– Ты куда нас затащил? – едва слышным шепотом возмутилась испуганная Аська.
– Шеардин! – вместо ответа на «куда» довольно рассиялся Лихаэль в прямом и переносном смысле этого слова. Его кожа светилась мягким золотым.
Глава 26
По следам драконьей силы
– Где? – насторожилась еще больше Покрышкина.
Лихо царственно простер длань в направлении спящего животного.
– Это дракон. Ящерица такая, очень большая, огнедышащая, – чуть ли не по слогам, медленно и членораздельно, как для слабоумного или глухого сказала девушка, у которой зуб на зуб от страха не попадал. – И пока эта зверюга не проснулась, лучше давай уматывать поскорей. Тут и для него-то слегка тесновато, а если вы драться начнете, мне точно каюк придет, отбивную сделаете и не заметите.
Что крайне удивительно, невыносимый первопредок дал себе труд прислушаться к горячечной речи девушки, присмотрелся к крупному вещественному доказательству ее слов и с некоторым огорчением резюмировал:
– Это дракон, но это Шеар, пустой разум его витает в чертогах грез. Далеко.
Как раз этот момент выбрал дракон, чтобы начать ерзать во сне. Он резко развернулся, щелкнул огромной челюстью и мотнул хвостом, будто отгонял мух.
Хвост загудел в опасной близости от хрупкого, в сравнении со спящей громадиной, тела девушки. От ладони первопредка, весьма резко среагировавшего на ненужные телодвижения зверя, который не зверь, взметнулось интенсивное переливчатое сияние, прикрывшее человечку и направившее удар хвоста по касательной. Несколько частиц отделились от щита и окутали башку зверя. Тот сладко всхрапнул, выдав очередную порцию огонька, и затих.
А сиятельный Лихо (кожа его так и продолжала работать лампочкой) задумчиво пощелкал пальцами, рассуждая вслух:
– Странно. Сознания мыслящего, разума, пусть и скованного великой дремой, нет, и тем не менее я ощущаю его близость.
– Может, с этим твоим приятелем, тоже кого-то доставшим по самое не могу, поступили, как жрецы с трупами египетскими. У них там вообще в Древнем Египте большие затейники жили. Тело на кусочки разбирали: сердце в один кувшинчик, почки в другой, печень в третий. Еще и душа по их вере делилась на части, одна где-то поблизости ошивалась, вторая к богам летела, ну и так далее… – разговорившаяся от страха Аська пожала плечами и еще разок огляделась.
Горшочков, даже котлов, исходя из подходящих под размер зверя тары, поблизости не наблюдалось, но вдруг? Зато в изобилии были какие-то разноцветные (ей-богу, даже синие, красные и фиолетовые попадались!) монеты и всевозможные безделушки, безделицы и безделища. Спать на такой постельке без проблем живой человек бы точно не смог, а живой ящер – запросто. Разумный он там или нет, еще бабушка надвое сказала, но что шкура непрошибаемая и к «постели» любой жесткости приспособленная – это факт!
– Среди этих сокровищ есть хранящие силу Шеара, но на зов его сути они не отзовутся, потому что разум Шеардина витает в чертогах грёз, – задумчиво признал Лихаэль в замкнутой петле парадокса. – И тех крох сил, коим свободу мы приносим, недостает…
Пребывая в задумчивости, первопредок только теперь запоздало разжал пальцы, до сих под сжатые после уничтожения карикатуры на Эльмиавера, и расширенными глазами проследил, как черные «песчинки» метнулись было к темной громаде дракона, а потом разделились и разлетелись в разные стороны.
Хотя… нет, они не разлетелись беспорядочно, а устремились по нескольким направлениям. Лишь часть осталась в пещере, ввинчиваясь в дракона, в слой его «постельки», прочие снова исчезли. Следить за черным на черном у Аси не особенно выходило, а вот у Лиха, кажется, вообще никаких трудностей с этим не возникало. Древнейший видел все и везде. Может быть, вообще он глазами пользовался лишь как вспомогательным органом чувств, а основным у него было некое седьмое, восьмое или вообще двадцать девятое чувство.
Комплекс неполноценности, общаясь с безумным Лихо, Аська не заработала до сих пор лишь потому, что ей и в голову не приходило сравнивать себя с первопредком. Не сравнивает же человек себя с кошкой, слоном или космосом. Последнее, пожалуй, вернее, насчет кошек и слонов, наверное, всякие люди случаются с нездоровыми фантазиями. Но космос это космос.
– Вот как, – задумчиво цокнул языком предтеча.
– Чего? Может, пора уже Гале рассказать, где ее блудный жених затихарился в полной несознанке? Пусть тоже потрудится. Говорят, поцелуями в сказках будили даже заколдованных и снимали всякие чары.
– Нет, – веско уронил Лихо, почти грубо оборвав девушку.
– И почему? – малость удивилась Ася. Ей уже на миг-другой померещился конец дурацкой эскапады и возвращение домой. Ну да, размечталась, дура одноглазая.
– Спящий уязвим, спящий и беспамятный уязвим втройне. Я не дам Гиаль возможности связать себя нерушимыми узами с Шеаром, покуда он не в себе.
– Эй, ты считаешь, что она может его спящего на себе женить? – изумилась девушка.
– Есть такие ритуалы, – невозмутимо согласился первопредок без видимого неодобрения в тоне. – Потому поиск наш возобновим мы. Я ради оказания услуги другу, ты – ради договора с Гиаль.
После этих слов челюсть Аськи звучно клацнула и возмущенный вопль «Тебе надо, ты и шляйся по мирам в поисках неизвестно чего!» так и не вырвался наружу. Пахать ради какого-то дрыхнущего безумного в прямом смысле этого слова дракона Покрышкина не собиралась, но ради себя – да. Пусть и смутной была надежда, что как только Шеардин проснется по-настоящему, все черные нити, проникающие в лесной мир Гиаль, сами собой рассосутся. И тогда уже светозарная от соблюдения договора не отвертится.
Потому Аська хмуро спросила только одно:
– Если мы твоего приятеля разбудим, черные нитки в лесу, которыми ты Галю пугал, точно исчезнут?
– Вероятней всего, или он в силах будет их устранить, – согласился Лихо, совершенно не опасающийся спящего дракона, прекратившего махать хвостом направо-налево.
– А поконкретней, – еще более мрачно попросила девушка.
– Черный песок, нити, камни – это сила Шеардина, но сила, просачивающаяся без воли и цели. Почему она существенной частью стремится к миру Гиаль, концентрируясь камнями и порождая монстров, мне пока не ясно. Потому ли, что связь меж ними есть, не законченная ритуалом, или иное тому причиной.
– То есть, может статься, у Гальки рыльце в пушку, и твой дружок с ней счеты пытается свести? – насторожилась Аська, чуя нижней интуицией, что в таком случае ей и вовсе можно забыть о договоре.
– Разум Шеару вернем, разбудим – узнаем, – снова просиял Лихаэль безумной улыбочкой не то безумного оптимиста, не то маньяка-вивисектора.
Если вспомнить, как он потрошил давеча зверушку в пустыне под двумя солнцами, второе казалось более близким к истине и не особо приятным.
– К плану давай, – направляя мысли собеседника по нужному руслу, попросила Покрышкина. Дрожать она перестала, теперь стояла подле древнейшего, почти апатично уставившись на драгоценные холмы драконьей спальни-сокровищницы.
