К деньгам Аська обычно относилась бережливо, тратила экономно, по заранее составленному списку. Порой, что верно, то верно, такая позиция доставала. Чего она не девчонка, что ли? Хотелось многого, но осознание того, что они с дядькой вдвоем за его счет живут, а стипендия, даже повышенная, и социалка, это ни разу не деньги, живенько сбивала весь гонор. А здесь было столько, что разум и представление о ценности наваленного отбивало уже лишь из-за количества. Оно не воспринималось чем-то реальным, потому и не возникало желания набить карманы всем, что под руку подвернется.
– Из Леса мы забрали основные средоточия, кроме тонких нитей, кои проще порвать, нежели смотать, а рассеять, пока жив Шеар, невозможно. Подле спящей плоти его ныне я зрел крупицы силы в свободном полете, кинув разом и свою сеть поиска. Проследуем мы по пути и соберем в достатке силу друга моего, чтобы достало ее для пробуждения сознания от вековечного сна.
Выверты мыслей Лихаэля досконально девушке ясны не стали, но что-то где-то, хотя бы примерно, она уяснила. И в первую очередь тот факт, что иначе, чем предлагает Лихо, разбудить Шеардина не выйдет. Такого сверхъестественного будильника у них в распоряжении нет.
Чтобы разбудить эдакую махину, нужно нечто покруче банального трезвона. И мало разбудить, еще, как подозревала Ася, неплохо бы выжить в процессе действия. Так что пока Лихо желает продолжать некие поиски подальше от громадной туши – она будет только «за». А там, может, первопредок сам, без ее личного участия, к финальному аккорду подойдет. По этому поводу Покрышкина даже была готова какой-нибудь приветственный плакат забацать, хоть и успела в школьные годы заработать стойкую аллергию к вынужденным трудам на ниве мазилок. Что с того, что рисовать у нее получалось, если к этому душа не лежала?
– Идем по первому из трех самых явных маячков, – решил опять за себя и за человечку разом Лихаэль, притянул ее к себе каким-то хитрым невидимым лассо и покинул пещеру спящего дракона.
Натянутые, как канаты, нервы Аськи чуть-чуть расслабились только для того, чтобы в следующую минуту натянуться звенящими струнами.
Темный-темный хвойный лес окружал просторную белую-белую поляну. Только белел на ней не снег, а кости и косточки. Да красные мазки пятнали этот «позитивный» пейзаж. Особенно ярко выделялась груда в центре громадной поляны, увенчанная громадным камнем цвета артериальной крови, к подножию которого сволакивали, как поняла девушка, основную массу страшных подношений.
Аську буквально затрясло. Она могла многое вообразить, но то, что первым пунктом их назначения окажется какой-то жертвенный алтарь с белыми, явно младенческими черепами и прочими косточками…
Шатнувшись назад, девушка прошептала:
– Ты куда меня притащил? Твой дружок хуже Гальки, если ему в жертву детей приносят!
– Ты чего, под чары попала или эльфеныш чем дурманным угостил? – в свою очередь вылупился на девушку первопредок.
– С чего вдруг? – набычилась Аська.
– С того, что ты охранный алтарь Шеара для рожениц за кровавое капище посчитала, – пренебрежительно фыркнул Лихаэль и, подняв с земли первую попавшуюся кость, небрежно сунул человечке под нос: – Смотри, то не кость людская, а поделка из дерева, мелом крашенная.
– Но… но… зачем? – почти завопила Покрышкина, чувствуя себя распоследней дурочкой уже второй раз за сегодняшний день. В то, что ее обманывают, Аська, увы, поверить не могла при всем желании. Глумиться над ней Лихо мог легко, смеяться тоже, но врать в глаза о столь гнусном точно не стал бы.
