— Криггс! — голос нежити повысился до зубодробительных величин, заставляя звенеть стекла и дрожать сердца. Но… не моё. Хорошо быть тем, кто видит две главные эмоции у любого разумного существа. Скелет был спокоен как мертвый слон в зимнюю ночь.
— Только из любви к вашему артистизму, шериф, — вздохнул я, разводя руки, — Вы правда, думаете, что отправив меня два месяца валандаться по окрестностям с местной скандалисткой и её жутко скромной подругой, получите потом хоть сколько-нибудь внятный прогресс? Так даже такой дилетант как я, прекрасно понимает, с чего нужно начинать подобное дело.
— И с чего же? — челюсти Баунда с щелчком сомкнулись, — С осмотра его дома?
— С вас, естественно, — пожал я плечами, — Первым делом, мне, извините, но необходимо вытряхнуть из вас душу. Не в прямом смысле, мне уже рассказали, что вы можете покинуть эти печальные кости, чтобы полетать по окрестностям незримым дят… орлом, разговор о самом деле. Пусть вы и ограничены в перемещении, но, тем не менее…
— Ты ведь не мог откопать труп Эскобара где-нибудь у Марков, так? — после долгой паузы с досадой бросил скелет, хрустя позвонками.
Инфантильная нежить. Что-то новое… где-то сдохло.
Пока я обдумывал свою свежую, с иголочки, рефлексию, закончивший маяться дурью Баунд встал с места, устроив целое представление по доставанию из доисторического сейфа папок, набитых бумагой. Он медленно и печально бухал их передо мной на стол, одну за другой, выстроив, вскоре, неслабую баррикаду.
— Ознакомишься, — проскрипел он, — а потом приступим к личному собеседованию…
— Ознакомлюсь с чем? — непритворно удивился я, тыкая пальцами папки, — Они же с совершенно разного времени? Вот эта, например, еще пахнет подмышкой вашей бабушки. А вот этой дня три…
— Бабушку не трожь! — чуть повеселее громыхнула нежить, начиная убирать папки обратно, и бурча себе как бы под нос, — Ну вроде не совсем дебил…
Обрадовался я рано, врученный мне талмуд… был талмудом лишь на первый взгляд. Местная техническая мысль, а точнее её ступор в лице разглядывающего меня Баунда, родили технологию чемодана с ручками, в котором лежала бумага. Натурально, верхняя крышка служила коркой здоровеннейшей книги, которую в закрытом положении человек нормального роста вполне мог спутать с чемоданом. То есть, я, с некоторым усилием, мог бы в эту хреновину влезть, не будь она заполнена страницами!
— Сам понимаешь, киды здесь приезжие. За Эскобаром наблюдали…, - с явным удовольствием произнес шериф, вручая мне бумажную копию жизни моего предшественника, — Можешь забрать домой, только помни, что это ценность всего города, что ты клялся защищать. Как изучишь, поговорим.
— Круто, — с кислым видом среагировал я, думая, каким посмешищем буду с этим чемоданом на улицах. Додумать всю эпичность ситуации не успел, как в кабинет ворвались. Посетитель был одним из живых констеблей, в внешности которого преобладали эльфийские черты. Сейчас этот остроухий прибалт всем своим видом внушал повышенную тревожность.
— Шеф, беда! Песколаз в десяти километрах от Литверов! Крупный! Кажется, учуял стадо!
— Арран, что? — в гулком голосе Баунда мне послышалось замешательство, — Песколаз? Днем? Ты пил?
— Нет! — заорал аж трясущийся от возбуждения эльф, — Прёт, почти не сворачивая! Времени мало, тревогу я запустил! Шериф, открывайте арсенал!
— Вот жеж мерзкое утро, — посетовал ускоряющийся из кабинета скелет. Я, топая следом за ним, слышал возбужденное бурчание, — Сначала кид, теперь песколаз…
Всё вокруг завертелось. Со всего города сползались люди, с большей частью которых я уже был знаком посредством Пенелопы и Нимеи. Живые подбегали к Баунду, выхватывали у него извлекаемое из арсенала оружие, больше похожее на допотопные мушкеты лютого калибра, хватали подсумки с позвякивающими боеприпасами, а затем галопом неслись на выход. Четко, быстро, молча, как китайцы на военном параде. Мне оставалось лишь щелкать клювом и смотреть по сторонам.
