Виктория знала, что её брат был превосходным и даже изумительным фехтовальщиком, но вот на фоне навыков Захара ей казалось, что Ростислав смотрелся… блекло. Вся призванная магия ледяного мага разбивалась о непроницаемую молниеносную защиту Лазарева и его вездесущее магическое копьё-глефу. А все воинские техники, которые применял цесаревич, сводились на нет скупыми, но выверенными самодельными техниками бывшего простолюдина. Мужчина был непроницаем, будто… мертвец.
Ростислав был быстр, но всего на мельчайший шаг Лазарев мгновенно становился быстрее и ловчее. Физическая мощь и атаки магии Романова поражали своей яростью и свирепостью не только защитный барьер, который сотрясался от ледяной магии и силы молнии, но и ошеломлял всех наблюдателей, которые повставали со своих мест от разгорающейся схватки. Вот только всего на унцию, но удары оппонента её брата были гораздо мощнее.
Более чем минуту спустя интенсивного боя, с Ростислава лился ручьем пот, а на Лазареве не было ни следа усталости, тот даже был чуточку бледен и также смертельно непроницаем.
Но так уж принято, что когда-нибудь любая схватка подходит к концу, так вышло и с этой. Уже на последнем издыхании Романов пошел на отчаянный шаг.
За долю вдоха по всей округе внутри барьера скопившейся морозный воздух сгустился и стал превращаться в сотню ледяных кристаллов, что походили на мельчайшие снежинки, и все они были направлены на одного единственного человека.
Вот только на всё увиденное действие Лазарев лишь широко улыбнулся, что-то произнес и радостно кивнул цесаревичу, а миг спустя тот с беззаботным видом вонзил копьё в камень арены, а еще пару мгновений погодя всё пространство заволокло бесчисленным множеством ослепляющих кроваво-красных всполохов и алых разрезов.
В момент старта атаки двух уникумов барьер в очередной раз пошатнулся от неудержимой силы столпов, но все же чудом уцелел.
От столь пронзительного сияния зажмурились все, кроме Головина, но когда пришла пора смотреть продолжение схватки, то смотреть уже было не на что. Ультимативная атака будущего императора была разбита в пух и прах, а громовое копьё Лазарева уже с беззаботным видом покоилось на плече Ростислава. Мерно постукивая того по шее и ключице.
Пару мгновений над семнадцатой ареной стояла тишина, а после большинство студентов разразилось залпом оваций от увиденного. Спарринг двух столпов империи поражал своей красочностью и могуществом.
— Что ж, всё вышло так, как я и предпо…
Вот только договорить великая княжна не успела, ведь стоило Головину скомандовать, как барьер моментально исчез, но в тот же миг на арене неизвестным образом оказался еще один человек. Незваный гость мягко приземлился рядом и перегородил путь двум другим. Он тоже был столпом. Только Прусской империи. На ристалище пожаловал Юстан из дома Нассау.
И судя по широкой ухмылке Лазарева, сам мужчина до безумия был рад такой неожиданной встрече.
Глава 24. После боя и судьбоносная аудиенция…
Чтоб меня тавтонский жеребец лягнул! Как быстро расползаются слухи. Хотя не удивлен. В академии есть студенты по обмену из других империй. Спокойно могли донести этому кухаркину сыну.
— Какими судьбами сюда пожаловал столп Прусской империи? — усмехнулся лениво я, развеивая громовое копьё, попутно дав знак Алине и Прасковье, чтобы те даже и не думали сюда подходить. Потому как обе девицы уже целеустремленно направились в нашу сторону.
— Разве я не могу навестить свою невесту в академии? — с широкой улыбкой отозвался Юстан.
— Если я не ошибаюсь, то помолвки еще не было. Потёмкины не дали своего согласия, так что не стоит разбрасываться такими словами. Подобными заявлениями ты оскорбляешь боярышню рода, — хмуро произнес Ростислав, стоя рядом и подобно мне моментально развеивая свои ледяные шипы. — И раз уж на то пошло, что ты забыл на арене?
— Интерес, не более. К тому же не будьте так суровы, ваше высочество, — хмыкнул деловито прусс, кивая в приветственной манере Романову. — У нас на Западе такое дозволяется, так что я не более чем забылся.
— Ты, уважаемый Юстан, не на Западе. Сейчас ты находишься в Российской Империи. Не забывай об этом, — холодно заметил цесаревич.
— Всенепременно, — кивнул понятливо тот. — Но если честно я ожидал… большего от схватки двух столпов, — вдруг тихо обронил Нассау, с чуть надменным видом. — К тому же от вашего высочества. Вчерашний простолюдин вас победил.
Вот только на лице Романова не дрогнул ни один мускул и тот лишь расплылся в веселой улыбке.
— Видимо ты ослеп, раз не можешь отличить спарринга от битвы. К тому же свои ожидания ты можешь засунуть куда тебе заблагорассудиться, кристаллиец, — хмыкнул насмешливо я, отчего лицо прусса стало непроницаемым после моих слов. — Я тоже ожидал большего от твоей брони в прошлый раз, но как видишь, не жалуюсь. Как там твоя рука?.. Кости целы? Целительницы поработали?
— Целый граф, а ведешь себя как обычная грязная свинья, — негромко процедил Юстан, и атмосфера за секунду накалилась до предела. Даже его аура медленно стала расти. — Вероятнее всего, ты горд и рад своему крошечному достижению, — холодно продекламировал прусс, подходя вплотную и глядя на меня сверху-вниз, а черты лица тотчас ужесточились. — Вот только… не зарывайся, вчерашний смерд. Поверь, будь моя воля, и я бы стёр тебя в порошок прямо здесь и сейчас. От смерти тебя спасает только мировой закон.
Матерь-Бездна! Сейчас обосрусь от страха.
— Так всё в твоих руках, веселый колбасник. Не нужно так распаляться, того гляди сердце не выдержит, — и лицо моё медленно расплылось в предвкушающем оскале. — Пусть глава Нассау переговорит с императором Прусской Империи. Я слышал, твой дом весьма близок с правящей династией Габсбургов. Так в чем проблема?
— Поверь, как только это произойдет твоему жалкому существованию придёт конец, — прошипел мне на ухо Юстан. — И мой тебе совет, — презрительно бросил прусс, обернувшись ко мне и Ростиславу спиной. — Даже не думай стоять у меня на пути. Прасковья уже моя. Вопрос этот решенный. Советую прекратить вашу жалкую с ней игру во влюбленных. Ничего у вас не выйдет.
— Ты и представить себе не можешь, как я обожаю лезть в чужие дела и разборки, мой ливерный друг. Это моё любимое занятие на досуге. К тому же ты даже не догадываешься, как мы близки с Прасковьей. Она весьма… пылкая и чувственная девушка… — негромко отозвался я, и на последнем моём слове тот невольно замедлил свой шаг, а спина его словно окаменела.
По виду сам парень хотел практически сразу направиться к Потёмкиной после моего высказывания, но княжна всем видом показала, что в гробу она видела его общество и продолжала о чем-то беседовать с Алиной под пологом тишины. Поэтому заметно омрачившись, тот пару мгновений сверлил обеих боярышень взглядом, а после с недовольной гримасой и быстрым шагом отправился прочь с арены.
— Главное сделай так, чтобы Прасковья не узнала о твоих словах, — усмехнулся весело парень, глядя в спину уходящему столпу. — Зачем ты его провоцируешь?
