нож. Затем вернулся к себе, вновь демонстративно направляя оружие на молчаливо ждущую девушку. Да уж, фигура у нее… кожа и кости. Пучок иглообразных жестких волос на голове, да лицо смазливое, вот и всё богатство.
— Одевайся. Одежда чистая, лишь немного сырая, — наконец, разомкнул губы я, — Берешь нож, берешь свою коробку… и валишь на все четыре стороны.
Она молнией метнулась к коробке, а через секунду уже втягивала носом порошок. Глубоко вздохнув, застыла, задрав голову к потолку. Потянулись секунды. Я ждал, рассматривая это длинное тощее тельце без намеков на мышцы или хоть какие-то подкожные отложения. Права, права была опытная Брунхильда — подобное существо в сексуальном плане заинтересовать может только совсем уж двинутого извращенца. Про себя так вообще молчу, полгода активного полового сношения с мелкими, вертлявыми и до одури страстным гоблиншами повлияли на меня так, что Суматоху рассматривал даже с некоторым недоверием. Мол, оно серьезно существует, что ли?
Наконец подлая девица очнулась, полупала глазами, а затем начала натягивать на себя сырое белье. В полутьме комнаты я отчетливо видел её живую мимику — девушка морщилась, её глаза бегали из стороны в сторону. Размышляет, строит планы, продумывает стратегии. Зря.
— Можно, я пойду утром? — наконец, выдавила «Эскильда», стараясь сделать свой голос максимально просящим.
— Я тебе сейчас колено прострелю, — ласково пообещал я ей, заставляя вздрогнуть.
— Тебя арестуют!
— Возможно. Но ты проживешь остаток жизни, хромая и с палкой. В лучшем случае.
Эта перспектива ей пришлась совершенно не по вкусу. Как и то, что я задумал проводить неблагодарную попутчицу и гостью, уткнув ей дуло револьвера в район почек. Использованная способность сняла горечь, обиду и досаду, оставив лишь настороженность и понимание, что от наркомана можно ожидать чего угодно. Я их и раньше заочно не переваривал, впрочем, как и любых других людей, склонных к потере самоконтроля. Вот так, встретиться вживую, да еще и тащить под гнетом приказов Деуса… было ну совершенно неприятно. Мерзко.
За калиткой она обернулась, меряя меня взглядом.
— Ты не деревенщина. И, скорее всего, не Уоррен Уленшпигель, — произнесла девушка безжизненно-серьезным тоном.
— А ты не леди, не Эскильда и не Картенбрауэр, — в тон ей ответил я, — Вот и не познакомились. Мне очень приятно.
