— Мы и хотели, чтобы они не чувствовали страха, — серьезно сказал мэр, — Не знали обид, огорчений, конфликтов. Работали… но получали за это вознаграждение, превосходящее самые смелые мечты смертных. У нас все получилось.
— Это же разумные, — развёл я руками, — Нам всегда нужно больше.
— И вам? — резко спросил бог. В этот момент я был почему-то уверен на сто с лишним процентов, что вопрос был задан богом. Настоящим, действующим, могущественным.
— Мне вообще нужно больше всех, — прямо взглянул я в глаза Ахиолу, — Зато мне можно верить.
— С какой стати?
— На мои вопросы может ответить только бог.
— А будет ли? — вопрос был задан почти враждебно.
— Затем я здесь, мэр, — развел я руками, — Ваш коллега из машины не грызет меня за зад, требуя новых и новых убийств. Откровенный диалог с вами — моя главная цель.
— Вот как… — протянул шестирукий полуголый амбал в шароварах, — А что помешает вам, Криггс, вырвать из меня ответы, если я не соглашусь их предоставить добровольно?
— В основном? — улыбнулся я, затягиваясь, — Незнание. Я не знаю, какие вопросы задавать. Не знаю, как вас принудить отвечать. Только и всего.
— Вы отвратительно поверхностны и легкомысленны, — заключил бог, откровенно морщась, — Не уверен, что я буду доверять тому, кто так легко выложил свои карты на стол.
— Я считаю, господин мэр, что впереди у нас около 15 лет сотрудничества в любом случае, — со вздохом признался я, — Не вижу смысла бросать кормушку ради бездумного бродяжничества по миру в поисках крошек силы. Здесь вы, здесь умнейшие и пытливейшие умы планеты, здесь бесконечный источник моей силы кида. Никуда не спешу. Быть может, в будущем ваши взгляды изменятся.
— Даже не знаю, Криггс, хитрый ли вы… кид, или же просто глупый, — задумчиво пробормотал Ахиол, вновь шлепая рукой по столешнице, — Ладно! Я вас услышал. Действуйте! Звоните Галатури. Поговорите с Аркадией. Принудите её. Постарайтесь. Если же ничего не выйдет, то пусть они её усыпляют на месяц. Разворошим город и посмотрим, что вылезет на поверхность!
— Deus Vult! — отдав двумя пальцами честь мэру, я пошёл на выход.
— Криггс! Что это значит?
— Я не буду переводить, Ахиол.
— Причина?
— Вам может слишком понравиться.
Внутри у меня все пело и плясало. Раньше я как-то сам не задумывался, чем же меня так раздражают желтоглазые, но вот сейчас, обсуждая с повелителем местного мертвенного бардака проблемы города, я понял — они действительно живут в сказке! Живешь в настоящем коммунистическом раю, где нужно лишь слегка ковырять землю, чтобы снимать 3–4 урожая в год, кушаешь финики, все необходимое дешево как грязь, а вместо сна спокойно занимаешься работой, находясь в не устающем теле. Ни треволнений, ни эмоций, ни проблем! Каждый день праздник, о котором 99 процентов простых смертных и мечтать-то не могут! А, учитывая мой опыт куда более продвинутой человеческой цивилизации — и не смогут!
Но что-то им не так. Что же, я не хотел делиться этим с Ахиолом, но некий вежливый и гостеприимный некромант по имени Базилиус Энно сказал пренебрежительным тоном одну фразу во время, когда я у него гостил.
«Им давно пора намекнуть, что каждый — легко заменим»
— Мааааууууу! — недовольно провыл бритый Карус на половину Незервилля. Отличный звук для обреченного на неприятности города.
Глава 20. Одинокий монстр
Братья Трайкеры меня нагнали, когда я уже направлялся к дому Мадре для допроса Аркадии. Гулко топая по вечно влажным плитам города, оба бывших полуорка присоединились к неторопливо идущему мне. Ну, так бы хотелось думать, настроение было слегка лиричным и опустошенным, как и у любого мужчины после того, как он приведет в дом с тремя женщинами варварски бритого кота. На самом деле, оба констебля меня шумно догнали, хватая за плечи и экспрессивно матерясь в окружающую среду. Повод у них был хороший.
