Собирались они недолго. Похватав оружие с бронежилетами и оставив Виктора за старшего, Михаил и Антон загрузились в японский внедорожник.
– Вы куда? – выбежала на порог Валентина, комкая в руках кухонное полотенце.
– В разведку, держите автомат под рукой, – раздражённо буркнул Михаил, вдавливая педаль газа.
– Михаил Павлович на Саньку злой, – сдала брата сестра.
– Солнцев!
Тихо порыкивая, японский конь вырулил на съезд в дачный посёлок.
– Антон, – перехватив автомат, Михаил кивнул на дорогу.
Под прикрытием старшего напарника, пригибаясь к земле, парень пробежал вдоль трассы, внимательно всматриваясь в следы автотранспорта.
– Чисто, здесь только наши. После нас с утра чуток припорошило, тут тенёк от заборов, пороша не растаяла, поэтому новьё сразу было бы видно.
У Михаила немного отлегло от сердца.
– Почапали к мосту?
– Михал Палыч, а давайте на всякий пожарный к федералке прокатимся, там за заправкой у путепровода ещё один съезд есть на просёлочную дорогу. Она, если помните, через сопку идёт и с другой стороны от нас к военной части выходит. Мы про неё совсем забыли.
– Ёкарный бабай, вот что значит стереотипы мышления. Ну, давай, лишним не будет.
Для порядка осмотрев дорогу и дачный посёлок из бинокля, вдруг где что мелькнёт, Михаил прыгнул за руль, через несколько секунд хлопнула дверца со стороны Антона.
До федеральной автотрассы ехали в полном молчании, до съезда с путепровода никаких следов обнаружено не было.
– Михал Палыч! – возбуждённо прошептал Антон, указывая на две жирных полосы от автомобильных покрышек. – Свежие, похоже. Здесь асфальт подсох, больше следов не видно. Надо к просёлку ехать, там снег ещё не растаял.
– Сообразил, но за совет спасибо. Окно открой, вдруг на ходу стрелять придётся.
– Не хотелось бы.
– А уж как мне не хочется, – стреляя взглядом и крутя головой во все стороны, ответил Михаил. – Оп-па, кажется, у нас проблемы.
На талом снегу, присыпавшем землю в ночь апокалипсиса, чётко отпечатывались автомобильные следы.
– Не грузовик, похоже на «японца» типа нашего.
– Ага, Dunlop, – высказал экспертное мнение Антон. – У соседа на шинах такой же рисунок был, я запомнил. У него «Лексус» был.
– Так, боец, игры кончились. Каску нахлобучь и палец с крючка не снимай, – Михаил осторожно съехал с автотрассы, – посмотрим, кто к нам пожаловал. Гляди в оба, Антоха!
Михаил не ехал – полз, стараясь не давить на педаль акселератора, чтобы не обнаружить себя звуком двигателя, хотя в чахлом лесу с периодическими лесопосадками их можно было обнаружить издалека.
– На самый верх на машине подниматься не будем, ножками пробежим. Бери бинокль и через лесок в разведку, я со снайперкой пойду с другой стороны.
– Ага. – Засунув в разгрузку бинокль и поудобней перехватив автомат, доморощенный Рэмбо ломанулся в лесопосадки, благо хоть не шумел лосем на гоне.
Сам Михаил перебежками, до барабанного боя сердца в ушах прислушиваясь к окружающему миру, добрался до серых валунов, торчавших из земли на переломе дороги. Решение пройтись ножками оказалось верным. Метрах в ста ниже по спуску, на придорожной поляне припарковался пыхтящий выхлопной трубой «Лексус», возможно, такой же, как у Антонова соседа. Со стороны военной части и посёлка джип видно не было, его удачно маскировал, высокий бугорок и куча рубленого валежника. Плюнув на сырость, Михаил лёг прямо на землю, уложив винтовку между двумя валунами. Где же Антона черти носят?! Он давно должен был… Тут сбоку зашелестела прошлогодняя листва. – Это я! – успел шепнуть-крикнуть Антон, прежде чем взведённый на нервной почве Михаил всадил в него несколько пуль из пистолета.
– Идиот, – булькнул в землю Михаил, унимая бешеный стук в груди.
