Только закончив изучать обновки, Ася заметила на маленьком столике у кровати еще кое-что – бокал-тюльпан на низкой ножке со странным содержимым. Оно дымилось. Хотя нет, не горело, это было больше похоже на интенсивный парок, чем на дым, и паленым не воняло. Однако стенки посуды, когда девушка их тронула, оказались чуть теплыми. Ноздрей коснулся аромат летнего луга.
– Это что? Местный растительный аналог антигриппина? – вслух задалась вопросом Ася. Разумеется, ей никто не ответил, но почему-то сильно захотелось выпить предложенный напиток.
«Была – не была», – решилась Покрышкина и одним махом осушила емкость. И очень порадовалась, что махом. Потому что смаковать это по глоточку она бы не смогла. Вкус оказался очень специфическим: о-о-чень освежающим и согревающим одновременно.
Зато где-то внутри носа и горла мгновенно прекратило подленько скрестись и чесаться. Верные признаки подступающей простуды сбежали, теряя тапки. Или это их прогнали открывшая без скрипа дверь и призрачный силуэт, проявившийся в проеме и махнувший чем-то заменяющим руки в знаке приглашения. А потом, вероятно, сомневаясь в умственных способностях гостьи, еще и нарисовал туманный образ накрытого стола. В общем, Аська тупой не была и поняла: ее приглашают покушать.
За столом в той самой зале, которую девушка давно мысленно обозвала столовой, уже присутствовали собственно сам хозяин Лихаэль и его почетный гость Шеардин.
Гость, кстати, тоже соизволил переодеться в нечто, явно вышедшее из мастерских древесного дворца. Ася отыскала взглядом очередной салатик, кажется с цельными мелкими яичками, и молча принялась за еду, пока кто-нибудь из двоих не умудрился испортить ей аппетит. Конечно, тараканов и червяков ей в тарелку Лихо бы подкидывать не стал, но сказать или сделать что-либо другое, начисто отбивающее желание двигать челюстями, – запросто.
Глава 34
Обнажение истины
Когда «это» началось, Покрышкина лишь порадовалась своей предусмотрительности. Поесть она почти успела и даже запила съеденное приятным напитком, напоминающим подслащенный березовый сок. Поскольку в Лесу березы не росли в принципе, задавать вопрос касательно происхождения жидкости девушка не стала. Не хотелось узнать, что пила какую-нибудь гусеничную слизь. В чем, в чем, а в таком Лихо бы просветил Асю с искренним наслаждением. А его причудливый дружок, небось, даже не понял бы, почему давится странная человечка.
Так вот о «дружках». Поев и покормив прочно сменившего сторону Кия, Шеардин отправил в рот порцию того же салатика, которым баловалась девушка, и решительно объявил:
– Я желаю посетить поляну Гиаль. Пора! Именно там, я чувствую, главный узел, сплетенных на мире нитей моей силы.
Ася с подозрением уставилась на остатки салатика – не вызывает ли он глюки – и на всякий случай отодвинула тарелку подальше.
– Не стану препятствовать, друг мой, – невозмутимо согласился Лихаэль.
– Ты будешь свидетелем нашей беседы? – не то предложил, не то поставил приятеля перед фактом бог.
– Это может быть забавно, да и у моей человечки с Гиаль договор на чистку Леса завершен, – согласился древнейший, как обычно больше не питаясь, а раскладывая пищу в причудливые композиции на тарелке. Во всяком случае, того салатика с яичками он, Аська специально заглянула в тарелку первопредка – не ел. Хотя… какая разница? Он и так буйный, без стимуляторов.
Крылатый котенок, хоть его с собой никто не звал и салатом не кормил, напружинился и с места на полу сиганул на плечи Шеара. Там потоптался и проворно улегся в качестве живого воротника. Сменившийся попутно с белого на дымчатый с коричневыми пятнышками мех вполне подошел к цвету глаз и жилету бога.
Объявление о намерениях с действиями у этой парочки во времени не расходилось надолго. Букета цветов или, коль мир эльфийский и трупы цветов – моветон, горшка с живыми растениями Шеар готовить не стал.
Двое, прихватив Асю, вышли из древо-дворца и ступили на быструю тропу, Лес с привычной услужливостью, истоки которой теперь Покрышкина понимала (блат, то есть знакомство с создательницей – наше всё), ковровой дорожкой проложил путь.
Живописная поляна с цветущими вне зависимости от сезона деревьями с тех недавних пор, как Ася убрала лишнюю часть интерьера – шипастые черные кусты – ничуть не изменилась.
Все так же нежно благоухали сиварии, роняя нежно-розовые и небесно-голубые лепестки на зеленый ковер с мелкими белыми звездочками растений. Синел купол небес, где-то неподалеку звенел ручеек.
Шеардин не стал вставать ровно по центру поляны и орать, как Лихаэль, напротив, он остановился у самого края, осмотрел что-то, видимое только ему одному, и сделал странный жест.
Сжав обе руки в кулаки, он стал делать ими махи по широкому вертикальному кругу, будто наматывал незримые нити на свои длани, и тянул с усилием. В какой-то миг Асе показалось, что она даже разглядела черную, у самой кожи преобразующуюся в янтарную, сеть толстых и тонких, сплетенных в узлы и клубки, прямых и извилистых нитей. Бог наматывал почти незримое с усердием продавца сахарной ваты, обзаведшегося сразу двумя палками-мешалками под каждую руку.
Что бы ни делал Шеардин, он явно делал правильное, Лихо смотрел и довольно кивал.
– Значит, это он так свою силу из мира Гиаль собирает, – рассудила Ася. Она-то ждала, что пробужденный сразу захочет пообщаться с богиней, но, похоже, объем его силы, упакованный в клубке, оплетшем Лес, снова оказался в приоритете.
Движения Шеара были методичны и завораживающе плавны. Они походили на причудливый маятник, обладающий собственной траекторией, не связанной с силой тяготения или имеющий свою персональную, не пересекающуюся с общей.
Бесконечно долго можно смотреть на огонь, воду и чужую работу – припомнила девушка сакраментальную фразочку и мысленно с ней согласилась. Действо длилось не долее десятка минут, за которые Покрышкина успела не только вдоволь налюбоваться намоткой незримой пряжи, но и уточнить у Лихаэля:
– А Гиаль его тут скоро почует?
– Если я не буду прикрывать, скоро, – беспечно улыбнулся первопредок.
– Как я понимаю, ключевое слово в твоей речи «если», – хмыкнула девушка, – а главное «прикрывать».
Лихо лишь чуть заметно наклонил вбок голову в знаке согласия и довольно прижмурил яркие очи. В какой-то момент процесс наматывания застопорился, Шеар чуть нахмурил брови и дернул на себя незримые нити.
Полыхнуло! Черно-янтарная вспышка окружила всю фигуру Шеардина, включая замершего на своем насесте-плечах звероморфа. Вихри взвились, накручивая сумасшедшие петли у тела бога, несясь с бешеной скоростью, смешиваясь, впитываясь в того, чьей частью были.
Ходуном, будто стала частью той злополучной трясины, лишь замаскированной ярким ковром, заходила поляна. Аська бы точно грохнулась на пятую точку, если б не Лихаэль, бесцеремонно и привычно ухвативший ее за шкирку, как неразумного котенка.
