Стало быть, там ее в расчет не принимали.
Хотя ее это не волновало.
Вообще нисколько.
Все это не имело значения. Она и не хотела туда. Вода в Ботническом заливе ледяная, а Сванте ничтожество.
Она пошла в ванную, заглянула в свои глаза в зеркале. Глаза у нее такие же черные, как и волосы. Она открыла шкафчик. Салубрин
[35] и упаковка пластырей, масло от комаров, бинт, баночка магнезии, а где же мамины упаковки с валиумом? Биргитта оглядела все три полки – проклятие, она забрала их с собой.
Хотя на самом деле плевать.
В Стентрэске ей таблетки не понадобятся. А если ей понадобится горсточка, то ведь всегда есть Гувер. Его все так называли, потому что о нем ходили слухи, будто он занимается сексом с пылесосом.
Она вышла в прихожую, обвела все вокруг пристальным взглядом.
Последнее утро в этой мерзкой квартире. Два года она прожила тут – по рабочим дням, чтобы ее разведенные родители были довольны, вернее сказать, менее недовольны, но теперь с этим покончено. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, проникаясь этой мыслью. Почувствовала вибрацию квартиры, всех этих заключенных здесь людей, их фрустрацию.
Выдохнула.
Ее комната размером не больше гардеробной. Узкая кровать и письменный стол, платяной шкаф в коридоре. Седьмой этаж в третьем точечном доме с видом на крышу больницы.
14 июля у нее день рождения – в тот же день, что и у маленькой кронпринцессы.
Обычно она игнорировала свой день рождения, так делали и все остальные, но не в этот раз.
В этом году все по-другому. Потому что в 1980-м она станет совершеннолетней.
Восемнадцать лет.
Теперь она сможет решать сама, обретет независимость.
Сегодня конец учебного года, то есть последний раз, когда ее нога переступит порог Стрёмбаккской школы, этого гротескного промышленного здания, где находится учебное заведение. В «Óдине», главном здании школы – да-да, все корпуса носят имена древних скандинавских богов, комментарии излишни, – система вентиляции хрипела, как туберкулезный больной. Ходили слухи, что приток кислорода настолько слабый – если отключится электричество, надо в течение часа покинуть здание. Все, кто останется там после этого, умрут. Просто закончится кислород. Конечно же, это всего лишь выдумки – или же нет, откуда ей знать? Головная боль, которую она практически всегда ощущала в конце учебного дня, возможно, именно этим и объясняется.
Или же это психосоматика, как говорит мама. Ипохондрия, иными словами – а уж мама-то знает, как никто. Врач высшей категории.
Но программа общественных наук есть и в Кварндаммской школе, и в Стентрэске остались люди, которым на нее не наплевать. Друзья, семья, у которой находится время с ней поговорить, и еще Викинг.
С Викингом все сложно.
Ей известно, что болтают злые языки – что он ее бросил и что она пыталась покончить с собой. Хотя никто, даже Сусанна, не знал, как все обстоит на самом деле. Когда она резала себя, это вовсе не было попыткой самоубийства, умереть она не хотела. И не сентиментальный призыв о помощи – она просто пыталась заглушить боль. Почувствовать, что она существует, что она реальна. Когда хлынула кровь, напряжение отпустило, мозг заполнился шипящими пузырьками, в ногах и животе защекотало. Не впервые она себя резала, но на этот раз резанула слишком сильно, и ей пришлось обратиться в больницу, чтобы ей наложили швы. Вот так по городу и поползли слухи. Но теперь она это дело бросила. Она себя больше не режет.
И вовсе не Викинг предложил расстаться. Никто не знает, насколько он деспотичен и ревнив. Коварные вопросы, косые взгляды, обычные разговоры, переходившие в форменный допрос, – все это сплеталось в неприятную картину. Что она делала в Питео, с кем встречалась в Питео, откуда разные отметины у нее на теле. Он никогда не спрашивал напрямую, но она чувствовала – он ломает голову, с кем же она встречается в Питео. А порой все это выплескивалось через край, он сжимал ее руку выше локтя, глаза метали молнии, он орал прямо ей в лицо. Долго отказывался просить прощения, уверяя, что она сама во всем виновата. Но тут, в прошлые выходные, он сам позвонил ей с намеком на извинения. Набрал ее собственный номер в вилле в Стентрэске. К тому моменту она уже отчаялась, считая, что до него уже никогда не дойдет. Его звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Она лежала в постели и ела мороженое с тремя вкусами, после разговора она забыла его среди простыней, так что оно растаяло и перепачкало весь матрас. Викинг признался, что заходил слишком далеко и плохо обходился с ней. Но теперь он хотел встретиться и обо всем поговорить. Просил разрешения прийти к ней домой и обсудить случившееся. По части слов Викинг был небольшой мастер, но она поняла, что это значит. Он готов уступить, чтобы вернуть ее. Наконец-то сожаления дошли до него, заставили вести себя по-человечески. По телефону она говорила с сомнением, отвечала уклончиво. Он привел не сколько аргументов, что он о многом подумал, что он не желал ей вреда, что у них было так много хорошего. И наконец она согласилась – о’кей, они могут встретиться. Она готова его выслушать, но только после окончания школы. Они смогут увидеться, когда она приедет в Стентрэск в следующий раз. Проявлять нетерпение она не намеревалась, и он согласился на ее вариант.
Сегодня в пять он придет к ней.
До этого ей предстоит пережить завершающую церемонию в Стрёмбаккской школе – впрочем, довольно скромную. Утром в актовом зале будет общее собрание, но туда она не намеревалась идти. Ее класс, S2a, встречается у себя на третьем этаже в «Одине». Им выдадут табели успеваемости, и это все – после этого она может навсегда покинуть бетонного монстра.
Она вернется домой в Стентрэск, и жизнь снова наладится, станет переносимой.
Не раз и не два она пыталась обсуждать этот вопрос с мамой. Та даже слушать не желала – вопрос с учебой решен раз и навсегда. Биргитта будет учиться в Стрёмбаккской школе, потому что там качество образования выше, чем в Кварндаммской. Папа вообще ничего не отвечал, когда она пыталась поговорить с ним, у него и без того дел по горло, но Гунилла заверила ее, что она может жить у них, сколько захочет.
Это здорово.
Поскольку все ее друзья в Стентрэске учились на трехлетней программе, как и она, гимназию они закончат одновременно. Они смогут вместе уехать на юг – все, кто к чему-то стремится, в какой-нибудь хороший университет. Компания друзей, которые знают друг друга испокон веку и уважают друг друга, куда входили бы она, Сусанна и Викинг. В остальном же ей было все равно, где учиться и что изучать.
Мама хотела, чтобы она стала хирургом по торакальным болезням – поскольку сама она им не стала.
Нет, напрямую она об этом не говорила – мама вообще редко говорила о чем-то напрямую, но намеки делала недвусмысленные.
