– Это что, то самое? – недоверчиво хмыкнула Аська.
– Что тебя смущает? – на миг озадачился первопредок.
– Ну… это девушка-дерево, а твой приятель, пусть сейчас и дракон, вроде как мужчина. Я, конечно, читала, что у древних греков боги принимали облик зверей и птиц, но насчет того, чтобы из мужика в бабу – не-а.
– Какая разница, в чем заключена сила? – удивился в ответ Лихаэль. – Тебя же не смущал кристалл и камень.
– Так-то да, – привычно взлохматила волосы Покрышкина, вспоминая красный кристалл, желтую громадину плоского камня, и перевела взгляд на зеленую статую. Нефрит, изумруд гигантских размеров или вообще неизвестный землянке вид драгоценного камня. Зеленый, красивый. И если подряд считать все находки последних дней, светофор какой-то выходит: красный, желтый и зеленый. С этой точки зрения зеленая баба куда как логично укладывалась в схему. – Просто странно. Зачем? Лес, вокруг ни души и зеленая статуя.
– Это место – круг дриад, – с легким недоумением в голосе – как же ты таких элементарных вещей не видишь? – пояснил предтеча.
– К-х-кого? – поперхнулась Аська, никак не ожидавшая упоминания очередной категории мифических существ. Вот только что греческую мифологию вспомнила, и на тебе, еще и дриады. К драконам-то притерпеться еще не успела, а тут на тебе…
Вместо ответа Лихо мотнул головой куда-то влево. Девушка проследила направление и раззявила рот. Между стволов проглядывали силуэты. Странные, девичьи и в то же время растительные.
– То ли девушки, то ли деревья, – перефразируя песенку, невольно бормотнула под нос Ася.
– Они здесь собираются в круг, чтобы создать себе подобных и дать силу лесу, – расщедрился на объяснения Лихаэль. – Мой друг всегда любил интересные создания. Вот и взял этих под свое покровительство. Его сила умножает их общую.
– Даже камень откуда-то приволок, или это тоже концентрат силы, ставший материальным?
– Сок раззэры, – хлопнул ладонью по белосерому стволу дерева с листьями насыщенно-изумрудного оттенка первопредок.
– Как янтарь, что ли? И сколько веков назад твой приятель соорудил эту статую? – поразилась титаническому упорству Ася.
– Зачем веков? – снова не понял Лихо, изящно повел плечом и в качестве доказательства чиркнул острым ногтем по плотной с виду коре раззэры.
То ли кора лишь с виду выглядела крепкой и плотной, то ли ногти у Лиха оказались крепче алмаза и острее бритвы, а только верхний слой разошелся, и в подставленную первопредком ладонь упало несколько изумрудных капель сока. Еще на лету они затвердели так, что с ладонью и друг с другом соприкоснулись со вполне слышимым стуком.
– Офигеть, – констатировала Ася, пронаблюдавшая мгновенное превращение сока в неотличимые от драгоценных камней штуковины. – А что со статуей? Так же, как с плитой, делать будешь? Энергию Шеара забирать, а свою оставлять? Не надорвешься опять?
– Нет, – с легким налетом высокомерия ответил Лихо и не стал вдаваться в подробности. То ли дело было в объеме силы и масштабах объекта для ее размещения, то ли отдохнувший первопредок нынче был готов к героическим свершениям больше, чем прежде.
Древнейший отвернулся к статуе, и тут оно случилось. Из-за деревьев не метнулись, не кинулись или ринулись, а просто раз – взяли и возникли сначала на границе листвы и стволов, а потом сразу рядом с Асей три де… Ай, кошку надо называть кошкой, даже если споткнулся об нее на пороге! Возникли дриады. Они схватили из раскрытой ладони Покрышкиной каждая по одному зеленому камушку, сунули себе в рот и яростно захрустели с самым сосредоточенно-блаженным видом, жмуря большие травянистого цвета глазищи. А потом они исчезли, как не бывало.
«Ёкарный бабай, как белочек в парке покормила! Очень крупных, прямоходящих белочек», – помотала головой Ася, уставившись на пустое место, где еще секунду назад толпились дриады, схарчившие камешки из сока раззэры.
Лихо коротко хохотнул и провокационно уточнил:
– Сообразила, человечка?
– Что и о чем? – буркнула все еще не отошедшая от коллективной дриадской атаки Покрышкина. – Налетели, обобрали, смылись, ладно хоть пальцы не откусили.
– Почему эта статуя из сока раззэры и зачем он дриадам? – ухмыльнулся Лихаэль.
– Я в дриадах не разбираюсь, – наморщила нос Аська. – Тем паче в таких двинутых, которые камни грызут. Нет, про лосей, конечно, слышала, которые соль каменную лижут и грызут, птицы камешки мелкие склевывают, потому как зубов у них нет, а пищу перетирать надо, но ты хочешь сказать, что у этих зелененьких с веточками тоже как-то странно желудок работает?
– Не желудок, – рассмеялся Лихаэль своим переливчатым дивно-завораживающим смехом. – Сок раззэры здешние дриады не могут получить самостоятельно. Если только во время обряда круга, когда их общее желание способно отколоть от статуи, – Лихо кивком головы указал на зеленую скульптуру, – пару-другую капель отвердевшего сока. Он нужен дриадам, чтобы дать потомство.
– Ага, ясно, а с какого бока тут твой приятель?
– Он создал для дриад статую, это его творение. Зачем? – Лихаэль повел плечами. – Шеар всегда ценил красоту, живую красоту. Будь то драконы, дриады или иные твари. Потому и сделал для здешних дриад статую, из которой получить сок раззэры легче, чем дожидаться, пока случайная буря сломит ветвь и заставит нужное древо истекать соком.
– И он об этом тебе рассказывал? – засомневалась Ася.
– Нет, к чему болтать о пустяках, я это вижу, – снова беспечно отозвался первопредок, и Покрышкина не решилась обвинять первопредка в мистификации. Опять же, Лихо никогда не лгал. А что она не видит и не понимает, как он все видит, так просто они слишком разные и понимание у них тоже у каждого свое. Может, проживи Ася несколько десятков тысяч лет (цифра невообразимая совершенно, но ведь древнейшему точно черт-те сколько!), тоже стала бы такой насквозь проницательной. Только неизвестно, хорошо ли таким быть или не особо. Он-то по-другому не умеет, а она вряд ли захочет. Что за удовольствие всех и все насквозь, как рентген, видеть? Может, Лихаэль и выделывается именно для того, чтобы ему легче жилось? Фиглярствует, как клоун, и живет, а всех мрачных маньяков из его рода-племени уже похоронили именно потому, что нельзя к долгой жизни относиться серьезно, крышей поедешь. Хотя рядом с таким, как Лихо, жить – тоже испытание для нервов, психики и вообще.
Аська покосилась на Лихаэля и спросила:
– Тебе долго со статуей разбираться?
– Уже все, ты же совсем рядом, сила твоего дара используется свободно, – оповестил ее первопредок. – Пока ты с дриадами знакомилась, все сделал.
– И как, поспать не тянет? – сразу озаботилась девушка в большей степени за себя, нежели за неубиваемого Лихо.
Вдруг он в очередной раз надорвался и сейчас клубочком свернется под раззэрой да засопит. А тут дриады, нет, они, конечно, как-то по-особому размножаются и, наверное, древнейшего не тронут, но кто их знает? Вдруг им для размножения и кровь первопредка сгодится или вовсе человеческая подойдет, а не только древесный сок местного эндемика? Аська ж не отобьется. Зелененькие уж больно шустры.