– Я к ним слева по овражку хотел подобраться, но оттуда вылезать неудобно, можно навернуться, склон крутой. Я их подслушал и ползком обратно. Зуб даю, меня не услыхали, у них двигун молотит, и музыка в салоне играет негромко. Я тихонько по грязи вылез.
– Это хорошо.
– Там две бабы.
– Не понял, какие бабы?
– Ну, я подслушал немного, я же говорю. Там, это, ваша жена и вторая…
– Едрид-мадрид, чуть девок не перестреляли. И что?
– Они попрощаться приехали. Ваша, она хочет с детьми увидеться и боится нас после, ну, как мы… Ну, когда вы убили двоих…
– Я понял, пойду поздороваюсь, а ты сиди тут на шухере. Про рацию не забывай и головой крути на триста шестьдесят градусов. Усёк? Не дай бог… Ну, ты меня понимаешь.
– Да понял я, не дурак, – отмахнулся Антон, на чей пассаж оставалось безмолвно кивнуть.
Парнишка теперь из стреляных воробьёв, чай не оплошает.
Повесив винтовку на плечо и на всякий пожарный случай проверив пистолет и передвинув на ремне кобуру, чтобы удобней и быстрей выхватывать оружие, Михаил вышел на дорогу. Стараясь не шуметь и не бряцать навешанным сверху железом, он, не скрываясь, потопал вниз. Женщины, разглядывающие дачный посёлок в бинокли, позорно проморгали визитёра, практически бесшумно подкравшегося к ним.
– Ну, здравствуйте, – кашлянул он, поморщившись от дружно грянувшего визга. – Хорош гланды студить, поликлиники не работают. Да и у меня уши не казённые. – Придурок! – вместо приветствия выкрикнула опомнившаяся Наталья, замахиваясь рукой, через пару секунд угодившей в стальную мужскую клешню сантиметрах в двадцати от небритого лица.
Натолкнувшись на ледяной взгляд, грозивший вернуть отступающую зиму, она с усилием вырвала ладонь из захвата, отпрянув назад на пару шагов.
– Извиняться не буду, сами виноваты, по-моему, мой топот на сто метров было слышно, да и за спиной следить не забывайте, знаете, дамы, полезно для здоровья бывает.
Михаил, – сухо обронил Михаил, представляясь напарнице бывшей супруги.
– Валентина, – ответила женщина, на что получила ответный непонятно что выражающий взгляд внимательных глаз и кивок с приподнятыми в полуулыбке уголками губ.
Иронично, ещё одна Валентина. Ныне Валентины размножаются почкованием или просто так совпало на урожайную неделю?
Наскоро пробежавшись взором по миловидному, сердечком, лицу и чуть полноватой фигуре брюнетки, чьи жгучие чёрные волосы выглядывали из-под вязаной шапочки с помпончиком, а руки нервно теребили армейский бинокль, и, решив не педалировать тему с именами, Михаил уделил внимание Наталье.
У бывшей половины дела обстояли не очень. Даже невнимательному человеку с первого взгляда не составляло труда прийти к данному выводу, чего уж упоминать о человеке, прожившем с женщиной бок о бок больше десяти лет. Супруга сдала, за несколько дней превратившись из яркой привлекательной блондинки с искрящейся харизмой в блеклую, уставшую от жизни бабу. Пусть блондинкой Наталья была крашеной, от рождения являясь шатенкой, но светлые волосы чрезвычайно шли её воздушному образу, чем она беззастенчиво пользовалась. Сейчас же покраска шевелюры создала обратный эффект. Эффектная бабочка стала блеклой молью. Поблекшие впалые глаза с тёмными кругами под ними на осунувшиеся лице с заострившемся носом с успехом подошли бы какой-нибудь чахоточной барышне начала двадцатого века. Некогда сильные вьющиеся волосы – предмет особой женской гордости, висели безжизненными крашеными соломенными патлами. Метровый слой косметики, незнамо зачем нанесённый бывшей женой, делал только хуже. Призванный скрыть недочёты внешности, он вызывал лишь желание отколотить «штукатурку» циклевалкой. Ногти и кисти рук скрывались под тонкими кожаными перчатками, но и там, как подозревал Михаил, тоже было не всё в порядке.