Он вообще за все время знакомства, в этом Ася была абсолютно уверена, не сказал ни слова лжи. Почему? А кто ж этих древнейших разберет. Может, они вообще не врали никому, а может, это была личная фишка Лихаэля Аэрдана. Что-то вроде того, что говорить правду легко и приятно, а во многих случаях еще и куда более весело, чем откровенно врать, особенно тем, кто этой правды под носом не видит или категорически видеть не желает. Наверное, многие в Лесу были бы рады, если бы Лихо пусть не замолчал навечно, то хотя бы молчал изредка по каким-нибудь щекотливым поводам. Но, как говаривал незабвенный Рабинович: «Не дождетесь!»
– Зачем? – начал свой ответ Лихаэль, с вопроса самой Аси по поводу странной инсталляции из костей, костями не являющимися. – Это выкуп. Молодые матери и те, кто носит под сердцем дитя, приносят сюда косточки-ветви, как символ посвящения и жертвы. Ребенок, посвященный дракону, будет расти здоровым, под его покровительством, в тени могучих крыл он под защитой, никто иной на него претендовать не станет.
– Ну так он же вроде как спит сейчас, какая уж защита, – неуверенно пожала плечами Аська.
– Это не имеет значения. Сила места, сила бога, средоточие, объединенная сила намерений матерей – все ткет защиту чадам, о которых вознесли молитвы, – растолковал человечке, как первоклашке-несмышленышу «два плюс два», Лихо.
– То есть пофиг, что твой приятель спит и вообще не в себе, все равно все работает. И его силу сюда тянет автоматом, – резюмировала девушка.
Лихо лишь чуть заметно наклонил голову, посверкивая своими странными глазами, где с каждым днем прибавлялось фиолетовых искр.
– А как забирать камень тогда, система вразнос не пойдет? – озадачилась Покрышкина.
Не то чтобы она очень переживала за незнакомых людей или нелюдей, но все-таки учинить резкий скачок детской смертности из-за банального дисбаланса ей ничуть не улыбалось.
– Не пойдет. Оставлю малую часть, остальное заменю материальной иллюзией. Вера быстро восполнит недостающее, – беспечно отмахнулся первопредок и перепрыгнул на гору костей-муляжей с поразительной легкостью. Под его ногами не хрустнула ни единая. Будто и не высокий мужчина на три метра вверх сиганул, а пушинка-снежинка экстремальной расцветки и странной конфигурации опустилась.
На сей раз Лихаэлю даже не потребовалось прямого контакта с Аськой для вандализма. Он лишь на миг-другой протянул руку в ее сторону и сделал хватательный жест. А в ответ на легкую озадаченность на физиономии девушки походя напомнил:
– Место силы, черпать легко. Усталости не прибавится.
На все загадочные объяснения первопредка Аська только хлопнула ресницами, как обычно при небрежном упоминании божественных сил и магии чувствуя себя туповатой позвоночницей, то есть дурищей, которую взяли куда-то исключительно по блату – звонку «доброго дяденьки».
– Твой странный дар разрушать сцепленное воедино силой Шеардина я использую сейчас лишь в малой степени. Частицы могущества моего друга уже начинают ощущать притяжение целого и сами стремятся к нему, – снизошел до более развернутого объяснения первопредок. После чего легко, с едва слышным хрустом, всего двумя пальцами отломил громадный красный кристалл-алтарь, вырастающий из груды «не костей» у самого основания.
Гигантский красный камень (метра три в высоту при полутора в обхвате) у Лихо испарился прямо из-под ладони. Он не стал его крошить, просто «ап!» и нет. Ловкость рук и никакого мошенничества. Куда-то играючи впихнул невпихуемое, повел пустыми ладонями над местом нахождения камня, и воздух пошел волной. Прямо из ничего на замену пропавшему соткался новый точно такой же, как исчез, яркий камень цвета артериальной крови. Чуть отступив, Лихаэль отвесил щелбан кристаллу и с довольной милой рожицей насладился хрустальным звоном иллюзии. Все получилось идеально!