— Криггс, тащи сюда свою жопу! Ты со всеми! — проорал шериф, пытаясь всучить мне бандуру, размером с весло. Остановившись, он глянул на меня, четко проговорил несколько матерных слов, а затем зарылся в арсенальную комнату, откуда спустя почти минуту выудил пару автоматов, весьма похожих на шмайссеры. Сунув их мне в руки с едва неподъемной кучей магазинов, он заорал:
— Будешь бить по щупальцам, понял?! Если понял, то кивни. Нет, сверху вниз кивни!! Да мне насрать, что ты не понял! Катись за остальными! Бегом, бегом!!
Нагруженный, я выскочил на улицу, где нервозно переговаривались вооружившиеся разумные, а чуть поодаль стояла толпа желтоглазых. Мертвецы, все как один отсвечивающие встревоженными рожами, держали за поводья лошадей, большинству которых тоже что-то не нравилось. Совершенно не понимая, что происходит, я увидел выход из пучины своего неведения — проскакавшую мимо (на своих ногах) маленькую худенькую Нимею, заимевшую привычку жутко меня стесняться, когда мы за это время оставались наедине. Дождавшись, пока девчонка вылетит из полицейского участка в обнимку с таким же шмайссером как у меня, я поймал её в районе талии, требуя объяснений.
Пока слушал сбивающуюся девушку, понял, что совершенно не готов куда-то ехать по одной прозаичной причине. Мой кот был дома, а не здесь.
— Так! Стоп! Охота! Опасный зверь! Все понял! — пробормотал я, делая движения в сторону, — Держи всех тут, я за своим шкрассом. Быстро.
— Нет! — тряся своим забавным пуком дредов, девушка вцепилась мне в руку, — Только лошади! Шкрасс тебя скинет! Или остановится! Или убежит!
— Я никогда не ездил на лошади! — гавкнул я, который никогда не ездил на лошади.
Что же, эту проблему удалось легко решить. Хорошо иметь Нимею, которая умеет. Правда, девушку затрясло после того, как я вполне логично обнял её за талию, чтобы не свалиться с мерзкой скотины, умудряющейся так неприятно и грубо биться седлом о мою задницу, но моё требование, чтобы Нимея кончала дергаться и начинала рассказывать дальше, сработало, предоставим нашей паре возможность не оторваться от выехавшего за пределы города отряда живых.
Пук дредов лез в лицо, обволакивая мою голову, как набор волосяных щупалец. Это быстро надоело, поэтому я, действия быстро, решительно и бескомпромиссно, вплотную прижался к Нимее сзади как можно крепче, пропуская её волосяной ураган мимо своего уха, а потом, обняв девушку за талию, воспользовался её ухом, озвучив туда требование рассказать, что происходит.
— Ууф… ых… ой… — томно закатывала глаза Нимея, едва не обмякая у меня в руках, что, в очередной раз, вызывало вопросы. То она, некисло выпивши, кидается на меня решительно с требованием скакать в ночь и спасать её коз, то наоборот, держит дистанцию, хоть и возит по всем окрестным городским фермам, то шарахается, если где нас угостят стаканчиком-другим, то теперь вот, болезную играет.
Я требовательно и зло потряс девушку, надеясь привести в чувства. Наглая грубая лошадь своим корявым шагом заставляла сотрясаться нас обоих. Кто придумал вообще столь дурацкую вибрирующую скотину? Едешь как на стиральной машине. Нимея вообще заблудилась где-то в своих грезах, ехала, похрюкивая и постанывая. На внешние раздражители девушка начала реагировать лишь тогда, когда я, уже озлившись, пару раз ущипнул её за бок через тонкую ткань рубашки. Держа лошадь в хвосте кавалькады, она начала объяснять, время от времени делая неожиданные паузы.