— Магнус, твою мать! — заорал Эджин, которому повезло развернуть меня лицом к себе первым, — Что! За нахрен! Творится?!
— Остановиться! Успокоиться! Уточнить! — тут же взвился я, будучи едва ли не отправленным в незапланированный полет. Выросли и сдохли лбами огромными, теперь думают, что им все можно!
— Что уточнять, кид? — взял слово Вурглас, — Мы сами не знаем, у кого уточнить! Шериф затеял какую-то муть на ферме у Нимеи, затем пропал. Целестия умерла! Кто её принудил открывать на тебя охоту?! Почти все наши знакомые тебя ненавидят, но на вопросы не отвечают! А теперь…
— Да, теперь! — воткнулся в монолог брательник, — Мы только приехали с места твоей засады! Твою мать! Это не наши сородичи! Ахиол нас предупредил, что не ощутил смертей! Это гребанные твари, Криггс! Там не было тел, лишь гниющая слизь и остатки костей в плащах! Что происходит?!
— Да хватит меня дергать! — беззлобно ругнулся я, видя, что желтоглазые верзилы настроены миролюбиво, хоть и возбужденно, — Мы пытаемся разобраться, что происходит. Я просто искал вашего Мадре. Оказалось, что все не так просто. Большего вам сказать не могу.
— Мэр запретил? — насупился более уравновешенный чем брат Вурглас. Здоровяк сложил руки на груди и принялся сверлить меня взглядом, — Не доверяет?
Успокаивать у меня получалось всю жизнь плоховато, поэтому я просто вывалил на местных полицейских правду-матку. Никто никому не доверял, все пытались разобраться в происходящем, что получалось откровенно плохо. Откуда могли вылезти странные молчаливые засадники с чрезвычайно быстро разлагающимися телами, я не знал. Всё время, пока я брил шкрасса, раскинув над ним шатер из винтовок и рваных плащей, снятых с трупов, эти самые тела лежали себе смирно, ничем не выдавая своего сверхъестественного происхождения. И теперь вот. Нате, получите еще один паззл в головоломку.
Успокоив желтоглазых сообщением, что никто, кроме самих преступников не знает, что происходит, я натравил их на мэрию. Там у Ахиола в темнице должно было сидеть все казначейство, а у меня просто уже не было времени. Желтоглазые, лишенные Купели, вскоре выйдут на улицы, а мне нужно будет как раз проведать одну жизнерадостную и темпераментную особу, так самоотверженно скрывающую чужие тайны.
Грядет буря… спрячусь-ка я от нее в гробик.
К входу в Купель я готовился тщательно и неторопливо — брюнетке нужно было дать время «повариться» в одиночестве. Наконец, закончив чистить и смазывать пистолеты, я украдкой выглянул на улицу, убеждаясь в том, что желтоглазые неторопливо бредут к ратуше, обмениваясь фразами преимущественно на возмущенно-матерном языке. Многие из них размахивали руками, в чем-то горячо убеждая соседей. Немного хаоса в застойном болоте. Ночной мрачный город с еле горящими фонарями на туманных улицах внезапно увидел своих жителей, привыкших проводить ночи в напоенном светом, теплом и зеленью раю.
К хорошему быстро привыкаешь. Так я привык к новой жизни, молодому телу, красивому лицу. Быстро, буквально молниеносно потерял брезгливость, свойственную каждому прогрессивному разумному перед перспективой пожирать еще живую плоть. Когда от такого зарастают дырки и раны в твоем собственном теле, а переломанные кости с хрустом встают на место, ты уже прекращаешь ужасаться. Система Бога-из-Машины, буквально на лету меняющая твое собственное тело, становится нормой — быстро, очень быстро. Каждое изменение делает тебя сильнее, повышает шансы, ускоряет прогресс. Так что толку в старой доброй стабильности?
