Хотя, если быть предельно точным, что в моей непростой ситуации имеет более чем жизненное значение, меня уже повесили, а то, что я до сих пор не дергаюсь, хрипя и выкатывая глаза — лишь часть этой изощренной казни, оставляющей у жертвы иллюзию надежды. Возможность какое-то время балансировать со связанными за спиной руками на полированной деревяшке в ожидании неминуемого конца.
— Сволочи… — прошептал я немеющими губами, изо всех сил продолжая цепляться ступнями за рею. Пока это удавалось, хотя я от себя подобных подвигов не ожидал никоим образом. Мне, бывшему бухгалтеру, ни разу не садившемуся даже на велосипед, балансировать на жердочке плывущего под всеми парусами фрегата? Но там, где разум, чувства и логика сказали категорическое «нет», моё отчаянно желающее жить тело по-прежнему утверждало «ДА!».
— Давай, кид! — подбадривающе орали снизу, — У нас уже шеи устали на тебя смотреть! Падай!
— Сдохни!
— Падай уже, уродец!
— Ненавижу… — сдавленно сипел я, не забывая каждые несколько секунд чуть приседать с слегка разведенными ногами, чтобы компенсировать очередное движение корабля. Ноги, пальцы на ногах, кулаки, скулы… все, что можно и нельзя было уже сведено и напряжено, преследуя лишь одну цель — удержаться против ветра и качки.
Я просто хотел жить.
Как оказалось, выкидывать живых разумных за борт — не по понятиям вообще. Застрелил и выкинул? Молодец. Можно еще пырнуть ножом, ударить дубинкой, скинуть, выдав при этом какой-нибудь ящик или бочку, даже спустить на ялике с фляжкой воды — всё можно, всё дозволяется. Но только не так, как сделал я. Нет, никак нельзя. Садизм и жестокость, превосходящие даже те, что «царят на корабле Смешливой Пикси». Что делать с теми, кто кидает за борт живых разумных в сознании, ворует у собрата-матроса, пьет на посту или сотворил еще какое непростительное деяние? Правильно — повесить.
Захар Лоон Диртхавен, дирижирующий зеваками на палубе, был если не счастлив, то полон оптимизма и энтузиазма. С его точки зрения, как я её теперь понимал, всё было просто замечательно и великолепно. Преследователи удовлетворятся Суматохой, а если и нет, то на борту её не найдут, хулиганы, устроившие на «Молниеносном» кавардак, гарантированно наказаны, есть все шансы выйти сухими из воды, более того — даже вернуться на курс, когда преследователь отстанет. Эльф звучал весело и задорно, вовсю уговаривая подчиненных наслаждаться зрелищем вешаемого кида. Мол, Должники у нас в море зверь редкий, когда еще такое увидите.
— Я же хотел тебе помочь, ублюдок! — заорал я, в очередной раз удачно амортизируя просадку корабля на встречной волне, а затем обращаясь и к остальным, — Неблагодарные сволочи!
— Ты выкинул за борт живых людей, злобная скотина! — проорал мне какой-то юношеский голос. Я был слишком занят и напряжен, чтобы попытаться увидеть, кто это.
— Кид, просто сдохни как человек! — Захар сделал вальяжный отгоняющий жест рукой, — Морской закон есть закон! Прими свою судьбу с достоинством, мерзкий карлик!
— Хрен вам!
— Мы подождем! Это весело, кид!
— Не дождетесь! — проорал я, изнывая от отчаяния. Ноги дрожали, я их уже не чувствовал, просто угадывая каким-то десятым чувством, когда нужно в очередной раз сделать «ку». Было пронзительно ясно, что повезет еще раза два или три, а потом я повисну, начав медленно отдавать богу уже не нужную ему душу. Шансы сломать себе шею были предельно низки — меня ждало удушение.
Хотя… запас веревки, болтающейся за моей спиной, чересчур велик. Возможно…
Успел я в самый последний момент, когда одна нога, выдав крупную дрожь, предательски скользнула вперед, почти отправив меня в полет. Под восторженный вой команды «Молниеносного», я напряг все оставшиеся мышцы в теле, изворачиваясь как угорь… и почти налету вцепляясь зубами в висевший за спиной «запас» каната. Сжав челюсти изо всех сил, я едва сдержал стон наслаждения, вызванный ощущениями в освободившихся ногах. Получилось, какое-то время выиграл, я легкий, смогу так повисеть. Хоть это и припарка мертвому, но…
Я хочу жить!
Вопли разочарования, раздавшиеся снизу, послужили мне лучшими овациями в жизни. Даже сам капитан не выдержал, изрыгнув нечто многоэтажное в сторону «пронырливой и живучей гадости».
— Я СМОТРЮ, ТУТ У ВАС ВЕСЕЛО.
Безжизненный металлический голос, продребезжавший эти слова, исходил от большой белой птицы, севшей на освобожденную мной рею. Покачиваясь на веревке, я скосил глаза на чудо-юдо — оно напоминало игрушечного пеликана, частично закрытого кусками кожи, на которую нашили белые перья. В прорехах между лоскутами небрежно накинутой шкуры виднелись внутренности в виде металла движущихся и неподвижных частей механизмов. Глаза птицы представляли из себя две миниатюрные телескопические трубки, сейчас вытянутые вниз по направлению к замолчавшей команде судна.
— КАПИТАН ДИРТХАВЕН, — вновь заскрипела птица, — ГОВОРИТ СТАРШИЙ ПОМОЩНИК «КУЛЛИАНА» ХАИЛ ИЛ ЛАНССААР! ПРЕКРАТИТЕ УБЕГАТЬ И ОСТАНОВИТЕСЬ ДЛЯ ДОСМОТРА!
Матросы загомонили, обсуждая услышанное и тыча пальцами в птицу.
— Мне что, спустить паруса и дать вам возможность нас потопить, ил Ланссаар? — ехидно крикнул Захар, складывая ладони рупором, — Не дождетесь!
Диалог был очень увлекательный, но я все сильнее и сильнее отвлекался на то, чтобы удержать веревку в зубах. Любое моё движение отдавалось в намертво сжатых челюстях дополнительным болевым импульсом, силы таяли с каждой секундой, но я твердо решил, что драться буду до последнего.
— ЛИБО ВЫ СПУСКАЕТЕ ПАРУСА, ЛИБО Я ОТПРАВЛЯЮ ЧЕРНУЮ ПТИЦУ, — заскрежетала механическая образина, — ПОКА У МЕНЯ НЕТ СЕРЬЕЗНОГО ПОВОДА ТРАТИТЬ ЕЁ НА ВАШУ СКОРЛУПКУ, КАПИТАН, НО ОН ПОЯВИТСЯ, ЕСЛИ ВЫ ПРОДОЛЖИТЕ УПОРСТВОВАТЬ!
Вот это заявление уже вызвало среди отважных морских волков настоящий приступ паники. Захару пришлось экстренно вмешиваться, пытаясь, при этом, сохранить подобие лица.
— Я хочу поговорить с капитаном «Куллиана»! — заявил он, — Его слово будет для меня достаточной гарантией!
— БОЮСЬ, ЧТО МОГУ ПРЕДЛОЖИТЬ ТОЛЬКО СВОЁ, ДИРТХАВЕН, — в скрежете птицы мне послышалось раздражение, — СПУСКАЙТЕ ПАРУСА. МЫ ВПОЛНЕ СМОЖЕМ РАЗОЙТИСЬ БЕЗ КРОВИ.
Скуксившийся Захар отдал команду «стоп», и подчиненные забегали, спеша её выполнить. Здоровая механическая тварь с отчетливо различимым скрипом расправила крылья, взмахнула ими слегка пару раз, а потом внезапно добавила:
— КАПИТАН ДИРТХАВЕН! БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ СНЯТЬ ЭТО… СУЩЕСТВО С ВИСЕЛИЦЫ. ВОЗМОЖНО, У МЕНЯ БУДУТ К НЕМУ ВОПРОСЫ.
…и улетела, поскрипывая шестеренками.
Спустя две минуты я сидел на палубе, ухмыляясь кровоточащими губами и получая пинки от окружавших меня матросов. Удары были не сильные, зато сопровождались восхищенными ругательствами на тему моей везучести. Слушавший их с кислым лицом Захар сделал весьма громкое предположение, что если вдруг с людьми «Куллиана» удастся разойтись бортами без крови, то тогда некоего Магнуса Криггса будет ждать новое мероприятие под названием «проводка под килем». От таких новостей я едва сам не вскочил, чтобы забраться повыше и повеситься самостоятельно, но увы, ноги не работали, а во рту сидел здоровенный кляп, сочиненный матросом из ветхой тряпки.
